Поединок
Шрифт:
– Если они увеличиваются в размерах, – резонно заметила Селена, – то у них голова становится больше, и сами они тоже умнеют.
– Правильно, – кивнул Нильс. – Дальше рассказывай!– Ну, паучата решили действовать сообща – более слаженно и напористо, чем их старшие сородичи. И без промедления стали захватывать власть. В войне перевесили молодые пауки. Они дрались насмерть, а крупные пауки и старые – лениво. Старые старались кусать молодых за лапы, царапать и протыкать их когтями, но им оказалось не под силу пробить более прочный хитин нового поколения. Молодые были наделены невероятной ловкостью, хитростью, боевыми навыками и беспощадной жестокостью. Молодые пауки без всякого сожаления разрывали на клочья
Новое поколение во время всей войны оказывало такое влияние на разум сородичей, что многие старые пауки, не дождавшись решительного удара, сами сдались и уползли прочь. Многие замерзли насмерть или погибли от голода. Других убили смертоносные голоса молодых, разрушившие их мозг.
Побоище закончилось полным поражением старых вождей и их подданных, однако новые правители простили всех тех, кто сражался против них – и паучья раса безоговорочно подчинилась молодым восьмилапым, их силе и разуму. Новые предводители стали называть себя великими вождями. Насколько я понимаю, такими они и были, ибо научились сражаться не только когтями и жвалами, но и мыслями.
– Боюсь, что так и есть, – согласился Нильс. – Что было дальше?
– Великие оказались гораздо разумнее, чем предыдущие правители. Они уже прекрасно понимали, что окружающий мир таит в себе массу загадок, разгадав которые можно существенно улучшить и саму расу восьмилапых, и условия жизни. Стали искать среди подданных самых умных, и приказывали им изучать мир и придумывать, как можно сделать жизнь проще и сытнее. Вот… Еще тут говорится, что великие указали особое направление для изучения: черное небо с яркими точками-светилами. О… Мудрые изречения пошли! «Есть мы, есть твердь под лапами, мы на ней живем. Значит, где-то еще есть такие же тверди, а может, и просторнее. А потому есть возможность, пусть пока и невеликая, поселиться на тверди большей, нежели наша, и жить лучше».
– Прямо знатоки придворные, – иронично кивнул военачальник. – Читай, читай, не останавливайся.
– Вторым направлением изучения стала сама твердь – земля, витающая в пустынном пространстве… Еще изречение: «Наши части уходят в нее после окончания жизни: те части, что не сожрут сородичи после окончания нашей жизни. С этими частями уходит в твердь что-то полезное. Значит, пользу нужно искать и в тверди». Та-а-ак… Ну вот, уже за еду беспокоятся… Мало им пищи… И вскоре ее могло совсем не остаться… – Деггубэрт остановился, поднял глаза на Нильса: – Не сочти за крамолу, но восьмилапые начали организовывать двор, вроде королевского…
– А как еще страной управлять можно? – безразлично пожал плечами военачальник. – Ты не отвлекайся, ты о сути их истории говори…
– Ну, поскольку жизнь пауков на астероиде заметно усложнилась, стала разнообразнее, то управлять стало для вождей достаточно трудным занятием. И тогда их помощники придумали систему правил, определяющих буквально все стороны существования сообщества пауков. В общем, свод законов создали. Придумали какую-то Священную Задачу. Это, как я понимаю, задача выживания всего их паучьего рода. Вот так. Ну, и как заведено: за нарушение законов – смерть. Какую-то самку сходу казнили. Но все прочие, кажется, решили, что правильно. Та-а-ак… – Деггубэрт небрежно провел рукой по хвостикам нескольких связок. – Ничего не происходит. Только поколения меняются, да рост у восьмилапых увеличивается. Почти как люди становятся: свету радуются, красивым светилам над головой. Про вкус еды писать начали. Холод чувствуют, но его совсем не боятся. Хитиновые оболочки, как их ученые сообщают, уплотнились и расслоились так, чтобы между ними имелись пустоты, ничем не заполненные. От этого пауки становятся нечувствительными к холоду. Когти у них растут… А вот про болезни, кстати, ничего не говорится.
Желудочный сок становился все более едким. Когда эта закономерность была точно установлена, часть пауков-исследователей, изучавших твердь под лапами, занялась опытами с разными камнями и другими частями тверди. В числе прочих опытов проводили и такие: на камни капали желудочным соком и смотрели, что получится. Некоторые стали намеренно копать грунт и понастроили пещеры, в которых стали прятать яйца от света. А потом они придумали из отдельных камней склеивать купола и начали под ними откладывать яйца. Эти купола назвали Хранилищами Поколений. Хранилища строго и тщательно сторожили, поскольку с некоторых пор отдельные пауки принялись охотиться на своих младших братьев и сестер. Вот она, голодуха-то, подступает!.. Иногда вокруг Хранилищ Поколений происходили настоящие сражения. Охранники защищали достояние расы – паучат, а нападавшие старались схватить как можно больше молодых и пока беспомощных тварей, отнести в укромное место, разорвать на клочки и сожрать. Правителям порой приходилось решаться на самые крайние меры, чтобы уберечь будущее мира пауков.
Самый большой переполох вызвало нападение на один из куполов-Хранилищ группы… охранников! Почему-то они страдали от постоянного голода, хотя получали, по велению вождей, значительно больше пищи, чем обычные, рядовые восьмилапые.
Много восьмилапых погибло, но яйца и уже вылупившихся паучат удалось спасти. На купол Хранилища Поколений напали всего два десятка охранников, но как же они храбро и яростно бились! Местность вокруг Хранилища после окончания побоища имела ужасный вид: всюду валялись трупы пауков, а выжившие и раненые тут же разделяли туши на куски и поглощали их, наедаясь досыта и надолго.
Великие же после этого угрожающего для всей расы случая устроили большую проверку. Каждый из обычных, рядовых пауков предстал перед правителями и подвергся процедуре изучения мыслей. А после проверки несколько пауков, в мозгах которых правители нашли мысли, показавшиеся им вредными, были казнены при скоплении сородичей – для наглядности. С того момента большие проверки устраивались регулярно: великие очень не хотели, чтобы подобные бунты повторялись.
– Нильс! – позвал вдруг Деггубэрт. Смотритель так неожиданно прервал свой монотонный пересказ услышанного со связок нитей, что командир с Селеной вздрогнули. – Ты многих своих воинов знал по имени-прозвищу?
– Почти всех, а что? – удивился Нильс.
– Вот этим ты сильно отличаешься от правителей пауков, – улыбнулся Деггубэрт. Сквозь улыбку смотрителя проступило какое-то напряжение, и лицо его на миг исказилось судорогой. Деггубэрт снова услышал голоса, и сейчас они исходили из какой-то точки пространства, довольно близкой к Залу под номером 13.
– Что такое? – поднял брови Нильс. Селена подсела ближе.
– Надо уходить, – смотритель вслушался. Голоса медленно, но верно приближались; точка, откуда они шли, теперь располагалась прямо над ними, ближе к поверхности равнины. Деггубэрт сказал об этом друзьям, и решение Нильса возникло без промедления:
– Остальное послушаешь и расскажешь в следующий раз! А сейчас возвращаемся, – и командир добавил уже более мягким тоном: – Много там осталось?
– Довольно много, – голова у смотрителя раскалывалась от боли, вызванной напряжением: многие нити, самые старинные записи, слушались плохо. К тому же, приходилось сосредотачиваться сразу на двух потоках мыслей: исходящих из связок, и от пауков сверху. Он не смог оценить точно число непрослушанных нитей и глухо повторил: – Пока еще много. Селена, встав и размяв ноги, ходила вдоль стены с табличкой «Зал 13» и о чем-то молча думала, а потом решилась поделиться плодами своих размышлений: