Поэзия и проза Древнего Востока

Чжао Е

Песнь песней [989]

Перевод И. Дьяконова

I

¹ Песнь песней Соломонова:

* * *

² — Пусть уста его меня поцелуют! — Ибо лучше вина твои ласки! ³ Из-за добрых твоих умащений Прозрачный елей — твое имя, — Потому тебя девушки любят. [990] 4 — Влеки меня! С тобой побежим мы! — Ввел меня царь в свои покои! — Мы рады, мы с тобой веселимся, Больше вина твои ласки славим — Справедливо тебя полюбили!

989

Вошедшие в сборник «Песни песней» отдельные лирические произведения были созданы между IX и III вв. до н. э. и записаны не ранее III в. до н. э. Лирика на Древнем Востоке никогда не была просто стихами.

Это всегда был текст хороводного обрядового действа, свадебная или погребальная песня или же молитва. «Песнь песней» — это, по-видимому, сборник песен, исполнявшихся на свадьбах, а не единое произведение, поэма или драматическое действо, как нередко ее пытались и теперь еще пытаются толковать. Среди вошедших в сборник отдельных песен есть более древние и более поздние. Например, в песни VI, 4–7 красота возлюбленной сравнивается с красотой города Тирцы— столицы Северного Израильского царства во второй половине X в. до н. э.; с IX в. до н. э. Тирца более не упоминается в источниках, поэтому данная песнь должна быть очень древнего происхождения. «Песнь песней» не принадлежит царю Соломону, как утверждала позднейшая легенда. Исторический Соломон правил в начале X в. до н. э., когда Тирца еще не имела никакого значения. Подобно тому как у нас в старину жених назывался «князем», а невеста «княгиней», как и по сей день в православном свадебном обряде над головами жениха и невесты держат венцы, подражающие царским, так и в древней «Песни песней» жених называется «царем» или «царем Соломоном». Вероятно, такое величание брачущихся — это результат переноса в свадебную обрядность особенностей древнего ритуального «священного брака» между вождем или царем и богиней, которую олицетворяла жрица. Обряд «священного брака» был связан с возрождением плодоносящих сил природы весной; вероятно, существовал он и в Палестине в древнейшие, «языческие» времена. Так или иначе, следы весенней обрядности явственно замечаются в «Песни песней», — так, яблоня символизирует жениха, а зацветающий виноградник, сад с «запечатанным источником» или финиковая пальма — невесту. Свадебное происхождение песен сборника видно и из того, как в них обозначаются возлюбленный и возлюбленная. То, что в нашем переводе передано как «милая» и «милый», первоначально значило «моя подруга» в «мой дядя со стороны матери» или «мой двоюродный брат со стороны матери»; возлюбленная называется также (как и в древнеегипетской поэзии) «моя сестра» или «сестра моя, невеста» — пережиток первобытного обязательного брака между двоюродными. На всех старинных свадьбах дружки и подружки, гости, а иной раз и сами жених и невеста не отличались особой скромностью языка, и свадебные песни содержат немало намеков на земную любовь во всех ее проявлениях, в том числе и на вовсе не освященную узами брака; любовные песни, по своему происхождению совсем не свадебного характера, вполне бывали уместны на старинной свадьбе, нередко длившейся целую неделю. Особенно много их в первых главах сборника, до начала собственно свадебного обряда. Насколько мы можем судить (в подлиннике нет никаких ремарок), сами песни мыслятся как исполняемые четырьмя партиями — сольными партиями девушки и юноши и хоровыми партиями дружек и подруг. Иногда вся песня ведется одной партией, иногда сольная партия сменяется репликой другой стороны или хора. В переводе хоровые партии выделены курсивом. «Песнь песней» была включена в канон Библии к I в. в Палестине. Впоследствии, когда евреи с I–II вв. были вынуждены жить в других странах, в условиях, отличных от прежних, смысл этих обрядовых песен был ими утерян. С утерей знания многих реалий потерялось непосредственное восприятие образов, а вместе с тем и конкретность содержания песен. В предлагаемом читателю переводе «Песни песней» мы пытались воссоздать возможно ближе первоначальный характер любовных песен древнего народа. Не менее важным нам казалось передать ритмику оригинала, чем и вызвано большинство расхождений с буквальным переводом древнееврейского текста. Иной раз приходилось опустить то или иное слово, например, некоторые случаи употребления союза, обильно повторяющегося в любом древнееврейском тексте (Этот союз в зависимости от контекста приходится переводить «и», «а», «также», «и тогда» и пр. Особый случай представляет употребление союза, означающего лишь изменение грамматического вида следующей за ним глагольной формы; по-русски он вовсе не должен бы переводиться; перевод его как «и» как раз и создает столь характерный для библейского стиля оборот: «И встал он, и пошел… И сказал бог», и т. п.), или местоимений «мой», «твой», «его», следующих по-древнееврейски почти за каждым существительным, что совершенно чуждо духу русского языка. Стихосложение народов древнего Ближнего Востока было тоническим, основанным на счете ударений. В сборнике «Песнь песней» стихи различной длины (с разным числом стоп) могут с большей или меньшей регулярностью чередоваться в пределах каждой песни, хотя встречаются и песни с единообразным числом стоп в стихе и с постоянным местом цезуры. Пожалуй, наиболее распространены пятистопные размеры с цезурой после третьей, реже после второй стопы. Для русского языка тоническое стихосложение является вполне естественным, поэтому ритм подлинника в переводе можно было сохранить.

Следует заметить, что древнейшие переводы, особенно греческие (прежде всего — «Септуагинта», III–I вв. до н. э.) и латинский («Вульгата», IV в. н. э.), исходили, по-видимому, из текста, несколько отличающегося от канонического (масоретского), который дошел до нас, и потому дают много расхождений в деталях. Наш перевод, как правило, их не учитывает, а исходит из масоретского текста.

990

Курсивом набраны хоровые партии.

* * *

⁵ — Я черна, но собою прекрасна, девушки Иерусалима! Как шатры Кедара, [991] как завесы Соломона, — ⁶ Не смотрите, что я смугловата, что меня подглядело солнце, — Мои братья на меня прогневились, — виноградники стеречь мне велели, — Свой же виноградник не устерегла я.

* * *

991

Кедар— бедуинское племя к востоку от Палестины. Имеются в виду черные бедуинские шатры.

⁷ — Ты мне расскажи, любовь моей души, Где ты стадо пасешь, где со стадом отдыхаешь в полдень, Чтобы мне не бродить под покрывалом, где товарищи твои расположились! [992] ⁸ — Если ты не знаешь, прекраснейшая из женщин, Выходи по тропам овечьим и паси ты своих козлят У шатров пастушьих.

* * *

⁹ — С кобылицей в колеснице фараона Тебя, милая, сравнил я, ¹⁰ Твои щеки украшают подвески, Твою шею — ожерелья, ¹¹ Мы скуем тебе подвески золотые И серебряные бусы.

992

На дорогах, где перегоняли скот, бродили под покрываломпродажные женщины (см. «Бытие», XXVIII, 14–26).

* * *

¹²— Пока царь за столом веселился, Мой нард разливал ароматы, ¹³ Для меня мой милый — ладанка с миррой, Что ночует меж грудями моими, ¹⁴ Для меня мой милый — соцветье кипрея В виноградниках Эн-геди. [993]

* * *

¹⁵— Как прекрасна ты, милая, как ты прекрасна, Твои очи — голубицы! ¹⁶— Как прекрасен ты, милый, и приятен, И наше зелено ложе, ¹⁷ Крыша дома вашего — кедры, Его стены — кипарисы.

993

Эн-геди— местность недалеко от Мертвого моря.

II

¹ — Я — нарцисс равнины, я — лилия долин! ² — Как лилия между колючек — моя милая между подруг! ³ — Как яблоня меж лесных деревьев — мой милый между друзей! Под сенью его я сидела, его плод был мне сладок на вкус. ⁴ Он ввел меня в дом пированья, надо мной его знамя — любовь! [994] ⁵ Ягодой меня освежите, яблоком меня подкрепите, Ибо я любовью больна. ⁶ Его левая — под моей головою, а правой он меня обнимает, — ⁷ Заклинаю вас, девушки Иерусалима, газелями и оленями степными, — Не будите, не пробуждайте любовь, пока не проснется!

994

Дословно: «Он ввел меня в дом вина, и значок его надо мной — любовь». Знамен в собственном смысле слова в древности не было — здесь и ниже имеются в виду металлические значки со священными эмблемами, которые носили впереди воинских частей.

* * *

⁸— Голос милого! Вот он подходит, Перебираясь по горам, перебегая по холмам, — ⁹ Мой милый подобен газели или юному оленю. Вот стоит он за нашей стеной, Засматривает в окошки, заглядывает за решетки, ¹⁰ Молвит милый мой мне, говорит мне: «Встань, моя милая, моя прекрасная, выйди, Ибо вот зима миновала, Ливни кончились, удалились, Расцветает земля цветами, Время пения птиц наступило, Голос горлицы в краю нашем слышен, Наливает смоковница смоквы, Виноградная лоза благоухает — Встань, моя милая, моя прекрасная, выйди! Моя горлица в горном ущелье, под навесом уступов, — Дай увидеть лицо твое, дай услышать твой голос, Ибо голос твой приятен, лицо твое прекрасно!»

* * *

¹⁵— Поймайте-ка нам лисенят, поймайте маленьких лисенят, Они портят нам виноградник, а виноград-то наш не расцвел! [995]

* * *

¹⁶— Отдан милый мой мне, а я — ему: он блуждает меж лилий, ¹⁷ Пока не повеял день, не двинулись тени, Поспеши назад, как газель, мой милый, Иль как юный олень на высотах Бетер.

995

Подружки ловят мальчиков-дружек?

Здесь, по-видимому, хор подруг намеренно перебивает сольную песню, поэтому их реплику можно было бы отнести и к предыдущей песни.

III

¹ — Ночами на ложе я искала любимого сердцем. Я искала его, не находила, ² Встану, обойду-ка я город по улицам и переулкам, Поищу любимого сердцем. Я искала его, не находила, ³ Повстречала тут меня стража, обходящая город: «Вы любимого сердцем не видали ль?» ⁴ Едва я их миновала, как нашла любимого сердцем, Я схватила его, не отпустила, Довела его в дом материнский, в горницу родимой, ⁵ Заклинаю вас, девушки Иерусалима, газелями и оленями степными, — Не будите, не пробуждайте любовь, пока не проснется.

* * *

⁶ Кто это выходит из пустыни, [996]

словно дымный столп,

Курящаяся миррой и благовоньем,

привозным воскуреньем? [997]

* * *

⁷— Вот ложе Соломона, Шестьдесят мужей вокруг него из мужей израильтянских, ⁸Все они препоясаны мечами и обучены битве, На бедре у каждого меч против страшилища ночного.

996

По-видимому, отсюда начинаются песни, сопровождающие собственно свадебный обряд.

997

По-видимому, исполнялось хором подружек, когда вводят невесту?

…привозным воскуреньем… —Имеются в виду размельченные душистые смолы, привозившиеся в Палестину южно-аравийскими купцами и применявшиеся для благовонных курений во время богослужения и т. п.

* * *

⁹ — Паланкин изготовил себе царь из дерев ливанских, ¹⁰ Столбы из серебра изготовил, Спинку — из золота, Подстилку — из багряницы, А внутри его застлали любовью девушки Иерусалима. ¹¹ Выходите-ка, девушки, на царя Соломона поглядите, На венец, которым мать его в день свадьбы венчала, В день радости сердца. [998]

998

По-видимому, исполнялось хором подружек, при выходе жениха?