Подземный левиафан
Шрифт:
Словно поднявшись с тех страниц книги капитана Пен-Сне, где он повествовал о торговцах опиумом, в глубине хижины в клубах дыма вяло зашевелилась темная фигура, а еще через секунду к первой фигуре присоединилась вторая — ни тот, ни другой курильщик не заметили крадущиеся по берегу тени, однако само их соседство было опасным. Маловероятно, чтобы Гил в своем нежном возрасте успел пристраститься к зелью, но тем не менее вполне можно было предположить, что с Фростикоса станется толкать его на эту дорожку. Сейчас в хижине, по всей видимости, предавались своему пороку подручные Хан Коя.
Нужно попробовать пробраться к джонкам, решил про себя Уильям. Они с Джимом по широкому кругу обогнули почти догоревший костер. Вся система пещер наверняка должна была сообщаться с океаном — выход находился скорее всего среди
Причал, сколоченный кое-как, на скорую руку, из всевозможных деревянных остатков, избежавших костра, издевательски кривился над водой и на самом конце обламывался и рушился в воду, словно перепивший и валящийся с ног гуляка. Каждая третья или четвертая доска этого причала была разбита, или висела на одном гвозде, или давно уже упала в воду и уплыла в море, была утащена на дно водяными обитателями на подпорки для собственных подводных лачуг. Как и раньше, была ярко освещена только каюта средней джонки. Однако теперь Уильям видел, что в каюте первой лодки тоже теплится свет, очень тусклый и оранжевый. Достав из кармана перочинный нож, он раскрыл его, попробовал тонкое лезвие большим пальцем и, махнув рукой Джиму, осторожно выступил вперед, в любую секунду готовый спрыгнуть в привязанную к борту джонки весельную лодку, перерезать канат и грести от звуков погони в темноту. Если за ним попытаются гнаться, он будет бороться до последнего — теперь он не дрогнет. Он стал скользким как угорь — как выразился бы профессор Лазарел. Недругам за ним не угнаться, он их обставит в два счета. Нужно только добраться до лодки, а уж у ступенек каменной лестницы он окажется первым — джонке с ним не тягаться. К тому времени, как Фростикосу, или кто здесь за главного, удастся вытащить из хижин и усадить на весла обкурившихся опиума гребцов, он уже одолеет половину пути. А если действовать с умом и осмотрительно, так, может быть, до этого и не дойдет.
Первая джонка неподвижно стояла на воде, привязанная к причалу за корму и нос. При ближайшем рассмотрении лодка оказалась богато и причудливо разукрашенной — по краю вдоль всей кормы и дальше к носу шла полоса из множества одинаковых выгнутых дугой золотых рыбок; каждая держала за хвост товарку, и так без конца вдоль низкой палубы по обоим бортам. На наклонной бамбуковой мачте косо висел квадратный парус, тоже изукрашенный и тоже рыбками, но на этот раз трехцветным коем, выгнутым в середке, с невероятно пышными и развевающимися плавниками и хвостом, приподнятыми кверху, словно буйки, поднимающие рыбку к поверхности неподвижной воды отсутствующего аквариума.
Внезапно Уильяма осенило, что было бы здорово повесить этот парус на стене в гостиной. Возможно, если все сложится благополучно и если он окажется тем же ловким и быстрым Уильямом Гастингсом, который сумел выскользнуть из вражеских когтей в лабиринтах канализации, он срежет парус, обмотает вокруг рей и унесет с собой. Он появится посреди Стикли-стрит вслед за Гилом Пичем с парусом под мышкой. У Эдварда глаза на лоб полезут. Прямо перед Уильямом горел слабым желтым светом иллюминатор каюты. Еще одно окно, куда можно заглянуть. Подглядывание в окна вызывало в нем странный восторг, ощущение мгновенной, сметающей все удали, дрожь любопытства перед тем, что могло ждать с той стороны, сопровождающуюся настоятельным желанием закричать и броситься на окно, превратив находящееся по ту сторону существо в нечто жалобно лепечущее и от ужаса бессильное что-либо предпринять, теряющее рассудок от неожиданного крушения внешнего мира.
То, что Уильям увидел в иллюминаторе, заставило его забыть о всяких выходках. Огромный аквариум, возможно на тысячу галлонов, тянулся вдоль стены — был стеной —
Глаза рыб напоминали зеленое стекло. Что-то необычное было в выражении этих глаз. Смесь печали и ужаса, вовсе неуместная у созданий природы. Ощущая, как горло сжимает внутренняя спазма, Уильям заметил у одной из рыбок — нет, у всех рыбок — вместо плавников поразительные кожистые придатки, пальцы, ровно по пять на конце каждого грудного плавника, а над зубастыми ртами рыб — отчетливо различимые бугорки носов. Не дурацких горбатых носов-хоботков рыб-нюхачей и не плоских поросячьих, как у рыбы-шара, а вполне человеческих — определенно, то были рудиментарные носы и пальцы, которые превращали этих существ из рыб в легендарных, невероятных отпрысков Реджинальда Пича. Старик же перед аквариумом был сам Хан Кой.
Глава 19
Уильям снова махнул рукой Джиму, сделал несколько шагов вперед и двумя ударами ножика перерезал концы, удерживающие джонку у причала. Под напором тихого течения нос джонки принялся медленно отворачивать от острова — лодка поплыла в море. Если все пройдет благополучно, то Хан Коя вместе с его странным зверинцем прибьет к скалам на противоположном берегу пещерного моря, прежде чем он очухается и поймет, что отправился в плавание. Уильям и Джим двинулись ко второй лодке.
В каюте этой джонки находился Гил Пич. Вот так просто. Он был там один, и никто его не стерег Уильяму, который это почему-то предчувствовал, подобное не показалось странным. Увести Гила с лодки теперь не составит особого труда, но вместе с тем отсутствие охраны явно свидетельствовало о том, что он находится здесь, по крайней мере отчасти, по своей воле. Сидя в деревянном кресле, Гил читал журнал. Вокруг него по полу было разбросано множество книг. Уильям узнал бумажные обложки нескольких томиков из цикла «Пеллюсидар» Берроуза, а также «Путешествие к центру Земли», выпущенное издательством «Херитэдж Пресс». Однако затем внимание Уильяма приковала к себе обложка журнала, который держал в руках Гил — это был последний номер «Аналога», его, Уильямова, «Аналога». Приблизив журнал к лицу на расстояние двух или трех дюймов, скорее по причине крайней заинтересованности, нежели близорукости, Гил увлеченно пожирал глазами текст, то и дело что-то помечая карандашом на полях журнала и на бумажном носовом платке, верхнем в пачке, лежащей тут же, на письменном столе.
Гил не особенно изменился — ничего ужасного. Каких перемен он в нем искал, Уильям и сам не знал. Возможно, он с ужасом ожидал увидеть вместо Гила существо вроде обитателя герметичного сундука, узнать, что Гил разделил судьбу Реджинальда Пича, стараниями доктора Фростикоса и Хан Коя или без них. Но никаких бросающихся в глаза перемен во внешности Гила не было — и только какое-то неясное предчувствие, особое пронизывающее воздух электричество намекало на определенное, имеющее более переносный, чем буквальный смысл, сродство между Гилом и меланхолическими обитателями аквариума Хан Коя.