Поединок крысы с мечтой
Шрифт:
Противопоставив касту рыцарей правопорядка куче отбросов общества, авторы вместе с героем делают два парадоксальных вывода. Первый: со скотами в человеческом обличье можно бороться только скотскими методами. Второй: рыцари имеют право материально вознаградить себя за самоотверженный труд по очистке общества – не всю же жизнь корячиться без сверхурочных!
Грань перейдена. Авторы ненавязчиво внушают читателям оруэлловскую мысль о том, что хотя все у нас равны, некоторые (которые стоят на страже законности) могут быть равнее других. Имеют право. Заслужили горбом. И подобно тому, как «энергичные» ворюги у Шукшина подводили под свое воровство «экономическую базу», Константинов с Новиковым подпирают грядущее преступление
Впечатляет сцена разговора главного героя с главной героиней. «Сейчас я вижу государство, которое грабит собственный народ. Проводит “шоковую терапию”, отбирая у стариков сбережения, а у молодых будущее», – с гражданской скорбью обращается Зверев к своей любимой и будущей подельнице, судье Насте, и продолжает свой народно-патриотический ликбез: «Если бы деньги отдали людям, у которых они украдены... Если бы они пошли на увеличение зарплаты учителям, библиотекарям, ученым, да в конце концов ментам. Но они будут съедены огромным госаппаратом, разворованы, растрачены... Самым обездоленным все равно не достанется ни копейки...» Напоследок приводится самый ясный аргумент: «Ведь эти деньги смогут изменить всю нашу жизнь. Мы сможем решить квартирный вопрос...»
Ох, неправ был Воланд, неправ. Это обычных людей квартирный вопрос портит, а борцов против скверны только закаляет. И Саша с Настей крадут бандитские деньги. И попадаются. И Саша отправляется в зону, где экс-мент становится таким классным лагерным авторитетом, что упомянутые вначале уркаганы Монаха, Шитова, Пронина и прочих могут только позавидовать.
Крайности смыкаются – этого и следовало ожидать. Кстати, и продолжения тоже. Оно обещано и непременно будет: разве можно оставлять такого хорошего человека за колючкой?
2000
Киже в законе
А. Кивинов. Маслины для пахана: Повесть и рассказы. СПб.: ИД «Нева»; М.: ОЛМА-ПРЕСС («Русский проект»)
На обложке этого толстого тома – зловещий бородатый тип. На лице его – кривая ухмылка, в руках – остро наточенная лопата, на лопате – уже пять зарубок по числу жертв. Это Бригадир. Он мстит за погубленную честь своей внучки Ксюши. Никто из злодеев не уйдет от расплаты...
Впрочем, отвлечемся пока от обложки и от Бригадира. Что бы ни написал теперь Андрей Кивинов, в памяти народной он останется автором «Ментов». Милицейский эпос, поддержанный тремя телеканалами, должен был убедить публику в одном: опера – такие же простые парни, как и все мы (повязали бандюганов – и по пиву). Но к финалу проекта Кивинов, похоже, переусердствовал с простотой. А, быть может, народные любимцы, им порожденные, так уже достали создателя, что он начал им мстить по примеру писателя Франсуа Верлена, героя картины «Великолепный». Персонаж Бельмондо, помнится, ронял суперагента Боба с обрыва, заставлял парить в кипятке палец и в довершение делал беднягу импотентом.
Автор «Ментов» не столь суров к героям, но и он доводит пресловутую народность персонажей до абсолютного гротеска. Дружеский шарж выливается в злую карикатуру: команда своих-в-доску блюстителей законности все больше напоминает расчетверенного халявщика Леню Голубкова, который – в силу придурковатости – давно уже записал себя в партнеры великой страны, плюнул на УК и путает своих баранов с государственными. Недаром ведь рассказы, включенные в сборник, высвечивают бедняг «ментов» с самой непарадной стороны (в «Смерти под трактором» Ларин бестолково ищет пропавший у алкаша трактор, а в новелле «Клюква в шоколаде» команда «ментов» и вовсе сжигает чужую дачу по пьяному делу). Недаром и в центральной вещи нового сборника, трехсотстраничной повести «Псевдоним для героя» возникает штатный борец с криминалом Иван Лакшин (истинный петербуржец, Кивинов не мог не уважить земляка и сурово окарикатурил германовского романтика Лапшина). Означенный персонаж предлагает помощь журналисту Шурику Тихомирову, которого мафиози «поставил на счетчик». Помощь небескорыстную – объект его заботы должен отдать в крепкие ОБЭПовские руки примерно столько же, сколько бы отдал и в лапы вымогателя...
Вообще в названной повести все борцы с преступностью и объекты их борьбы стоят друг друга, а представители «второй древнейшей» – местные акробаты пера – стоят и тех, и других. Действие повести происходит в провинциальном городе с фельетонным именем Новоблудск. Уже упомянутый журналист Тихомиров, под чьим именем в одной из местных газет вышла заказная статья, затрагивающая интересы одной из двух существующих в городе преступных группировок, оказывается под прессингом конкурирующей группировки. Куда податься бедному борзописцу? Ни милиция, ни коллеги, ни оргпреступники помогать не собираются. И тогда у Шуры возникает невероятный план, основанный на неизбывной вере постсоветского гражданина в силу печатного слова.
Литературные источники повести Кивинова очевидны – это тыняновский «Подпоручик Киже» и гоголевский «Ревизор». Доведенный до отчаяния, журналист Шурик решает выдумать еще одного крутого мафиози Гену Бетона (благо достаточно лишь скинуть информацию в одну из газет, а уж ушлые репортеры-коллеги немедля украдут, перепишут, выдадут за свое и растиражируют в других изданиях) и выдать за это исчадье ада знакомого бомжа. И план, представьте, срабатывает! Бандитская недоверчивость, помноженная на милицейскую расхлябанность и журналистское разгильдяйство, буквально из воздуха рождают монстра. И вот уже весь Новоблудск дрожит от ужаса, а вчерашний бомж одевается от Версаче и раскатывает в подаренной «хонде». Не будем пересказывать дальнейшие повороты сюжета, скажем лишь: история, с тяжеловесным юмором завязанная, к середине приобретает и темп, и остроту. Тем из читателей, кто переборет вязкое начало, достанутся блестки прежнего Кивинова – легкого, остроумного, изобретательного.
...Читатель спросит: а при чем здесь Бригадир с лопатой, запечатленный на обложке? Да почти не при чем. Для большей гротесковости повествования Андрей Кивинов вплетает в текст многостраничную пародию на «Ворошиловского стрелка» Виктора Пронина. Из повести можно понять, что это главы из пухлого сочинения некоего триллериста Альберта Рыхлого, которое-де расходится сумасшедшими тиражами. Кстати, и у самих «Маслин для пахана» тираж не маленький, и свой объем надо чем-то достраивать. Полистная оплата труда пагубна для литераторов – это простая истина имеет прямое отношение не только к придуманному Альберту.
2000
Бумажный оплот пряничной державы
Б. Акунин. Азазель. Турецкий гамбит. М.: Захаров, АСТ;
Б. Акунин. Левиафан. Смерть Ахиллеса. М.: Захаров, АСТ
Современная критика, опасливой тараканьей побежкой миновав книжные лотки с глянцевым пистолетно-полицейским товаром, на приличном расстоянии от заразы решилась-таки на объяснение феномена отечественной pulp fiction.