Поэзия народов СССР IV-XVIII веков
Шрифт:
Встань! Об Истине радея, к небу руки подыми,
Вьюк отшельничества тяжкий смело на плечи возьми;
Трудно это, но скитайся с этой ношей меж людьми;
Преклонись пред совершенным, корни ложного сломи
И, покаявшись, пред пиром в прах склонись, душа моя!
Как Меджнун, могу любить я... Что Меджнун! Сильней стократ!
У меня бы научился страсти огненной Фархад!
Но, когда сгорю и к богу устремлю молящий взгляд,
Он, благой и правосудный,
И тогда навек погибну, поникая в рдяный ад...
Будь же смелой, из паденья вознесись, душа моя!
По утрам молись, чтоб ангел отвечал тебе: «Аминь!»
Не растрать минуты жизни, в праздной неге не застынь;
Не трудись искать колодцы в недрах жизненных пустынь;
Лучше дервишем скитайся, плащ покорности накинь.
А не то погибнешь даром в горе, горьком, как полынь,—
И от лжи в словах и мыслях отрекись, душа моя!
Я — Фраги, я чашу скорби дважды пил, но в третий раз
Нету сил: светильник сердца, прежде пламенный, погас.
В сердце — смута: дьявол мучит каждый день и каждый час;
О, придите, помогите,— умоляю, люди, вас,
Помолитесь, чтоб на помощь Хызр пришел, Иса, Ильяс!
Но мертва, но не восходит в божью высь душа моя!
НЕ МОГУ ОТЛИЧИТЬ
Дервиш, мудрый аскет, дал мне чашу пригубить. Что случилось со мной?
Где михраб, где мечеть? Я одно от другого не могу отличить.
Этот хмель уничтожил, как пламя солому, весь мой опыт земной:
Пышных сводов дворцов от пастушьего крова не могу отличить.
Пламя вечной тоски... Исчезай, мое тело, словно хворост! Гори!
Буду я обжигать. Пожелавший согреться, слов моих не бери:
Мое слово, как уголь, почерневший снаружи, ярко-красный внутри.
Я несчастья людского от счастья людского не могу отличить.
Я в жилище пришел, где не жили от века и никто не живет.
И в широких степях но найду себе места там, где ворон найдет.
Дарит мне этот мир не любви наслажденья, а удары невзгод —
Я сияющий день от покрова ночного не могу отличить.
Стал я жадным и цепким, жестоким и грубым — мне теперь все равно.
Но как мудрому мудрость, стремленье к любимой было сердцу дано.
И не зря в нашем мире есть мудрости чаша, есть и просто вино,
Пусть я книги простой от Корана святого не могу отличить!
О Фраги, чья обитель теперь многолюдна! В этот радостный час
Шейхи встали с приветом, а кто помоложе — пускаются в пляс.
Лик любимой как луч:
Я вино от воды, осчастливленный снова, не могу отличить!
ВЛАДЫЧИЦА
Горделивые пери султаном признали Менгли;
Соловьи онемели, когда увидали Менгли.
Сам я сердце подставил губительной стали Менгли.
Клад мой шахом захвачен, для шаха украли Менгли.
Я, злосчастный, тобою покинут в печали, Менгли!
Окажи мне вниманье, скажи, где твой сладостный дар?
Я с товаром богатым пришел на любовный базар,
И на нем заблудился, и встретил владычицу чар.
Говорят: у влюбленных душа превращается в жар...
И крыла мои в пламенн затрепетали, Мепглп!
Лукобровой хочу я в нарциссы очей заглянуть,
Те медвяные реки и краткие встречи вернуть.
Над ее головою душа моя бьется, как ртуть,
Я не вижу любимой и слезы роняю на грудь...
Как соленое море, потоки их стали, Менгли!
Кто ты? Райская роза иль вешний подарок земли?
Соловья полонили, забыли его — и ушли;
Мимо запертой клетки мелькнуло подобье Лейли.
О, зачем твон стрелы меня пощадить не могли!
Одержим я, в живых я останусь едва ли, Менглн!
Ты луной восходила, одетая в звездный туман;
Образ твой — полнолунье, для множества образов — хан;
Красоту твою помнить мне жребий мучительный дан;
Средь гокленов, йомудов прославил я стройны и твои стан.
Для тебя мои руки цветы разбросали, Менгли!
И безумец, я нищий, сожгите меня, мотылька!
Что мне делать на свете? Как небо, Менгли далека.
Что мне райские рощи, когда я лишен цветника,
Без которого душу терзает такая тоска,
Что рыданий подобных в аду не слыхали, Менгли!
ВЛЮБЛЕННЫЙ СКИТАЛЕЦ
Соль желаний всенародных,
Боль мечтаний полюбил я.
Розу лунную в небесном
Океане полюбил я.
Соловей — и шум и ссоры
В Гулистане полюбил я;
Водоверть косы тяжелой,
Как в дурмане, полюбил я;
Степь меня околдовала;
Путь скитаний полюбил я.
Гнал меня жестокий жребий
Через реки и долины,
Предо мною промелькнули
Горы Мекки и Медины,
Я блуждал в садах Эдема,