Поэма о старом моряке
Шрифт:
Белеет пена, дует ветр,
За нами рябь растет;
Вошли мы первыми в простор,
Тех молчаливых вод.
Стих ветр, и парус наш повис,
И горе к нам идет,
Лишь голос наш звучит в тиши
Тех молчаливых вод.
Корабль неожиданно останавливается.
В горячих, медных небесах
Полдневною порой
Над мачтой Солнце, точно кровь,
С Луну величиной.
За
Мы ждем, корабль наш спит,
Как в нарисованной воде,
Рисованный стоит.
Месть за Альбатроса начинается.
Вода, вода, одна вода.
Но чан лежит вверх дном;
Вода, вода, одна вода,
Мы ничего не пьем.
Как пахнет гнилью —о, Христос! —
Как пахнет от волны,
И твари слизкие ползут
Из вязкой глубины.
В ночи сплетают хоровод
Блудящие огни.
Как свечи ведьмы, зелены,
Красны, белы они.
Их преследует дух, один из незримых обитателей нашей планеты, которые — не души мертвых и не ангелы.
И многим снился страшный дух,
Для нас страшней чумы,
Он плыл за нами под водой
Из стран снегов и тьмы.
В гортани каждого из нас.
Засох язык, и вот,
Молчали мы, как будто все
Набили сажей рот.
Матросы, придя в отчаянье, хотят взвалить всю вину на Старого Моряка, в знак чего они привязывают ему на шею труп морской птицы.
Со злобой глядя на меня,
И стар и млад бродил;
И мне на шею Альбатрос
Повешен ими был".
Часть третья
Старый Моряк замечает что-то вдали.
"Так скучно дни идут. У всех
Стеклянный блеск в глазах.
Как скучно нам! Как скучно нам!
Как страшен блеск в глазах!
Смотрю вперед, и что-то вдруг
Мелькнуло в небесах.
Сперва, как легкое пятно,
И как туман потом;
Плывет, плывет и, наконец
Явилось кораблем.
Пятно —туман —корабль вдали,
И все плывет, плывет:
Как бы по воле духа вод
То прыгнет, то нырнет.
При приближенье это оказывается кораблем; и дорогой ценой Моряк добывает у Жажды возможность говорить.
С засохшим, черным языком
Кричать мы не могли;
Тогда я
Напился крови и завыл:
—Корабль, корабль вдали!
С засохшим, черным языком,
В движеньях не тверды,
Они пытались хохотать
И снова начали дышать,
Как бы хлебнув воды.
Взрыв радости и за ним ужас. Ибо разве бывает корабль, плывущий без ветра или течения?
—Смотри! —кричал я — как он тих,
Не даст он счастья нам;
Но без теченья, без ветров
Летит он по водам.
На западе волна в огне,
Уходит день, как дым;
И был над самою волной
Шар солнца недвижим,
Когда чудесный призрак вдруг
Меж нами встал и ним.
Ему кажется, что это только скелет корабля.
Сквозь снасти Солнце видно нам
(Услышь, Мария, нас!)
Как за решеткою тюрьмы
Горящий, круглый глаз.
Увы! (я думал и дрожал)
Он продолжает плыть!
И неужели паруса —
На Солнце эта нить?
И реи кажутся тюремной решеткой на лике заходящего Солнца. На борту корабля-скелета только женщина-призрак и смерть, ее товарищ. Каково судно, такова и команда! Смерть и Жизнь по Смерти разыгрывают между собой моряков, и последняя получает Старого Моряка.
Пылает Солнце, как в тюрьме
Ужели между рей?
И женщина смеется нам?
Не Смерть ли? И вторая там?
Не Смерть ли та, что с ней?
Рот красен, желто-золотой
Ужасный взор горит:
Пугает кожа белизной,
То Жизнь по Смерти, дух ночной,
Что сердце леденит.
Вот близко, близко подошли
И занялись игрой,
И трижды свистнув, крикнул дух:
"Я выиграл, он мой!"
Нет сумерек на заходе солнца.
Уж Солнца нет; уж звезд черед:
Недолго вечер был,
И с шумом призрачный корабль
Опять в моря уплыл.
Мы слушали, смотрели вновь
И как из кубка, нашу кровь
Точил нз сердца страх;
Мутнели звезды, мрак густел
Был рулевой под лампой бел;
Восход месяца.
Роса —на парусах.
А на востоке встал тогда
Рогатый месяц, и звезда
Запуталась в рогах.
Один за другим