Поединок соперниц (Исповедь соперницы)
Шрифт:
Ее слова успокоили меня. Странно устроена человеческая душа. Только что я вся была во власти переживаний, а вот меня уже разбирало самое обычное любопытство. И опять мелькнула мысль, что все это как-то связано с Гитой.
Следом за настоятельницей я поднялась в ее покои. Здесь все было скромно: беленые стены, скамья у стены, ложе, коврик для преклонения коленей перед распятьем. У окна стояло кресло. Мать Бриджит опустилась на него, жестом указав мне на скамеечку у своих ног.
— Мое поручение касается Гиты Вейк. Ты не удивлена?
Я молчала, и она продолжала, не
— Вчера здесь побывал наш достойный покровитель отец Ансельм. Его очень тревожит судьба бывшей подопечной. Десять лет он был ее опекуном, десять лет неустанно заботился о ней, и как мы все ожидал, что однажды внучка знаменитого Хэрварда примет постриг, удалится от мира и всецело посвятит себя служению Господу. Но из-за твоего попустительства, Отилия Хантлей, все старания преподобного Ансельма погублены в одночасье.
Я опустила глаза. Да именно мое попустительство привело к тому, что Гита ушла в неспокойный мир. Но сейчас я неожиданно подумала, что аббат не совсем бескорыстен, желая вернуть бывшую подопечную в стены монастыря. Быть опекуном очень выгодно. К тому же, если Гита решит стать монахиней, то перед пострижением должна будет подписать отречение от своих прав и дарственную в пользу Ансельма. Поэтому ее выход из под его влияния был для него неожиданной помехой к преумножению богатств, и озлобил его настолько, что аббат повел войска в фэны. Однако не слишком ли я строга к преподобному Ансельму? Я ведь ничего не знаю, что сталось с Гитой с тех пор, кроме того, что она находится под покровительством шерифа. А об Эдгаре Армстронге я слышала только хорошее.
— Я внимаю, матушка.
Мать настоятельница встала, прошлась по комнате. Я заметила, как нервно она перебирает четки.
— Видишь ли, Отилия, молодым душам в пору их созревания свойственны неожиданные, подчас даже отчаянные поступки. И благо, если рядом с юным существом находится мудрый наставник, который направляет его своим зрелостью и опытом. Но если юная душа оказывается под влиянием человека бесчестного, греховного — тогда сам сатана ликует и остается лишь верить, что ангел хранитель заступится за заблудшую овцу и поставит на ее пути иного наставника, доброго и справедливого, который сумеет вывести его из юдоли скорби и зла.
— Аминь, — изрекла я, пока не понимая к чему она клонит.
Настоятельница остановилась прямо передо мной. Ее черное строгое одеяние оживлялось только белым апостольником. И я невольно заметила, как дрожат, чуть поблескивая, золоченые четки в ее сухонькой руке.
— Известно ли тебе, Отилия, что такое датская жена?
— Да. Это старый, еще языческий обычай. Мужчина берег в дом женщину, но живет с ней не венчанным. По сути это грех, но старые обычаи всегда отмирают с трудом. Зачастую мужчины венчаются с одной женщиной ради законного продолжения рода и приумножения богатств, но в его доме может появиться и другая жена, которую он берет из любви.
— Из похоти, ты хочешь сказать?
— Да, конечно.
— И ты понимаешь, что у такой датской жены из похоти, нет ни престижа, ни положения законной супруги. Что, по сути,
Я пожала плечами.
— Но ведь датской женой обычно становятся женщины низкого происхождения, для которых это лишь повод возвыситься и жить в более лучших условиях. Обычно их не осуждают столь строго. Особенно, если их господин обеспечивает их надежной защитой и…
— А если датской женой стала девица благородных кровей?
Я стала догадываться и в душе моей разлился холод.
— Sanctissima! [46] — только и выдохнула я, перекрестившись.
Мать Бриджит кивнула.
— Вижу ты все поняла. Увы, наша Гита пала. Стала обычной шлюхой. И ее растлитель и погубитель тот Эдгар Армстронг, о коем мы столь долго были незаслуженно высокого мнения.
Почему-то я вспомнила, как ранее настоятельница заискивала перед шерифом. А еще, как Гита бывала необычно возбуждена всякий раз, когда он наезжал в Святую Хильду. Мое бедное Лунное Серебро… Погублена, обесчещена, унижена. Внучка великого Хэрварда, само пребывание которой в нашей обители приносило нам столько гордости. И вот теперь… Я поняла отчего волнуется о ее судьбе Ансельм.
46
Святители (лат.).
— Что же делать, матушка? — только сказала я, ломая руки. — А может эрл Эдгар освятит их союз в церкви? Обвенчается с ней. Гита… Она ведь такая красавица. И так богата. Отчего бы ему не узаконить их связь? Не порочить ее… и себя.
— Ну, ты еще слишком наивна, Отилия. Мужчину не опозорит, если он спит с женщиной знатного рода. Среди мирян это даже поощряется. Но женщина… Увы, мы живем в мужском мире, дитя мое, созданном мужчинами и для мужчин. А Эдгар Армстронг, к тому же, в почете у короля, неслыханно возвышен и даже более того.
Она подсела ко мне.
— Преподобный настоятель Ансельм поведал мне, что Эдгар Армстронг обручен. И обручен, ни много ни мало, с дочерью короля, принцессой Бэртрадой Нормандской. Правда с побочной принцессой, что, однако, не умаляет ее достоинства и положения. Эта помолвка уже дело решенное и нынешним летом леди Бэртрада приедет в Дэнло, дабы обвенчаться с Эдгаром. В Норфолке уже все говорят об этом и никто не сомневается, что родство с королем Генрихом возвеличит Эдгара, даже принесет ему графский титул. Но что же тогда ждет нашу Гиту?
Я слабо попыталась заметить, что, возможно, шериф сможет защитить Гиту от супруги. Аббатиса лишь махнула рукой.
— Аббат Ансельм поведал мне, что представляет собой леди Бэртрада. Это гордая и весьма своенравная особа. Она даже примаса Англии, архиепископа Кентерберийского, смогла так опорочить перед отцом, что того едва не подвергли опале. Так неужели же Бэртрада станет проявлять щепетильность там, где это касается ее личных отношений с супругом?
И опять я повторяла:
— Что же тогда делать? Что делать?