Погода
Шрифт:
Я встаю в три разные позы. Последняя похожа на йоговскую: больная нога согнута и вытянута вперед, опорная прямая. Колено пронзает боль; меня подташнивает. Я опускаюсь на обе ноги, часто моргаю. Рентгенолог стоит за стеклом и продолжает со мной болтать. Потом отправляет меня ждать в маленькую комнатку.
Скоро приходит врач. «Все у вас хорошо, – говорит он. – Волноваться не о чем». Я беру выписку и иду домой. Остеоартрит, незначительная дегенерация тканей, написано в ней. В метро гуглю диагноз.
Остеоартрит прогрессирует медленно; боль усугубляется
Ладно, говорю я себе, без паники. Вечером рассказываю Бену про подагру; пытаюсь шутить, но голос у меня грустный. Отшучиваюсь снова, и вроде получается разрядить обстановку. Но я видела его взгляд. И знаю, о чем он подумал. Вспомнил, как у нашей собаки поседела морда.
Генри, кажется, и не заметил, что я прихрамываю. Он рассказывает про новую работу; его Кэтрин устроила. Теперь он копирайтер в маленькой фирме по изготовлению поздравительных открыток. Такие открытки, где каждое поздравление прописано очень подробно и конкретно и перечислено все хорошее, что сделал получатель для дарящего.
Сводной тете, которая всегда была рядом…
С пожеланием скорейшей выписки троюродному брату…
Иногда пожелания рифмованные, но обычно написаны белым стихом. Генри платят за слово; чем больше слов, тем выгоднее. И все равно он уже успел поспорить с боссом про разницу между сантиментами и сентиментальностью.
С начальством лучше не спорить, советует Кэтрин.
Утром адъюнкт-профессор заходит поздороваться. Он бледный. Небось опять продает свою плазму. Вчера его класс оказался закрыт; пришлось час ждать в коридоре, пока кто-нибудь придет и отопрет дверь. Студенты к тому времени разошлись. Но он уже спокойнее реагирует на такие вещи. Сначала обижался, что никто из студентов и коллег не помнит его имени и приходится вызывать охрану, чтобы попасть к себе в кабинет. Но повседневная жизнь с каждым днем вызывала все больше недоумения и не подчинялась никакой логике; он привык, и теперь это его уже не тревожит.
Вопрос: Объясните философию капитализма.
Ответ: Двое туристов видят впереди голодного медведя. Один надевает кроссовки. «Ты не сможешь обогнать медведя», – шепчет его приятель. «Мне просто надо обогнать тебя», – отвечает первый.
Дома Илай смотрит интервью с людьми, которые хотели бы отправиться в невозвратную экспедицию на Марс. Похоже, для одного участника это новый оригинальный способ сбежать от жены и детей. Трудно, конечно, оставить семью навсегда, ведь он никогда не познакомится с будущими внуками. Зато войдет в историю и увидит то, что прежде не видел никто. Жена и дети не одобряют его идею. Боятся, что по телевизору покажут, как он умрет.
Вдох – я знаю, что старение – природный процесс.
Выдох – я знаю, что никто не избежит старости.
Вдох – я знаю, что болезнь – природный процесс.
Выдох – я знаю, что никто не избежит болезни.
Вдох – я знаю, что смерть – природный процесс.
Выдох – я знаю, что никто не избежит смерти.
Вдох – я знаю, что однажды мне придется отпустить всё и всех, кого я люблю.
Выдох – я знаю, что не смогу взять их с собой.
Всё и всех, кого я люблю? Серьезно? А есть версия для начинающих?
Наркодилер из квартиры 5C не перестает меня удивлять. На вид толстый и заспанный, а рефлексы молниеносные. Сегодня у меня порвался пакет с продуктами, и он поймал на лету стеклянную бутылку масла. А могла бы разбиться. У него красивая собака, короткий рваный шрам на шее и маленькая дочка, но она с ним не живет. Я как-то спросила его, вырос ли он здесь, в нашем районе; он улыбнулся и покачал головой. Мы много переезжали, ответил он. Жили то тут, то там.
Очередная конференция, на этот раз на Среднем Западе. Сильвия читает лекцию, а я сижу в первом ряду и держу ее сумочку, как положено помощнице. Она рассказывает о книге «Природа и тишина». Нет никаких высших и низших существ, говорит она. Все одинаково высокоразвиты.
Мы, люди, считаем себя вершиной эволюции лишь по одной причине – определенные признаки ценятся у нас выше остальных. Например, если бы мы ценили обоняние, собаки считались бы более высокоразвитыми существами. Ведь у них триста миллионов обонятельных рецепторов, а у нас – только шесть миллионов. А если бы у людей ценилось долголетие, не было бы в наших глазах существа более высокоразвитого, чем сосна остистая: эти сосны живут несколько тысяч лет. Или взять банановых слизней: те существенно превосходят нас по части либидо. Они гермафродиты и спариваются три разав день.
После лекции у зрителей много вопросов. Кто-то настроен дружелюбно, кто-то нет. Но Сильвия настаивает, что в людях по сравнению с другими видами нет ничего особенного. «Мы только в двух областях отличились: потоотделение и дальность броска», – говорит она.
Я сижу на скамейке в парке; рядом чей-то салат, выпавший из сэндвича. Я его убираю, и мне становится противно. По пути домой не замечаю ничего вокруг, не смотрю ни вниз, ни вверх. Кажется, сквозь кроны деревьев пробивался зеленоватый свет, но я не уверена.
Что такое наноколибри? Что такое роборыба?
Дома собака на кухне мусолит косточку из сыромятной кожи; от нее остались слюнявые ошметки. Мама однажды сказала, что у каждого предмета и существа есть два имени. Имя, известное всему миру, и еще одно, тайное, которое хранится в секрете. Но если назвать человека или зверя этим именем, он откликнется, потому что так его звали в Эдемском саду. Я пытаюсь вычислить тайное имя нашей собаки, но, кажется, его у нее нет.
Первые литературные чтения в этом году проводит профессор английской литературы, недавно вылечившийся от алкоголизма. В реабилитационном центре он писал стихи. Одно стихотворение написано от имени шляпы на голове красивой женщины. Закончив читать, он объясняет присутствующим, среди которых есть его студенты: «Я пишу о шляпе, хотя сам никогда не был шляпой». После чтений мы укладываем в коробки нераспроданные книги, и я нахожу карточку, которую кто-то для него оставил.
Конец ознакомительного фрагмента.