Поединок. Выпуск 18
Шрифт:
– Ах, Саша, вся наша жизнь цепь случайностей. Сыщик Бородин из летучего отряда срисовал тебя случайно в Козицком, а по случаю того, что ты был весел, он на всякий случай тебя до подъезда проводил, ну а потом дежурному чиновнику доложил. Мало ли что. – Молодец. Только теперь роман завести нельзя.
– При нынешнем твоем положении – трудно. Ты же четвертое полицейское лицо в первопрестольной. Как дела? – Подожди. Бахтин поднял трубку и назвал номер редакции. – Женя, это я. – Саша, у нас все готово. – Спасибо, Женя, я тебе позже телефонирую. Бахтин положил трубку. –
– Сегодня идет в баню. Пятница их законный день. Мой агент там, криминалисты? – Уж поехали. – Теперь будем ждать.
– Давай чаю с ромом попьем. – Маршалк нажал на кнопку звонка.
Дергаусов был не в настроении, даже в баню не хотел ехать, но потом все-таки собрался. Коншин приструнил сыщиков. Но куда-то делась Наташка Вылетаева. Говорят, закрутила роман с оператором Дранковым. Сука грязная. Мало он ей передавал. Но ничего, он ее еще встретит. Бесследно канули документы Серегина. Было о чем подумать. Дергаусов много лет жил на грани краха, за долгие эти годы у него внутри поселился некий защитный механизм. Вроде как часики. Чуть опасность – они начинали бить тревогу. Нынче часы шли не то что ровно, но особых сбоев не замечалось. Да и вроде все сделано точно. Склад на Серегина списан, подполковника убили из-за денег, полиция напугана. Ну, а Наташка Вылетаева ему еще попадется. Правда, оставался еще один человек. Баба, которая передачу Серегину отдала, но она молчать будет. Ей присяжные за отравление выпишут вояж на Сахалин. А потом, она не знает его. С ней имел дело Стась. А этого они не найдут долго. В кабинет Маршалка постучались. – Заходи. – Господина Бахтина к его аппарату требуют. Бахтин поставил стакан, прошел в свой кабинет. – У аппарата.
– Александр Петрович, – голос в трубке очень знакомый, – не удивляйтесь, это Рубин. – Чем могу, Григорий Львович?
– Да на этот раз я могу вам помочь. Вот адресок, пишите. – Пишу.
– Большой Афанасьевский, четыре, квартира шесть. Крылова Алла Петровна. – Кто это?
– Я же сказал вам тогда, у Усова, что зла на вас не держу, а убитый подполковник был нашим другом. У этой дамы вы все о смерти Серегина узнаете. – Вот спасибо. Ваш должник.
– Ловлю на слове. Вы поезжайте, она сейчас дома, правда, не одна. – И это вы знаете? – Я многое знаю. Желаю здравствовать.
Бахтин положил трубку. Лихо Рубин топит Дергаусова. Избавляется от конкурента.
Дом четыре был небольшой, но очень симпатичный. На первом этаже пять маленьких квартир, на втором – одна.
– Дверь сможешь открыть? – повернулся Бахтин к Баулину. Надзиратель внимательно осмотрел замки. – Открою. – Давай.
Кузьма вытащил из кармана пару отмычек, которым позавидовал бы любой вор-домушник, и вставил одну из них в английский замок. Раздался легкий щелчок, и дверь раскрылась. Бахтин, сыщики и городовые вошли в коридор.
– Что-то темновато. – Бахтин повернул выключатель, и прихожую залил матово-бледный свет люстры.
– Кто?! Кто?!. – послышался женский голос, и в коридор выскочила красивая пышная дама в почти прозрачном пеньюаре.
– Полиция, мадам, -усмехнулся Бахтин, – извините,
– Вы арестованы, мадам Крылова. – Бахтин, не глядя на чуть не теряющую сознание женщину, прошел в комнату. – Зовите понятых и начинайте обыск.
Войдя в баню, Дергаусов успокоился окончательно. Запах банный, приглушенные голоса, ожидание блаженного ожога пара – разве не стоило жить и рисковать ради этого.
Простынщик Яков, услужливый ярославец, вот уже пять лет ублажавший его в номере, распахнул дверь. – Все собрались, ваша честь, ожидают.
На диванах расположилась обычная банная компания. Два полковника из интендантства, чиновник для поручений при градоначальнике, текстильный фабрикант Наумов. – А мы тебя, Юрий Александрович, заждались.
– Ну что, выпьем сначала? – спросил полковник Рогов.
– Только пиво, только пиво, – замахал руками Дергаусов, – чтобы пропотеть получше.
Вездесущий Яков появился с пивом. Ловко откупорил высокие бутылки «Трехгорного», разлил по бокалам. – После баньки чем попотчевать?
– Ну, господа? – спросил Дергаусов. – Сегодня мой день угощать. Ну, кто что пьет, Яков, ты знаешь, а закусочку всю рыбную, а горячее… пошли, пожалуй, в «Эрмитаж» за жульенчиками и к Автандилу за шашлыками.
– Сделаю-с. В лучшем виде. Одежду забирать можно? – Забирай. Яков подошел к дверям и крикнул: – Мишка!
Мишка Чиновник, в белой рубахе и портках, с фартуком поверх появился в номере. – Звали, Яков Семенович? – Забирай обувь, вычисти. И всю одежду в глажку. – Будет сделано, Яков Семенович.
– Осторожно, бревно! Новенький он, из пораненных солдат.
Но ни Дергаусов, ни его компаньоны совершенно не обратили внимания на Мишку. Их ждала парилка. Мишка аккуратно сложил в мешки одежду и обувь. Тюк с мундирами и пиджаками отнес в гладильню. Сапоги в маленькую конурку под лестницей, где беспощадно воняло гуталином.
Через несколько минут к нему заглянул надзиратель Соловьев. – Есть? – Бери.
Он вернул сапог Дергаусова через полчаса. А через час вычищенная до блеска обувь стояла в номере.
– Господин Бахтин, – сказала Крылова, – я не знала, что пища отравлена.
– Охотно верю, мадам, – Бахтин встал, прошелся по кабинету. – Охотно верю, но поверят ли присяжные. Только ваша искренность может отвести от вас обвинение в отравлении. – Я готова рассказать все. – Я слушаю.
– Рано утром того дня ко мне пришел Станислав Пашковский… – Кто это?
– Я была знакома с ним по Варшаве. О нем говорили разное. Потом он появился в Москве. – Как вы попали в зависимость от него?
– Я крупно проигралась, и он за разные услуги списывал часть долга. – У него была ваша расписка? – Да. – Какая сумма? – Пятнадцать тысяч. – Какого рода услуги вы оказывали ему?
– Обычные. По его просьбе знакомилась с мужчинами, приглашала к себе. – Но в этом нет криминала.
– В общем, пока мы были в спальне, Стась осматривал карманы, снимал слепки с ключей.