Поэзия и проза Древнего Востока

Чжао Е

Глава 36

И продолжал Элиу, и сказал:

«Подожди немного, и я покажу, что в пользу Бога слова есть. Издалека начну мою мысль и Создателю моему правду воздам. Ибо воистину слова мои — не ложь: пред тобою — тот, кто знающ и прост! Вот, мощен Бог, и Он не отверг того, кто мощен силой ума. Но нечестивому Он не позволяет жить и возвращает угнетенным их права; от праведников не отвращает Свой взор, их возводит на престолы в кругу царей — и они возвышаются навек! Когда же скованы цепями они и в узах страдания скорбят — это Он им указывает на их дела и на то, как умножились их грехи, отверзает для вразумления им слух, велит отступиться от вины. Если услышат они и смирят себя, во благе завершатся их дни и в веселии — годы жизни их; не услышат — сгинут от стрелы, чуждыми разумению умрут. Но отступники носят в сердце гнев и в узах Его не взывают к Нему; в юности умирают души их, и с падшими пропадает их жизнь. Страданием страдальца спасает Он и в утеснении отверзает людям слух; и тебя бы Он вывел из тесноты на простор, где пределов и препон нет, тучной снедью наполнился бы твой стол. Но ты творишь суд злых; суд и приговор близки к тебе! Пусть гнев твой не доводит тебя до кощунств и надежда откупиться не вводит в соблазн; что

Ему все богатство твое, и золото, и вся твоя мощь? Той ночи не смей желать, когда народы с места своего пойдут! Берегись и не склоняйся ко злу; ты за это испытуем бедой. Вот, Бог высок в силе Своей, и где наставник, подобный Ему? Кто предпишет Ему стези Его и кто Ему скажет: «Ты неправ»? Поразмысли, как восславить Его дела, которые воспеваемы от мужей! Все люди могут видеть их, издали усматривает их человек. Вот, Бог велик, непостижен для нас, число Его годов постичь нельзя. Когда притягивает Он капли воды и после выпускает, цедя дождь, — струями сочатся облака, обильно изливаются на людей. Да, кто постигнет парение туч, громовой треск Его шатра? И вот уже Он распростирает свет и закрывает вновь корни пучин. Через это народы питает Он, в преизобилии подает корм. Молнию Он держит в Своих руках, назначает ей, кого разить; о гневе Его гласит гром, и о ярости Его — вихрь.

Глава 37

Да, от этого сердце мое дрожит и прыгает с места своего прочь: прислушайтесь, как гремит Его глас, из уст Его извергается гул! По всему небу — Его раскат, и молния — до самых концов земли. За молнией — гром, величия глас: не приглушит Он гром, дает внять. Чудно гласом Своим гремит Бог, деет великое — не постичь нам. Когда велит Он снегу: «На землю пади!» — или дождю и ливню даст приказ, на руки людей Он кладет печать, чтобы все восчувствовали дело Его; тогда уходит зверь в свою нору и укладывается в логове своем спать. Из Его укромов приходит вихрь, и ветры с севера приносят мороз; от Божьего дуновенья творится лед, твердеет водная широта. Или влагою тучи полнит Он и блистания сыплет из облаков. Так все это совершает свой оборот, превращается по умыслу Его, приходя так, как Он повелит, на круг обитаемых земель; то как бич для земли Его, то как милость — по воле Его. Имей к этому вниманье, Иов, пойми, как дивны Божьи дела! Знаешь ли, как располагает ими Бог, как молнией озарил Он тучи свои? Знаешь ли, как реют облака? Вот чудо Того, Кто веденьем полн! О ты, кому жарко в одежде твоей, когда землю покоит южный ветер! Построил ли ты вместе с Ним небеса, подобную литому зеркалу твердь? Научи нас, что сказать Ему: мрак идет, мы не в силах мыслей связать. Пересказано ли Ему, что я говорю? Кто Ему возвестил мои слова? Вот уже затмили свет облака, но вихрь придет и разгонит их. От севера близится златой блеск; страшна слава, что являет Бог! Крепкий! Нам не постигнуть Его! и в силе и в правде Он велик, благостью богат, не гнетет никого. Потому да убоятся Его все мужи! Ибо на высокоумных не смотрит Он».

Глава 38

И отвечал Господь Иову из бури, и сказал:

«Кто есть сей, что промысл мрачит речами, в которых знанья нет? Препояшь свои чресла, стань, как муж, — Я буду спрашивать, а ты отвечай! Где был ты, как Землю Я утверждал? Говори — тебе ли не знать! Кто положил ей предел? Скажи! Кто растянул над ней снур? Во что опущены устои ее, краеугольный ее камень кто заложил, когда звезды утра издали вопль, возликовали все Божьи сыны? Кто вратами море сдержал, когда из родимых недр изверглось оно? Тогда Я сделал облака одеждой его, и повил его пеленами мглы, и назначил ему от Меня предел, и поставил ворота и запор, и сказал: «Доселе — а дальше нет; здесь возвышай твои валы!» В жизни твоей давал ли ты утру приказ, назначал ли заре место ее, чтоб она обняла края земли и нечестивых стряхнула с нее прочь? Земля, как глина, приемлет печать, становится как пестрой ризы узор; но у нечестивых отнят свет, и мышца дерзостная сокрушена! Дошел ли ты до родника пучин и ходил ты по дну морей? Врата смерти отверзались ли для тебя, врата мрака видел ли ты? Обозрел ли ты широту земли? Говори, если знаешь все! Где к обители света путь и тьма, — где место ее? Ты, верно, входил в пределы ее и знаешь тропу к дому ее? Ты знаешь! Ибо тогда рожден и велико число твоих дней! В укромы снега входил ли ты и укромы града видел ли ты? На смутное время я их берегу, на день брани и войны! Где место разделения ветров и восточному вихрю где путь? Кто хлябям льющимся отверзает проток и проводит громоносным тучам стезю, — оросить землю, где нет людей, и пустыню, где не обитает никто, дикую степь насытить водой, побуждая траву идти в рост? Скажи, есть ли у дождя отец, и кто рождает капли росы? Из чьего чрева выходит лед, и небесный иней, — кто родитель ему? Словно камень, смерзается вода, и твердеет пучины лицо. Можешь ли ты связать узел Плеяд, оковы Кесили разрешить? Выведешь ли зверей Зодиака в срок, поведешь ли Медведицу с ее детьми? Знаешь ли ты уставы небес, утвердишь ли на земле их закон? Окликнешь ли тучу гласом твоим, чтобы обилие вод покрыло тебя? Прикажешь ли молниям, чтоб они пошла, скажут ли они тебе; «Вот мы»? Кто премудрость в ибиса вложил, кто разум даровал петуху? [987] Кто мудростью исчисляет облака и кто отверзает мехи небес, когда грязью становится прах и слипаются вместе глыбы земли? Ты ли добычу львице подаешь и насыщаешь молодых львят, когда они лежат в берлогах своих или кроются в засаде под кустом? Кто готовит ворону его корм, когда птенцы его к Богу вопиют, ищут еды и не находят ее?

987

Кто премудрость… — Перевод по конъектуре Ф. Штира. Темное место допускает самые различные прочтения.

Глава 39

Знаешь ли ты время рождения серн? О рожающих ланях печешься ли ты? Считаешь ли месяцы, что они тяжелы, и знаешь ли срок, когда им родить, — когда они, приседая, мечут детей, освобождаются от своих мук? В силу приходят чада их, расходятся и не вернутся к ним. Кто дал зебре волю ее и узы дикого осла расторг, — которому назначил я жилищем степь, и домом — пустые солончаки? Он смеется над шумом городским, крик погонщика ему незнаком; в горах он отыскивает себе корм и всякую зелень рад найти. Захочет ли буйвол тебе служить, станет ли ночевать в стойле твоем? На веревке ли потащишь его к борозде, чтобы он с тобой боронил склон? Понадеешься ли на его мощь и доверишь ли ему работу твою? Полагаешь ли, что вернет он твое зерно и сложит его на гумно тебе? Весело страус бьет крылом, хоть не может, как аист иль ястреб, взмыть. Он оставляет на земле яйца свои, кладет их согреваться в песке, забыв, что раздавить их может нога и растоптать — зверь полей. Жесток он к птенцам, будто к чужим, не боится, что они пропадут, — ибо не дал мудрости ему Бог и рассудка ему не уделил. Но когда он поднимется и побежит, конь и всадник смешны ему! Ты ли даровал силу коню, и гривою шею ему облек, и научил прыгать, как саранчу? Грозно храпение его ноздрей! Веселясь, взрывает он копытом прах, в битву бежит, являя мощь; он не робеет, ему страх смешон, не побежит он от меча! Над ним звенит колчан, сверкают копье и дрот. С ярым храпом он глотает прах, не сдержать его при звуке трубы! При трубном гуле он ржет: «Го-го!» — издалека чует он бой, клики вождей и бранный вопль! По твоей ли мысли ястреб парит, в южном ветре ширит крыла? По твоему ли слову взлетает орел, на высотах вьет свое гнездо? Обитание его — на скале, на крутизнах и срывах — ночной приют; оттоле он высматривает себе снедь, и в даль вперяются его глаза. Птенцы его пьют кровь, и где мертвечина, там он».

Глава 40

И отвечал Господь Иову, и сказал:

«Корящий Крепкого поспорит ли впредь? Пусть винящий Бога отвечает Ему!»

И отвечал Иов Господу, и сказал:

«Вот, я ничтожен; что отвечу Тебе? Руку мою кладу на уста мои! Однажды говорил я — не возражу вновь; даже и дважды — не буду впредь!»

И отвечал Господь Иову из бури, и сказал:

«Препояшь твои чресла, стань, как муж; Я буду спрашивать, а ты отвечай! Желаешь ли ничтожить Мой суд, Меня обвинить, чтоб оправдать себя? Подобна ли Божьей твоя длань и можешь ли громами гласить, как Бог? Так укрась же величием и славой себя, в благолепие и блистание облекись, излей ярость гнева твоего, воззри на всех гордых и смири их! Воззри на всех гордых и унизь их и придави злых к земле, всех их совокупно зарой во прах и лица их мраком завесь! Тогда и Я похвалю тебя, что твоею десницею ты храним! Воззри: я Бегемота сотворил, как тебя; травой он кормится, словно вол. Какая мощь в чреслах его и твердость в мышцах его живота! Как кедр, колеблется его хвост; сухожилия бедер его сплелись. Нога его, как медяная труба, и, как стальная палица, его кость! Он — начало Божьих путей, сотворен над братьями своими царить; ибо горы приносят ему дань со всеми зверями, что играют в них. Меж зарослей лотоса он лежит, в болотах, в укроме тростника; заросли лотоса покрывают его, и обступают его ивы ручья. Вздуется ль поток — не страшно ему, хотя б пучина хлестала ему в пасть. Кто его ухватит возле глаз, подцепит его за нос багром? Ты можешь Левиафана поймать удой и прижать леской ему язык? Проденешь ли тростник ему в нос и проколешь ли его челюсть шипом? Станет ли он множить мольбы, говорить тебе умильные слова? Заключит ли он с тобой договор, возьмешь ли его в рабы навек? Станешь ли, как с пташкой, с ним играть, свяжешь ли на забаву для девиц? Будут ли рыбаки вести о нем торг, между хананеями тушу делить? Пробьешь ли копьем кожу ему и голову — рыбацкой острогой? Подыми-ка на него свою длань и запомни: ты бьешься в последний раз!

Глава 41

Смотри, надежда тебя предаст: не падешь ли от одного вида его? Нет смелого, кто б вызвал его на бой; кто же предо Мной отважится стать? Кто предварит Меня и обяжет ко мзде? Под целым небосклоном все Мое! Не умолчу о действии мощи его, о дивной соразмерности членов его. Кто приоткроет край его одежд, кто проникнет сквозь двойную его броню? Врата его пасти — кто их отворит? Ужас — зубов его круг! Величавы ряды его щитов, как печатью, намертво скреплены, плотно пригнаны один к одному — и ветру не провеять между них! Ряд к ряду тесно прижат, они сцеплены так, что разъять нельзя. От его чоха блистает свет, и глаза его, как вежды зари, — из пасти его рдеет огонь, искры разлетаются окрест нее! Из его ноздрей валит пар, словно из клокочущего котла, — его дых раздувает жар углей, пламя пышет из гортани его! На его вые почила мощь, и ужас несется впереди него; крепко сплочена его плоть, словно литая, не задрожит; как камень, твердо сердце его, жестко, как жернов, на котором трут. Когда встает, дрожат силачи, от испуга теряют они ум! Ударишь ли его? Не выдержит меч — сломится копье, и дрот, и стрела; железо с соломой равняет он и с трухлявой древесиной — медь! Лучник не заставит его бежать, за мякину он считает камни пращи — за мякину палица идет у него, и смешон ему свист копья! Под брюхом его грани черепиц, он на ил налегает, как борона; нудит он пучину клокотать, как котел, и в кипящее зелье претворяет зыбь, — за ним светится его след, словно поседела глубь морей! Подобного ему нет на земле: не ведающим страха он сотворен. На все высокое смотрит он: всему, что горделиво, он царь!»

Глава 42

И отвечал Иов Господу, и сказал:

«Теперь знаю: Ты можешь все, и невозможно противиться Тебе! Кто есть сей, что промысл мрачил речами, в которых разуменья нет? Да, Ты явил дивное, непонятное мне, великое, непостижное для меня. Внемли же, я буду говорить, и что буду спрашивать, изъясни! Только слухом я слышал о Тебе; ныне же глаза мои видят Тебя, — сего ради отступаюсь и раскаиваюсь во прахе и пепле!»

И было после того, как Господь сказал те слова Иову, и молвил Господь Элифазу из Темана: [988]

«Гнев Мой пылает на тебя и на двух друзей твоих; ибо вы не говорили обо Мне так правдиво, как раб Мой Иов!

Потому возьмите семь тельцов и семь овнов, и пойдите к рабу Моему Иову, и принесите за себя жертву всесожжения; и пусть раб мой Иов помолится за вас, ибо только его молитву Я приму, чтобы не отвергнуть Мне вас за то, что вы не говорили обо Мне так правдиво, как раб Мой Иов!»

988

Стихи снова сменились прозой; этим подчеркнуто, что книга кончается так, как она началась, — идиллией. Поразительно, что автор после картин предельной патетики с высокой поэтической дерзостью решается кончить повесть в тонах сказочного юмора (чего стоят хотя бы «говорящие» имена трех дочерей!).

И пошли Элифаз из Темана, и Билдад из Щуаха, и Цофар из Наамы, и сделали так, как велел им Господь. И принял Господь молитву Иова.

И повернул Господь к возврату путь Иова, когда помолился Иов за друзей своих; и вдвое умножил Господь все, что было у Иова.

Тогда пришли к нему все братья его, и все сестры его, и все прежние близкие его, и ели с ним хлеб в его доме, и жалели его, и утешали его за все то зло, которому дал Господь найти на него; и каждый подарил ему по кесите золота и по золотому кольцу.

Господь же благословил конец Иова больше, чем его начало: и стало у него четырнадцать тысяч овец, и шесть тысяч верблюдов, и тысяча пар волов подъяремных, и тысяча ослиц.

И стало у него семь сыновей и три дочери: и назвал он одну — Горлица, вторую — Корица, а третью — Румяна; и по всей земле нигде нельзя было найти женщин, которые были бы так хороши, как дочери Иова. И дал им отец наследство наряду с братьями их.

После этого Иов жил еще сто сорок лет и видел своих детей и детей своих детей, вплоть до четвертого поколения. И умер Иов в старости, насытясь жизнью.