Поджигатели (Книга 2)

Шпанов Николай Николаевич

– Да, сэр.

– И пока еще не поставили ее в России?

– Так вы посылаете меня в Россию?!

– У вас будет там время перевести и устроить пьесу в театрах.

– Моя командировка так затянется?

– Ваша задача в том и будет заключаться, чтобы проторчать в Москве как можно дольше.
– Шеф некоторое время молчал, неторопливо прихлебывая вино. Решено, что премьер-министр выступит в палате с речью, где возьмет твердый тон в отношении Германии. Так сказать: "довольно оставаться в дураках"!

– Перемена курса?

– Подождите,

Уинфред, не перебивайте... Через некоторое время премьер повторит выступление в еще более резких тонах: чтобы обуздать поползновения Германии, правительство его величества даст гарантии против агрессии Польше, Румынии, Греции и кое-кому еще из этой мелочи, на которую зарится Гитлер.

– Он уже достаточно хорошо знает, чего стоит наша гарантия, - Чехия еще шевелится у него в животе.

– Роу!

– Прошу простить, сэр... Значит, Великобритания перекладывает руль?

– Великобритания не перекладывает руля!
– подчеркнуто возразил шеф. Мы только решили припугнуть Гитлера, хотя прочное англо-германское соглашение попрежнему остается главной целью правительства.

– При верном курсе мы вполне могли бы поделить с Германией рынки всего мира, а может быть, и не только рынки.

Шеф насмешливо посмотрел на него и погрозил пальцем левой руки, так как правая была у него занята пустою рюмкой:

– Урок старика: никогда не выдавайте чужих слов за свои, даже когда, по-вашему, слушатели не могут догадываться об их источнике.

Роу принужденно рассмеялся:

– Я перестал бы уважать самого себя, сэр, если бы вздумал хитрить с вами.

– Именно поэтому вы и были представлены в прошлом месяце к производству в коммодоры.

– Вы чересчур добры ко мне.

– Чин капитана слишком незначителен для той миссии, с которой вы поедете в Москву. Угрозы угрозами, а поведение Гитлера в отношении чехов уже показало, что пора нам создать кое-какие позиции второй линии на случай провала основного плана.

– О разделе мира между нами и Германией?

– В конечном счете - да. Но чем дальше, тем яснее становится, что спущенная нами с цепи собака - фашизм - может сбеситься и... укусить хозяина.

– Нас?

– Нас и даже... янки, которых Гитлер "уважает" больше нас, так как они его лучше кормят... Так я хочу сказать: дрессировку Гитлера нужно довести до конца - снова натравить его на Россию. Вот мы и надеемся, что фюрер станет сговорчивей, когда узнает, что мы ведем серьезные переговоры о военном соглашении с Россией.

– Серьезные переговоры, сэр?

– Да, для непосвященных они должны иметь вполне серьезный вид. Вы и другие члены миссии будете тянуть это дело, сколько позволят приличия.

– Русские - небольшие охотники тянуть дела, сэр.

– Мы будем действовать заодно с французами самым корректным образом.

– Если речь идет о военных делах, то, должен сознаться, я довольно основательно забыл, где у корабля нос, а где корма.

– Адмирал, при котором вы будете состоять, тоже не очень силен в морских делах. Тем лучше: у вас будет достаточно поводов запрашивать Лондон о всякого

рода пустяках. К этому, собственно говоря, и будет сводиться задача миссии: запрашивать, запрашивать и запрашивать! Когда вы познакомитесь с остальными членами миссии, то поймете, что она не только не будет в состоянии принять какое-нибудь решение в Москве, но и, попросту, в чем-либо разобраться. Если мы увидим, что немцы держат камень за пазухой, то пошлем к вам в Россию людей, которые смогут быстро договориться с Москвой... Мы не можем оставаться в одиночестве лицом к лицу с Германией. Это означало бы крах.

– А французы, сэр?

– Кто может относиться к ним серьезно?!

– Прошу извинить, но зачем там такой человек, как я?

– Вы и еще несколько наших людей должны к отъезду миссии из Москвы... пустить там корни.

Роу покачал головой.

– Знаю, знаю, старина, - шеф ободряюще похлопал его по колену, - задача не так-то проста. Поэтому и посылаю вас вместе с вашей пьесой. Нужно пустить глубокие корни... Не мне вас учить.

– Я все понимаю, сэр, но...
– сказал Роу с сомнением.

– Мне хочется, чтобы у вас не было никаких "но", старина.

– Если бы речь шла не о России...

– С некоторых пор вы начали страдать тем, что французы называют vin triste. Поэтому я требую решительно: ни глотка вина.

– Слушаю, сэр, - бодрясь, но все же достаточно уныло проговорил Роу.

– Запомните, дружище: если этот ход с посылкой миссии оправдает себя, то немцы, вероятно, поторопятся заключить с нами соглашение. Оно позволит говорить о наличии в Европе только одной единственной коалиции, способной диктовать свою волю другим, - англо-германской. В таком случае все разговоры о всяких других союзах и гарантиях будут тотчас сданы в архив. Тогда-то уж Германия должна будет воевать с Советами, как бы она этого ни боялась. И начнет она войну не тогда, когда это будет выгодно ей, а когда мы прикажем!

– А пока мы должны таскать каштаны для немцев, сэр?

– А разве не стоит поманить их парочкой каштанов, если это позволит нам, в конечном счете, и их самих ткнуть головой в костер?
– Шеф протянул рюмку.
– Бог с вами, еще один последний глоток перед разлукой.
– Он чокнулся с Роу.
– Остается вам сказать, что на этот раз в Москве рука об руку с вами будут работать несколько французских офицеров Второго бюро.

– Пустой народ, сэр.

– В этом есть свое удобство: в случае провала вы сможете отвести на них удар русских.

– Моя связь с ними?

– Во главе группы будет стоять генерал Леганье.

– Русские, наверняка, отлично знают это имя.

– Он поедет под чужим именем и будет изображать специалиста в области артиллерии или что-нибудь в этом роде.

– Такой же артиллерист, как я - моряк?

– В этом роде.
– Шеф поднялся и сделал приветственный жест, намереваясь покинуть комнату. Роу решил сделать последнюю попытку отделаться от этой командировки, перспектива которой пугала его все больше, по мере того как шеф развивал свои планы.