Поэты 1790–1810-х годов

Мартынов Иван

23. ЦАХАРИАС В ЧУЖОЙ МОГИЛЕ [80]

Какая ночь! Толь грозно никогда не падала с небес; Толь грозно не было еще вкруг гроба здесь. О мать земля! здесь прах почиет тех, В прохладе недр твоих, Которых мир столь много пренебрег, Лишь небо высит цену их. Но что за громкий тамо звон? Сквозь воздух стонет он. Я слышу меди стон, Я слышу, к смерти будит он! Восстань, душа! Почто тебя объемлет трепет вновь? Ах, сей ли гроб твой взор мятет, Где ляжет токмо плоть и кровь? Ты, что во мне и жизнь и свет! Куда отсель, Как я уже престану быть? Престану быть! — ужель? Ум содрогается — уже не быть!

Желанье злейшее могил! Желанье без надежд! Кто влил, Кто мог тебя внутрь сердца влить? Уже не быть! Ах! как болезнует отчаянная грудь! Всемощна грусть! сильнее смерти грусть! Я, робкой скорбью сокрушенный, Лежал у гроба распростерт, Твоим мерцаньем устрашенный, О бесконечна смерть! Я зрел, отчаян в бездне мрачной, Хаоса пред собой престол И слышал шум стремнины алчной; Уже и в зев ничтожства шел… Но вдруг небесный глас к покою Нисшел от высоты И рек: «Не в гневе создан мною, Не в вечну жертву гроба ты; Нет — не страшись! Твой дух живый взнесется, И то, что тлен рассыплет в персть, Из персти паки воззовется Во славу, в вечну честь!» <1809>

80

Сказывают, что известный немецкий писатель Цахариас, или Захарий, возвращаясь некогда домой в глубокую ночь через кладбище, упал нечаянно в вырытую могилу. Не рассудив выбраться из сего ночлега, остается он в нем. Но пробудясь при звуке колокола и почувствовав то ужас, то уныние, выходит тотчас оттуда, спешит домой, садится за перо и в первом жару изображает сии чувствования стихами: Welch eine Nacht! (Какая ночь! (нем.). — Ред.), умея же играть на фортепиане, кладет их на музыку, достойную своего предмета. Вот почему дано оглавление сей песни. Переводчик тщился по возможности сохранить не только смысл и силу выражений, но и самую меру подлинных стихов, дабы можно было пользоваться готовою музыкою.

С. А. ТУЧКОВ

С. А. Тучков. Гравюра с рисунка О. Кипренского. Под портретом — вид города Тучкова (ПД).

Сергей Алексеевич Тучков (1767–1839) принадлежал к старинному дворянскому роду. Отец его — А. В. Тучков — был инженер-генералом и сподвижником Румянцева и Суворова.

Литературные интересы пробудились у Тучкова еще в детстве, в двенадцатилетнем возрасте. В Киеве подчиненные отца познакомили мальчика со стихами Ломоносова и масонскими песнями и пробудили в нем охоту к творчеству.

В соответствии с семейными традициями, Тучков поступил в артиллерийскую службу, в семнадцатилетнем возрасте сдав экзамен на первый офицерский чин.

Находясь недолгое время в Москве, молодой Тучков сблизился с кругом Новикова, был принят в члены «Вольного российского собрания, пекущегося о распространении словесных наук» и читал там свои сочинения. В 1785 году Тучков напечатал в журнале Общества, «Покоящийся трудолюбец», несколько стихотворений. Переехав в Петербург, он продолжал свои литературные труды, усердно посещал Общество друзей словесных наук, активно сотрудничал в журнале Общества — «Беседующий гражданин».

Литературные занятия Тучкова были прерваны Шведской войной 1789–1790 годов, в которой он участвовал в качестве командира роты, а затем батальона морской артиллерии. Вернувшись в Петербург, Тучков узнал о запрещении Общества друзей словесных наук в связи с выходом книги Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Как пишет Тучков, «по разным видам и обстоятельствам большая часть членов лишены были своих должностей, и велено было выехать им из Петербурга». Екатерина II пощадила, однако, молодого офицера. Намекая на службу его в галерном флоте, она сказала: «На что трогать сего молодого человека, он и так на галерах» [81] .

81

С. А. Тучков, Записки (1766–1808), СПб., 1908, с. 43.

Уже при Павле I Тучков стал полковником и вскоре генералом. В последующие годы он участвовал в течение почти полувека во всех войнах, которые вела Россия: в Польше, в Турции, в Отечественной войне 1812 года, на Кавказе, в Молдавии, Бессарабии. Он основал близ Измаила целый город, который 4 сентября 1812 года был назван Тучковом.

В своих записках Тучков очень резко отзывается об императоре Александре I, который, видимо, в свою очередь недолюбливал строптивого генерала. В 1812 году Тучков числился по армии без должности и состоял под следствием.

Все эти годы он не оставлял литературных занятий.

Еще в ранней юности Тучков стал масоном. Масонские мотивы отчетливо звучат в его ранних произведениях, а в 20-е годы он был казначеем кишиневской ложи «Овидий», членом которой был и А. С. Пушкин.

Деятельность Тучкова в Молдавии совпадает по времени с пребыванием в этих краях Пушкина, который в декабре 1821 года посетил Тучкова в Измаиле и, очарованный любезностью старого генерала, провел у него целый день. Существует предположение, что именно Тучков сообщил Пушкину многие сведения о Радищеве, которого, несомненно, знал лично [82] .

82

См… Ю. М. Лотман, Источники сведений Пушкина о Радищеве (1819–1822). — Сб. «Пушкин и его время», Л., 1962, с. 62–66.

В 1830 году он был назначен градоначальником в Измаил, в 1835 году по болезни вышел в отставку и переехал в Москву, где жил до конца своих дней.

Основные издания сочинений С. А. Тучкова:

Собрание сочинений и переводов в стихах, М… 1797.

Собрание сочинений и переводов, СПб., 1816–1817, чч. 1–4.

Записки (1766–1808), СПб., 1908.

24. ОДА АНАКРЕОНТИЧЕСКАЯ

Престаньте, струны звучны, Огромну

песнь гласить, Стихи геройски скучны, Хочу их пременить! Приятны росска трона Великие дела; Но слава Купидона Не меньше мне мила. Хочу я петь Венеры Подвластный ток времен И как своей без меры Любезной я пленен. Престаньте, ветры строги, Меж гор крутых реветь, Престаньте вы, пороги, С утесов вниз шуметь. Зефиры лишь играйте С травой наедине, И птички подражайте В веселых песнях мне. Ликуйте, долы злачны, Пригорки и леса, Источники прозрачны, Зелены древеса. Струи, играйте ныне Вы с песнию моей, В честь радостной судьбине Пой нежно, соловей. Алее распускайся, Цвет милый, розан мой! И тем уподобляйся Румянцу дорогой. Листочки белоснежны, Лилея, распускай, Красы Лиции нежны Ты тем изображай. <1785>

25–26. СОНЕТЫ

1. ПРИДВОРНАЯ ЖИЗНЬ

Быть предану властям и оным лишь служить, Зависеть от других и воли не иметь, В местах тех обитать, где б не хотелось быть, За несколько утех премного скук терпеть; Что в сердце чувствуешь, того не сметь сказать, Любимцам следовать, при том их не любить, Надеждой богатеть, а в существе нищать, То, чем гнушаешься, из силы всей хвалить; С вельможей льстивну речь искусно продолжать, Смеяться верности, пронырливость ласкать, Есть поздно завсегда, день в ночь преобразить, С кем встретишься, лобзать, а друга не иметь, Казать веселый вид, спокойствия ж не зреть. Вот кратко, при дворе как должно гибко жить. <1789>

2. ПОБЕДИТЕЛИ БОГАТСТВА

Играйте, потоки, на мягких лугах, Птички, взносите вы голос приятно, Пойте, пастушки, на красных брегах! Прямо счастливей вы нас многократно! — Вас не смущают градские мечты, Вас не прельщают ни честь, ни богатство, Вас украшают весною цветы, Вас убегают и лесть, и коварство. Злато не может вспалить вашу кровь, Вами владеет прямая любовь, Вами хранятся все права природны, Вам неизвестно притворными быть, В свете за деньги всё можно купить, Вы ж злыя власти богатства свободны. <1789>

27. ОДА

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ

Страстями смертный развращенный, К себе любовью ослепленный И жаждущий богатств, чинов, О, как себя ты забываешь! Еще ли ты, еще ль не знаешь, Что скоро минет блеск сих снов? Чего, чего ты ожидаешь? Почто расторгнуть не дерзаешь Вокруг себя завесу тьмы? Мгновенно гром на землю грянет, Сиять к нам солнце перестанет, Хаоса в бездну снидем мы. Спустилось солнце в хладны воды, Лазурны помрачились своды, Покрыла землю черна тень; Свои дела ты оставляешь И тою мыслью засыпаешь, Что паки ты увидишь день. Но алчна смерть уж над тобою Сверкает острою косою, Тебя преобращая в прах! Наместо дел мы продолженья Или желаний исполненья Встречаем с днем печаль и страх. Природа нам напоминает, Что быстро время угрожает В ничтожество всё обратить, Что всё исчезнет, прекратится, И нам сие всечасно тщится Живыми образы явить. Приятны летни дни проходят, И за собой они выводят Угрюмости осенних туч; Кончаются забавы, неги, Ниспасть готовы хладны снеги, И солнце отвращает луч. Трава и лист в полях желтеет, Зефир их больше не лелеет, Пастушки гонят с поль овец; Из рощей птички улетают, Струи кристальны замерзают — Се нашей жизни образец. Познать себя лишь начинаем, Уж силы мужества теряем, Белеют на главе власы! В болезнях, в грусти жизнь проводим, Слабеем, к вечности отходим, Где гибнут слава и красы. <1789>