Поэтическая Россия. Стихотворения

Надсон Семен Яковлевич

«Итак, сомненья нет, — разлука решена…»

Итак, сомненья нет, — разлука решена, И легкий парус мой, обветренный ненастьем, Готова вновь умчать житейская волна К безвестным берегам, на поиски за счастьем. Не странно ли?.. Любить спокойный уголок, Туманы севера и плач его метели, Заветный труд, друзей сплотившийся кружок, — И вечно странствовать без отдыха и цели, И вечно чувствовать, что всюду ты чужой, Что нету у тебя ни очага, ни крова… 1886

«Тихая ночь в жемчуг росы нарядилась…»

Тихая ночь в жемчуг росы нарядилась… Спите, тревожные думы, в сердце моем!.. Тихая ночь в жемчуг росы нарядилась… Вон

одинокая звездочка с неба скатилась… В темных кустах дрогнула птица крылом… Спите, тревожные думы! Покоя, покоя! Полосы лунного света лежат на пруду… Спите, тревожные думы. 1886

«Ты разбила мне сердце, как куклу ребенок…»

Ты разбила мне сердце, как куклу ребенок, И права, и горда, и довольна собой! Резвый смех твой, как прежде, задорен и звонок, И как ясное небо — твой взгляд голубой. Но постой, — этот праздник любви и свободы Скоро тучи душевной грозы омрачат: За меня отомстят беспощадные годы, — Беспощадные годы так быстро летят! Как змея, подползет к тебе старость с клюкою, Чернь волос серебром перевьет седина, И проснешься ты вдруг с безысходной тоскою От минувшего счастья, как будто от сна. Что вернешь ты тогда из блаженных свиданий, Из душистых ночей, из чарующих грез? Кто поможет забыть тебе в неге лобзаний Горечь старческих дум и мучительных слез? Чем наполнишь ты дни? Как дерзнешь, не бледнея, Наступающей смерти в глаза заглянуть? Он угас, — обольстительный взгляд твой, Цирцея, И поблекла твоя сладострастная грудь! Я же всё сберегу, ничего не растрачу Из сокровищ любви, схороненных во мне: Пусть сегодня в тоске как ребенок я плачу, — Завтра я запою сладкозвучней вдвойне. Из отрады и горя разбитого чувства, Сколько в нем ни сияло лучей красоты, Всё смиренно внесу я в обитель искусства, Всё в созвучья стихов я вплету, как цветы! И когда о тебе навсегда позабудут, Может быть, над твоею могильной плитой Люди петь мои песни по-прежнему будут, И любя, и страдая, и плача со мной!.. 1886

«Весна, весна идет!.. Как ожила с весною…»

Весна, весна идет!.. Как ожила с весною, Как расцвела, как загорела ты!.. Ты целый день в саду, где робкой красотою Блеснули первые весенние цветы… Вчера ты принесла мне ландыш. Ты сияла Такою радостью, что даже у меня Забытая струна на сердце задрожала, В заманчивую даль усталого маня… А между тем, дитя, я жил, и жизнь я знаю, Я вижу многое, чего не видишь ты: Встречая ясный май, я вместе с ним встречаю Не только соловьев, и песни, и цветы, — Я знаю, что весной и змеи оживают И из своих подземных нор В залитый солнцем сад погреться выползают, На мягкий воздух и простор; И если ландыш твой так пышно развернулся, Обрызган влагой теплых рос, Знай — и червяк зато в корнях его проснулся Под шумный ливень вешних гроз. Верь жизни и весне! Пусть верует кто может, Но я им верить не могу: Неугомонный червь живет в моем мозгу, И грудь мою змея неутомимо гложет!.. 1886

ЖИЗНЬ

Меняя каждый миг свой образ прихотливый, Капризна, как дитя, и призрачна, как дым, Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой, Великое смешав с ничтожным и смешным. Какой нестройный гул и как пестра картина! Здесь — поцелуй любви, а там — удар ножом; Здесь нагло прозвенел бубенчик арлекина, А там идет пророк, согбенный под крестом. Где солнце — там и тень! Где слезы и молитвы — Там и голодный стон мятежной нищеты; Вчера здесь был разгар кровопролитной битвы, А завтра — расцветут душистые цветы. Вот чудный перл в грязи, растоптанный толпою, А вот душистый плод, подточенный червем; Сейчас ты был герой, гордящийся собою, Теперь ты — бледный трус, подавленный стыдом! Вот

жизнь, вот этот сфинкс! Закон ее — мгновенье, И нет среди людей такого мудреца, Кто б мог сказать толпе — куда ее движенье, Кто мог бы уловить черты ее лица. То вся она — печаль, то вся она — приманка, То всё в ней — блеск и свет, то всё — позор и тьма; Жизнь — это серафим и пьяная вакханка, Жизнь — это океан и тесная тюрьма! 1886

«Все говорят: поэзия увяла…»

Все говорят: поэзия увяла, Увял венок ее небесного чела, И отблеск райских зорь — тот отблеск идеала, Которым песнь ее когда-то чаровала, — В ее очах сменили грусть и мгла. Не увлекают нас в волшебный мир мечты, В них горечь тайных слез и стон душевной муки: В них жизнь вседневная, жизнь пошлости и скуки, Без ореола красоты. — Нет, не бессильны мы, и нас неотразимо Порой зовет она, святая красота, И сердце бьется в нас, любовью к ней томимо, Но мы, печальные, проходим строго мимо, Не разомкнув уста! 1886

«Печальна и бледна вернулась ты домой…»

Печальна и бледна вернулась ты домой. Не торопясь в постель и свеч не зажигая, Полураздетая, с распущенной косой, Присела ты к окну, облитому луной, И загляделась в сад, тепло его вдыхая… То был запущенный, убогий, чахлый сад; Как узник между стен безжизненной темницы, Он был затерт на дне средь каменных громад, В пыли и суете грохочущей столицы; Аллея жидких лип, едва дававших тень, Беседка из плюща да пыльная сирень — Вот бедный уголок, излюбленный тобою Для отдыха от дум, печали и трудов И для заветных грез о зелени лесов И солнечных полях над тихою рекою! 1886

«Не говорите мне: „он умер“. Он живет…»

Не говорите мне: «он умер». Он живет! Пусть жертвенник разбит — огонь еще пылает, Пусть роза сорвана — она еще цветет, Пусть арфа сломана — аккорд еще рыдает!.. 1886

ПРИМЕЧАНИЯ

Настоящее издание является избранным, куда включены по преимуществу лирические стихотворения Надсона. Сборник составлен и подготовлен на основании наиболее пол «ого и авторитетного издания: Надсон С. Я. Полн. собр. стихотворений/ Подгот. текста и примеч. Ф. И. Шушковской. — М.; Л., 1962.— (Б-ка поэта. Б. сер.). Датировка стихотворений также приводится по этому изданию. Некоторые стихотворения Надсона при жизни полностью не публиковались или сокращались поэтом чаще всего по цензурным соображениям. В соответствии с принятыми нормами там, где в тексте восстановлены вычеркнутые места, они приводятся в квадратных скобках.

На заре. Публикация этого стихотворения в журнале „Свет“ (1878, № 4) стала поэтическим дебютом Надсона. Стихотворение я первой публикации было посвящено Васе Мамонтову, двоюродному брату, сыну Ильи Степановича, у которого воспитывался Надсон.

Христианка. Исследователь творчества Надсона Г. А. Бялый справедливо связывает появление этого стихотворения со спорами вокруг известной картины художника Г. И. Семирадского „Светочи христианства“, на которой была изображена казнь первых христиан императором Нероном. Критика демократического лагеря истолковывала эту картину как аллегорию, видя в ней поэтизацию мученичества за идею. Один из ведущих критиков народнического лагеря Н. К. Михайловский писал: „Что такое эти засмоленные люди на картине Семирадского? Первые христиане, рабы, обездоленные, забитые, из которых самые видные были „рыбари“, чуть ли не бурлаки, да еще римские кающиеся дворяне, отрекшиеся от старого мира“. Михайловский даже упрекнул Семирадского в том, что на картине нет этих „кающихся дворян“. По мнению Г. А Бялого, Надсон „как бы восполнил пробел, который Н. К. Михайловский усмотрел в картине известного художника…“ (Бялый Г. А. Вступительная статья//Надсон С. Я. Полн. собр. стихотворений, — С. 23–24. Н. К. Михайловский цитируется по указ. статье Г. А. Бялого). Нерон Клавдий Тиберий (37–68) — римский император. Патриций (лат.) — представитель аристократии Древнего Рима. Поскольку христианство возникло как религиозное учение малоимущих и бесправных слоев населения, патриции во главе с императором выступали яростными гонителями христиан.

Поэт и прозаик. Надсон иронически обыгрывает свое стихотворение „Во мгле“.

Над свежей могилой. Н. М. Д. — Наталья Михайловна Дешевова, сестра товарища Надсона по военной гимназии. В юности Надсон пережил сильное увлечение Н. М. Дешевовой, ранняя смерть которой 13 марта 1879 года от чахотки стала для поэта тяжелым потрясение»!. К Н. М. Дешевовой обращены многие стихи Надсона, ей был посвящен единственный сборник его стихов.