Поджигатели (Книга 2)

Шпанов Николай Николаевич

– Раньше ты не был циником, - с удивлением произнес генерал.

– Это только трезвый взгляд на политику.
– Август потянулся к бутылке.
– Позволишь?

– Наливай сам, - скороговоркой бросил генерал и раздраженно продолжал: - Что дает тебе основание думать, будто мы не сможем повести немцев на войну?

Август расхохотался:

– Ты же не дал мне договорить! Я хотел сказать, что немцы поддержат вас во всякой войне...

– Вот, вот!

– Кроме войны с коммунистами.

–

А о какой другой цели стоит говорить?.. Именно потому, что эта цель является главной и определяющей все остальные, мы и обязаны относиться к достижению ее с величайшей бережностью. Мы недаром едим свой довольно черствый хлеб, - с усмешкой сказал генерал.
– Мы начнем с Австрии. Это будет сделано чисто и быстро: трик-трак!

– Ты воображаешь, будто никто не догадывается, как это будет выглядеть? Перебросками поездов вы создадите иллюзию движения миллионной армии, которой нет!

– Для проведения аншлюсса нам не нужны такие силы.

– Что вы будете делать, если не удастся взорвать Австрию изнутри?

– Воевать!

– Зачем ты говоришь это мне, Вернер?

– Потому, что это так.

– Я же не французский или английский дипломат, чтобы дать себя уверить, будто вы способны воевать хотя бы с Австрией!

– Ты не имеешь представления об истинном положении.

Август посмотрел на брата сквозь стекло рюмки.

– Напрасно ты так думаешь, Вернер. Мы знаем...

– Кто это "мы"?

– Люди... в черных пиджаках, заменяющих теперь сутаны.

– И что же, что вы там знаете такого?

– Все.

– Сильно сказано, Август. Время церкви прошло! Ее акции стоят слишком низко.

– Ты заблуждаешься, Вернер. Просто удивительно, до чего вы все ограниченны!

– Ограниченны мы или нет - реальная сила у нас, - и, вытянув руку, генерал сжал кулак. Синие вены склеротика надулись под белой нездоровой кожей.

Август рассмеялся.

– Вот, вот! Вы сами не замечаете того, что кулак этот состарился. А другие замечают. В том числе и церковь!

– Битвы выигрываются пушками, а не кропилами!

– Кто же предлагает вам: "Откажитесь от огнеметов и идите на русских с распятием"?.. Но мы говорим: прежде чем пускать в ход огнеметчиков, используйте умных людей. В таком вот пиджаке можно даже прикинуться коммунистом, - Август пристально посмотрел в глаза брату: - Если вы этого не поймете во-время, то будете биты.

– Ни одного из вас большевики не подпустят к себе и на пушечный выстрел.

Лицо Августа стало необыкновенно серьезным.

– Нужно проникнуть к ним. Иначе...
– Август выразительным жестом провел себе по горлу.

– Э, нет!
– протестующе воскликнул генерал.
– Уж это-то преувеличено.

– Нужно, наконец, взглянуть правде в глаза, Вернер.

– В чем она, эта твоя правда?

– В том, что мы одряхлели.

–

Меня-то ты рано хоронишь, себя - тем более.

– Я говорю о нашем сословии, может быть, даже больше, чем о сословии, о тех, кто всегда управлял немецким народом, обо всех нас. Ваша, военных, беда в том, что у вас нет никого, кто мог бы трезво проанализировать современное положение до конца, во всей его сложности.

– Разве мы оба не признали, что конечная цель - подавить Россию является общей для нас?

– Поэтому-то и хочется, чтобы вы были умней.

Август достал бумажник и из него листок папиросной бумаги. Осторожно развернул его и поднес к глазам недоумевающего генерала.

– Что это?

Генерал взял листок. По мере того как он читал, лицо его мрачнело:

"...мы спрашиваем верующих: не имеем ли мы все общего врага - фюрера? Нет ли у всех немцев одного великого долга - схватить за руки национал-социалистских поджигателей войны, чтобы спасти наш народ от страшной военной угрозы? Мы готовы всеми силами поддержать справедливую борьбу за права верующих, за свободу вашей веры. В деле обороны от грязных нападок Розенберга и Штрейхера мы на вашей стороне..."

Генерал поднял изумленный взгляд на брата:

– Тут подписано: "Центральный комитет коммунистической партии Германии".

– Приятно видеть, что ты не разучился читать.

– Этого не может быть!
– воскликнул Гаусс.
– Никаких коммунистов в Германии больше нет! Это фальшивка.

– Фальшивка? Нет!
– Август рассмеялся.
– Это подлинно, как папская булла.

– Открытое письмо верующим Германии?.. Откуда ты это взял?

– Разве это не адресовано в первую очередь именно нам, служителям церкви?

– Я ничего не понимаю, Август. Ты, фон Гаусс, ты, офицер, наконец, просто священник - и с этою бумажкой в руках! Это не поддается моему пониманию: протягивать руку чорт знает кому...

– А ты предпочел бы, чтобы паства шла к ним без нас?

– К этим большевикам?.. Верующие?
– Гаусс деланно рассмеялся.

– Они уже идут.

– Но...
– Генерал растерянно развел руками и снова посмотрел на листок.
– Я не могу понять, куда же это ведет?

– Прямо к ним! К коммунистам... Налей, пожалуйста, рюмку, тебе ближе!

Пока генерал наливал, Август бережно спрятал листок.

– Дай его мне, - сказал генерал.

– Чтобы ты провалил все дело? Нет, пока оно нам наруку, мы вас в него не пустим!

– "Мы, мы", - раздраженно передразнил Гаусс.
– Мне совсем не нравится это "мы", словно ты уже там, с ними.

– Я должен "понять свои заблуждения" и от католиков перейти к коммунистам.

– Какая мерзость!

– Милый мой, ты, повидимому, никогда не читал Лойолы!

– Признаюсь.