Поединок спецслужб. Перезагрузка отменяется

Витковский Александр Дмитриевич

По материалам дела оперативной разработки, Пеньковский был отозван в СССР, не проработав в своей первой загранкомандировке и двух лет. Причина—слабые результаты его оперативной деятельности и не сложившиеся отношения с коллегами и руководством. Основанием для досрочного отзыва послужили доклады военного атташе, а также резидента ГРУ в Анкаре генерал-майора Н. Рубенко, в которых оба руководителя негативно отзывались о своем подчиненном. Как знать, может быть, именно откомандирование и стало побудительным мотивом к предательству?

После отзыва Пеньковского на родину связь с ним сотрудников ЦРУ (если она существовала в действительности) будто бы была прервана (или утеряна?). К его попыткам восстановить контакт американцы отнеслись весьма и весьма настороженно. Их можно понять. Кто знает, что могло случиться

с высокопоставленным сотрудником ГРУ на родине? А что если он раскрыт, перевербован и теперь предлагает сотрудничество уже в качестве двойного агента, действующего под полным контролем и с ведома своего руководства?

Как бы там ни было, но в настоящее время официальные историки ЦРУ не подтверждают факт вербовки Пеньковского в Турции. При этом они многозначительно отмалчиваются и по поводу возможного инициативного обращения офицера ГРУ к сотрудникам американских спецслужб, работавшим в этой стране. Но при этом намекают на то, что функционер советской военной разведки был известен западным спецслужбам и во время работы в Турции за ним велось наблюдение, осуществлялось его изучение на предмет возможного использования в оперативных целях.

Но если исходить из того, что Пеньковский предпринял попытку установить контакт, то что же толкнуло его па этот шаг, и в чем причины отказа американцев от сотрудничества?

Учитывая непомерные амбиции офицера, можно предположить, что уже в свою первую загранкомандировку он поехал не без тайной мысли получить широкие генеральские лампасы. Но реальная оперативная работа оказалась сложнее, чем обучение в академиях. Нет конкретных результатов в работе, нет рядом высокопоставленных покровителей и нет перспективы получить заветные погоны с золотым шитьем зигзагом и большой звездой посередине. Зато есть напряженные отношения с руководством и коллегами, есть желание непосредственных руководителей отправить сотрудника домой как не справившегося с обязанностями, есть нарастающая обида и злость, желание отомстить за собственные неудачи. А еще есть красивая жизнь. Она тут, совсем рядом, стоит только руку протянуть... Но вместе с этим есть и чувство офицерского долга, воспитанное еще со времен войны, присяга, данная Родине и проверенная на прочность годами Великой Отечественной войны. Есть и личные обязанности перед своими родственниками, оставшимися в СССР, есть, в конце концов, чувство страха быть раскрытым и сурово наказанным за предательство.

Вот в этой борьбе мотивов, возможно, и рождается мысль пойти на контакт с американцами. Ситуация для ГРУ не новая. В сентябре 1945 года на путь измены встал шифровальщик резидентуры ГРУ в Оттаве старший лейтенант Игорь Гузенко. Получив телеграмму из Центра о своем досрочном откомандировании, он вместе с семьей решил не возвращаться на родину и обратился к канадским властям с просьбой предоставить ему политическое убежище. Но в отличие от старлея шифровальщика, который мог раскрыть коды и шифры, да передать потенциальному противнику несколько документов из сейфа военного атташе СССР в Канаде, у полковника ГРУ был более объемный запас сведений, которые он мог предложить своим коллегам по ту сторону баррикад. Знал Пеньковский, и что попросить взамен. Вот только сотрудники ЦРУ не пошли навстречу. Судя по всему, предложение Пеньковского, если оно и было на самом деле, они восприняли как очевидную провокационную подставу российских спецслужб, и отказались от оперативного контакта. Кстати, ка тот момент (1955—1956 годы) у них был как минимум один источник в ГРУ — подполковник Петр Попов, завербованный сотрудниками американских спецслужб еще в 1953 году в Австрии, где он находился в длительной загранкомандировке.

Нет полной ясности и в том, насколько значимую информацию добывал и передавал «Янг» американской и английской спецслужбам. По официально озвученной в СССР версии, предатель не смог раскрыть и отправить на Запад сколько-нибудь серьезные сведения. Но тогда почему он был расстрелян, а не использовался в оперативной игре со спецслужбами противника еще до публичной огласки факта шпионажа?

Этот вопрос я задал генерал-майору Рэму Сергеевичу Красильникову, который 13 лет возглавлял первый (американский) отдел Второго главного управления КГБ СССР (контрразведка). Вот его ответ.

— Пеньковский был настолько мерзкой личностью

и нанес нашей стране такой огромный ущерб, что никакое оперативное сотрудничество с ним было просто невозможно. Конечно, с точки зрения эффективности его использование могло бы принести определенные оперативные результаты в борьбе с разведками США и Великобритании. Но все равно оно не возместило бы и десятой, а может быть, и сотой доли того вреда, который нанес этот предатель. К тому же в случае успешного сотрудничества с ним против западных спецслужб мы были бы вынуждены пойти на смягчение приговора... Хотя,—тут Рэм Сергеевич, ненадолго задумался, — прецеденты были. После того как был арестован подполковник ГРУ Петр Попов, он под контролем Второго главного управления КГБ СССР провел в Москве несколько конспиративных встреч со своим куратором из ЦРУ. С помощью этого предателя мы даже осуществили захват с поличным сотрудника московской резидентуры ЦРУ Рассела Аугуста Лэнжелли. Тем не менее в январе 1960 года Военная коллегия Верховного суда СССР признала предателя Попова виновным в измене Родине и приговорила его к смертной казни. Ну а Пеньковский был настолько грязной и сволочной фигурой, что мы отказались от подобных действий. Исходя из нанесенного стране ущерба, он должен был понести заслуженное наказание без всяких оговорок и надежд па смягчение жесткого, но справедливого приговора. А потому и получил высшую меру и был расстрелян.

Вместе с тем анализ материалов дела оперативной разработки англо-американского агента «Янга» и логика проведения контрразведывательной операции дают возможность предположить, что на последнем этапе сотрудничества с западными разведками Пеньковский мог использоваться советскими спецслужбами «втемную», и сам не подозревал, что именно через него американцам и англичанам продвигается дезинформация стратегического характера. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что его первый подозрительный контакт с сотрудниками посольской резидентуры Великобритании в Москве был выявлен 19 января 1962 года, а арестовали его только 22 октября. Конечно, эти девять месяцев потребовались для сбора оперативной информации, подтверждающей факт сотрудничества, выявления связей из числа профессиональных разведчиков, документирования шпионской деятельности. Но ведь и мероприятия по дезинформации противника через агента «Янга» в это время тоже могли проводиться... Но, сели это и было, то до сих пор хранится под грифом особой секретности.

– И все же какие материалы передавал изменник своим связникам из западных разведок?

Конечно, это были не только воинские уставы и документы из спецбиблиотеки ГРУ, как свидетельствует официальная версия. Работая более полутора лет в турецкой резидентуре ГРУ, он наверняка информировал своих иностранных кураторов об известных ему сотрудниках военной и внешней разведки, действовавших в этой стране под различными официальными прикрытиями. Следовательно, работа этих людей была либо парализована, либо четко контролировалась, а потому не мота иметь большого успеха. Но самое главное—предатель мог выдать и, скорее всего, выдал, известную ему агентуру, которая находилась на связи у сотрудников ГРУ Что стало с этими людьми? Вопрос риторический...

Вероятно, предателем передавалась на Запад подобная информация и в отношении сотрудников центрального аппарата ГРУ, и закордонных источников секретной информации этого ведомства. В качестве старшего офицера Пеньковский мог иметь доступ к таким сведениям, знал но именам и имел возможность определить оперативные направления деятельности многих своих коллег по военной разведке. Конечно, как и любая спецслужба мира, Главное разведывательное управление всячески шифровало и конспирировало свою агентуру. Но, как показывает практика оперативной работы, даже но мелким, зачастую несущественным признакам, можно вычислить самого глубоко засекреченного агента. Гревилл Мейнард Винн, сотрудник английской разведки в годы Второй мировой войны, а в истории с Олегом Пеньковским — коммерсант и связник предателя, после возвращения в Англию издал книгу «Человек из Москвы», в которой отмечал, что Пеньковский выдал более трехсот (!) источников секретной информации, сотрудничавших с ГРУ в разных странах. Даже если англичанин и приврал, в несколько раз увеличив количество закордонных агентов ГРУ, которых сдал предатель, цифра получается внушительная.