Пограничные бродяги
Шрифт:
— Да, до известной степени, то есть мы не должны позволять себе попирать законы, установленные людьми, живущими с нами врозь, но тем не менее не перестающими оставаться нашими братьями. К этим людям принадлежим и мы по цвету нашей кожи, по религии, по происхождению и по тем родственным и семейным узам, которых мы не в состоянии уничтожить.
— Пусть будет по-вашему, я готов признать справедливость ваших замечаний в этом последнем пункте. Но, считая состоящих под моей командой людей бандитами или пограничными бродягами, как вы их называете, знаете ли вы, что руководит их действиями? Можете ли вы хоть в чем-нибудь обвинить их?
— Подождите, я еще не закончил.
— Так продолжайте же.
— Затем, помимо бандитов, главарем которых вы являетесь, вы завязали отношения с краснокожими, выбрав из них апачей, самых наглых хищников во всей прерии — не так ли?
— И да и нет, мой друг. Дружба, которую вы мне ставите в упрек, до сих пор не существовала. Но сегодня утром двое моих друзей должны были переговорить о заключении союза с Голубой Лисицей, одним из самых знаменитых вождей племени апачей.
— Гм! Вот несчастное совпадение!
— Почему?
— Разве вам не известно, что натворили ваши новые союзники прошлой ночью?
— Откуда же это может быть мне известно? Я даже не знаю, где они теперь, и до сих пор не имею сведений об исходе переговоров.
— А-а! Ну, в таком случае я вам сейчас расскажу: они напали на венту дель-Потреро и сожгли ее до основания.
Желтые зрачки Ягуара блеснули яростью, он вскочил на ноги и конвульсивно схватился за ружье.
— Viva Dios! 29 — вскричал он громовым голосом. — Значит, вот что они натворили!
29
Слава Богу! (исп.)
— Да, и есть основание предполагать, что они сделали это по вашему наущению.
Ягуар презрительно пожал плечами.
— С какою же это целью? — ответил он. — Но донья Кармела? Что с нею?
— Она лишь чудом спаслась!
Молодой человек с облегчением вздохнул.
— И вы могли заподозрить меня в участии в подобной мерзости? — продолжал он с упреком.
— Я? Вовсе нет! — ответил охотник.
— Спасибо, спасибо! Слава Богу! Эти дьяволы дорого заплатят за свою проделку, клянусь вам. Что же, продолжайте!
— Хотя вам и удалось оправдаться по первому пункту однако я сильно сомневаюсь, что вам удастся это сделать по второму.
— Говорите же, в чем дело!
— Караван под командой капитана Мелендеса находится в пути по направлению к Мехико.
Молодой человек слегка вздрогнул.
— Я это знаю, — отрывисто ответил он.
Охотник вопросительно посмотрел на Ягуара.
— Ходят слухи… — продолжал он с некоторым колебанием.
— Ходят слухи, — напрямик заявил ему Ягуар, — что я поджидаю этот караван, сидя в засаде, и что с наступлением благоприятного момента я нападу на него во главе моих бандитов, чтобы завладеть деньгами, не правда ли?
— Да.
— Слухи эти совершенно справедливы, — хладнокровно заявил молодой человек. — Я действительно имею такое намерение. Что дальше?
Транкиль вскочил со своего места, удивленный и разгневанный этим циничным ответом.
— О! — воскликнул он с горечью. — Значит, про вас говорят правду? Вы и в самом деле разбойник?
Молодой человек горько улыбнулся.
— Может быть, — отвечал он глухим голосом. — Транкиль, вы вдвое старше меня и притом человек опытный. Скажите, неужели можно составлять мнение о вещах, руководствуясь лишь поверхностным взглядом на них?
— Как, разве я сужу поверхностно? Ведь вы же сами во всем сознались.
— Да, я сознался.
— Ведь вы замышляете грабеж!
— Грабеж! — вскричал Ягуар, делаясь багровым от негодования, но, стараясь возвратить себе спокойствие, тотчас же добавил: — Впрочем, что же это я? Вы вправе сделать такое заключение.
— Как же иначе могу я назвать ваше намерение совершить бесславный поступок? — вне себя вскричал охотник.
Ягуар поднял голову, как бы намереваясь отвечать, но не сказал ни слова.
Транкиль с минуту смотрел на него взглядом, в котором выражалось явное сострадание, а затем, обращаясь к Чистому Сердцу, сказал:
— Идемте, мой друг, отсюда, мы и так слишком долго здесь просидели.
— Постойте же! — вскричал молодой человек. — Не судите меня столь строгим судом, я повторяю еще раз, что вы не знакомы с мотивами моих поступков.
— Во всяком случае, едва ли эти мотивы могут послужить к вашей чести: они заключаются в убийстве с целью грабежа.
— О-о! — воскликнул молодой человек, в отчаянии закрывая лицо руками.
— Идемте, — снова сказал Транкиль.
Чистое Сердце внимательно и с полным хладнокровием следил за этой странной сценой.
— Одну минуту! — ответил он и, сделав шаг вперед, положил руку на плечо Ягуара.
Последний поднял голову.
— Что вам нужно? — спросил он подошедшего.
— Выслушайте меня, senor caballero, — сказал Чистое Сердце серьезным тоном. — Какое-то тайное предчувствие подсказывает мне, что поведение ваше вовсе не так уж предосудительно, как можно думать, и что наступит время, когда вы получите возможность оправдаться в глазах общества.
— О! Если бы я только мог свободно говорить в настоящую минуту.
— Когда же сочтете вы возможным для себя нарушить свое молчание?
— Откуда я могу это знать? Все зависит от обстоятельств, изменить которые я не в силах.
— Таким образом, вы не в состоянии указать определенный срок?
— Вот именно: я связан клятвой, которую не считаю себя вправе нарушить.
— Хорошо, но обещайте мне только одно.
— Что же именно?
— Не посягать на жизнь капитана Мелендеса.
Ягуар, по-видимому, колебался.