Погоня за матерью (Охота за матерью)
Шрифт:
– Корицы не надо?
– Нет, – ответил я твердо.
Заметив, что я взял второй кусок, он пошел к плите, чтобы испечь еще один пирог и сказал:
– Я слыхал, что наиболее опасное дело для детектива – это похищение ребенка.
– Может быть, да, а может быть, нет. Важны обстоятельства.
– За все годы, что я у Ниро Вульфа, это первое дело с похищением ребенка. У него никогда не было ничего подобного.
Я сделал глоток кофе.
– Опять, Фриц, ты кружишь вокруг да около. Ты мог бы просто спросить:
– Ты настоящий друг. Арчи. Но если что, знаешь как я поступлю? – Он перевернул пирог на плите. – Я положу корицу во все!
Я не одобрил его намерения, и мы обсудили этот вопрос.
Вместо того, чтобы дожидаться, пока Вульф спустится вниз, и доложить ему о развитии событий, я проделал всю утреннюю работу в кабинете: вскрыл почту, вытер пыль, вытряхнул корзины для бумаг, сорвал листки с настольных календарей, налил свежую воду в вазу с цветами на столе Вульфа и поднялся наверх в оранжерею.
Когда я подошел к нему, он повернул голову и почти прорычал:
– Ну?
Предполагалось, что мешать ему здесь можно лишь в случае крайней необходимости.
– Ничего срочного, – сказал я, – просто зашел сказать, что срываю Суприпедиум Ловренцеанум – один цветок. В петлицу. Звонила женщина насчет пуговиц. Когда я встречусь с ней, цветок будет опознавательным знаком.
– Когда ты уходишь?
– Около двенадцати. По пути зайду в банк.
– Хорошо.
Он возобновил осмотр орхидей. Слишком занят для вопросов. Я взял цветок и спустился вниз. В одиннадцать он пришел и потребовал полный отчет. Получив его, задал один вопрос:
– Что ты думаешь о ней?
Я предположил: есть один шанс к десяти за то, что у нее есть интересующая нас информация. Я торопился уйти, рассчитывая по дороге захватить комбинезончик у Хирша.
Итак, я занял свой пост у газетного киоска в вестибюле Ченин Билдинг немного раньше назначенного времени, в руках у меня был бумажный пакет. Когда вот так ждешь – совсем иное дело: можно понаблюдать лица приходящих и уходящих, старые и молодые, уверенные и поникшие… Около половины из них выглядят так, как будто нуждаются в докторе или детективе. К ним относилось и лицо женщины, остановившейся передо мной… Я спросил:
– Мисс Эппс?
Она кивнула.
– Я – Арчи Гудвин. Спустимся вниз? Я заказал столик.
Она покачала головой.
– Я всегда завтракаю одна.
Я хотел бы быть справедливым, но, честно говоря, у нее, скорее всего, было очень мало приглашений, если были вообще. У нее был плоский нос, а подбородок в два раза больше, чем ей было необходимо. Возраст ее колебался где-то между тридцатью и пятидесятью.
– Мы можем поговорить здесь, – сказала она.
– Хорошо, здесь мы можем начать, – кивнул я. – Что вам известно о пуговицах из белого конского волоса?
– Я видела несколько таких. Но прежде, чем я расскажу вам, как я узнаю, что вы мне заплатите?
– Никак, – я дотронулся до ее локтя и мы отошли в сторону от людского потока.
– Но я хочу знать.
Я достал визитную карточку и протянул ей.
– Мне ведь придется еще проверить то, что вы мне расскажете. Это должны быть факты. Вы можете рассказать мне, что знаете человека в Сингапуре, который делал пуговицы из белого конского волоса, но он умер.
– Я никогда не была в Сингапуре.
– Хорошо. Но как обстоит дело?
– Я видела их прямо здесь. В этом здании.
– Когда?
– Прошлым летом. – Немного поколебавшись, она продолжила. – У нас в конторе во время отпуска в течение месяца работала одна девушка. Однажды я обратила внимание на пуговицы ее блузки. Я ей сказала, что никогда не видела таких пуговиц, а она ответила, что такие имеют всего лишь несколько человек. Я ее спросила, где их можно достать, но она сказала, что нигде. Она сказала, что ее тетя делает такие пуговицы из конского волоса. И чтобы сделать одну пуговицу, у нее уходит день. Поэтому на продажу она их не делает, а это как хобби.
– Пуговицы были белые?
– Да.
– Сколько их было на блузке?
– Точно не помню. Думаю, пять.
В лаборатории Хирша, решив, что комбинезон ей показывать не стоит, я оторвал одну из пуговиц, одну из трех, еще уцелевших. Я вытащил ее из кармана и показал ей.
– Похоже на эту?
Она тщательно ее осмотрела.
– Точно такая же, насколько я помню. Ведь это было около года назад. Размер тот же.
Я взял у нее пуговицу.
– Очень похоже на то, что ваш рассказ может помочь мне, мисс Эппс. А как зовут девушку?
Она заколебалась.
– Кажется, мне все равно придется все рассказать…
– Конечно, вы должны.
– Я не хочу, чтобы у нее были неприятности. Ниро Вульф – детектив, а, значит, и вы тоже.
– Я не собираюсь делать ничего такого, чтобы у кого-то были из-за меня неприятности. Если только «кто-то» сам меня об этом не попросит. Так или иначе, судя по вашему рассказу, ее, вероятно, можно будет найти. Как ее зовут?
– Тензер. Энн Тензер.
– Как зовут ее тетю?
– Не знаю. Она мне не сказала. И я не стала спрашивать.
– Вы видели ее с прошлого лета?
– Нет.
– Вы не знаете, «Квин и Коллинз» наняли ее через агентство?
– Да, через контору временного найма.
– Сколько ей лет?
– До тридцати.
– Она замужем?
– Нет, насколько я знаю.
– Как она выглядит?
– Она приблизительно моего роста. Блондинка, во всяком случае, была ею прошлым летом. Считает себя очень привлекательной. И я считаю так же. Думаю, и вы сказали бы то же самое.
– Когда я увижу ее, обязательно подумаю над этим. Конечно, на вас я не сошлюсь. Я достал бумажник.