Поездка в Техас
Шрифт:
— Мэтт, — нежно позвала она и потрясла его за плечо, — просыпайся.
— А? Что случилось, Дасти? — пробормотал он спросонья, снимая шляпу с лица.
— Нет, это не Дасти. Это я, Трейси.
— Что? Привет, малышка! Как поживает Джонатан? Эй, он выглядит великолепно.
— Да, у него дела пошли отлично. Теперь он может спать всю ночь напролет.
— У меня ноет все тело, — сказал Мэтт, вставая на ноги. — Давай-ка убираться отсюда. Послушай, ты сделала невозможное с этим теленком. Я, право, горжусь тобой.
— Мне нужно поговорить с тобой, Мэтт.
—
Ночь светилась мириадами звезд, и Трейси наслаждалась теплым ветерком, дувшим в лицо.
— Мы не могли бы пойти к бассейну? — спросила она.
— Конечно. Там всегда случаются интересные вещи, если я верно припоминаю. Хотя плавать мы сегодня не сможем. Мы сразу же заснем и погрузимся на дно. Ты выглядишь какой-то чересчур спокойной, Трейси. Что-то еще случилось кроме того, что ты чертовски устала?
— Давай присядем.
— Ну, Трейси, — сказал Мэтт, когда они уселись в шезлонгах. — Что случилось?
— Мэтт, звонил Боб Эдвардс и сказал, что мне нужно срочно вернуться в Детройт, потому что…
— Что ты такое говоришь? — прервал ее Мэтт.
— На завтрашний день назначено интервью с женой вице-президента, которое…
— Завтра… — Мэтт вскочил на ноги.
— Она дала согласие при условии, что интервью буду брать только я и…
— Вот так я и думал — ты вскочишь в самолет и вернешься к большой карьере, славе и успеху. Я не верю своим ушам. Ведь я решил, что ты говоришь искренне о чайке, которую ты нашла. Ты сказала, что Джонатан явился для тебя поворотным пунктом.
— Мэтт, послушай меня. Я хочу жить здесь, с тобой, как твоя жена. Я вернусь в Детройт только для того, чтобы…
— Вновь вернуться в тот мир, который предлагает тебе все. Если ты уедешь, то никогда не вернешься сюда.
— Нет, я вернусь.
— Решай сама, но не играй этим, Трейси. Если ты любишь меня, это ранчо, Джонатана, все, что здесь есть, ты не поедешь в Детройт.
— Но это нечестно. Я многим обязана Бобу.
— А мне? Как же я? Я тот мужчина, которого ты, предположительно, любишь. Я жду твоего ответа, Трейси. Ты остаешься?
— Я не могу. Мне нужно взять интервью.
— И еще одно, и еще несколько последующих.
— Нет! — она вскочила и встала перед ним. Она очень хотела переубедить его, но не знала, как это сделать.
— Черт побери, Трейси, почему ты не можешь любить меня? Я целую жизнь ждал тебя, поверил тебе. И что на самом деле? Телефон звонит, большой город зовет и ты уезжаешь. Нет, ты не вернешься. Но как я молил Бога, как я его молил, чтобы ты не уезжала. Все кончено, Трейси. Ты сделала свой выбор, Трейси.
— Нет, Мэтт. Я люблю тебя, и ты знаешь это.
— Знаю? Нет, я не знаю, потому что если бы ты на самом деле любила меня, ты бы не села в этот самолет.
Он глубоко вздохнул, на лице его отразилось глубокое страдание и застыло в голубых глазах. Трейси хотелось броситься в его объятия, упросить его держать и никуда не отпускать ее, поверить, что любовь ее сильна и будет жить в ее сердце всегда. Но она стояла молча, потрясенная болью в глазах
— Уходи с моей земли, Тейт. Оставь меня в покое. Ты закончила то, зачем приезжала сюда. Я хочу, чтобы ты убиралась отсюда немедленно.
— Нет, Мэтт, пожалуйста, — заплакала она, стараясь поймать его руку.
Он сделал шаг назад, и по его телу пробежала дрожь.
— Оставь мое ранчо и возвращайся в Детройт, туда, где тебе хорошо, — сказал он грустным голосом. Затем он прошел мимо нее и походкой очень усталого человека направился в конюшню.
Трейси повернулась и посмотрела ему вслед. Последние остатки сил покинули ее, и она, рыдая, опустилась на колени. Через несколько минут Мэтт вывел свою лошадь из конюшни, вскочил в седло и послал ее галопом. Стук лошадиных копыт отзывался болью в голове Трейси, пока Мэтт не исчез в ночи. Он уехал. С болью в глазах, сердце, с дрожью в голосе он приказал ей убираться с его земли и из его сердца.
Трейси с трудом осознавала, как поднялась на ноги и поплелась на конюшню в поисках Винди. Она нашла старого ковбоя бодрствующим. Его разбудил Мэтт. Трейси тихо спросила Винди, не подвезет ли он ее до аэропорта.
— Ну, дорогуша, что случилось между тобой и Мэттом? — спросил он.
— Все кончено, Винди, — мягко сказала она. — Пожалуйста, отвези меня в город, пожалуйста.
— Черт возьми, давай. Я сейчас выведу машину. Но, черт вас побери, вы оба делаете ужасную ошибку.
— Я буду готова через полчаса, — она повернулась и медленно пошла от конюшни, потом остановилась у двери: — Винди, ты позаботишься о Джонатане вместо меня?
— Да, дорогая, позабочусь.
Трейси поспешила в свою комнату, разделась и приняла душ. Одевшись в тот же костюм, в котором приехала, она упаковала свой багаж, а потом опустилась на маленький стульчик около туалетного столика. Дрожащей рукой она написала письмо Кендалу Рамсею, благодаря его за доброту и умоляя не думать о ней плохо. Она писала ему, что всем сердцем любит его сына и что она до глубины души обидела Мэтта и просила у Кендала прощения. В записке к Элси она умоляла ее позаботиться о Мэтте и благодарила ее за дружбу. Все письма были залиты слезами.
Только Мэтту она не решилась написать. Она не могла найти больше слов, чтобы убедить в искренности своей любви к нему. Трейси последний раз расправила подушки и простыни на кровати и взяла чемоданы. Она остановилась в дверях и еще раз взглянула на комнату, где они были так счастливы с Мэттом. Потом, рыдая, пошла к входной двери, вышла на веранду и стала ждать Винди.
Все было кончено. Тело Трейси болело так, будто ее побили. Боль была почти физически ощутима, и отчаяние, переполнявшее ее, усиливало страдания. В аэропорту она изменила заказ и взяла билет на ночной рейс. Когда посадка, наконец, была объявлена, она машинально выполнила все формальности, села в самолет и погрузилась в кресло, пытаясь расслабиться. Это ей не удалось, и она всю дорогу просидела, глядя в иллюминатор, но видела там только одного человека: перед ее глазами стоял образ Мэтта Рамсея.