Пограничный легион
Шрифт:
– Нет, Келс!
– ответила она.
– Почему? Почему же? Потому что я бандит и мои руки запачканы кровью?
– Нет. Потому... потому, что я не могу любить вас.
– Неужели тебе не хочется быть моей женой? Сделать из меня честного человека... вместо того, чтобы жить здесь подобно рабе, каждую минуту могущей попасть к Гульдену в его пещеру, под его веревку?
– Нет... Я знаю, что вы не допустите этого, не выдадите меня Гульдену.
– Откуда вы знаете это?!
– воскликнул он, и виски его налились кровью.
– Потому что вы побороли в себе зверя... И вы... вы любите меня.
Келс с такой силой оттолкнул Жанну от себя, что она едва не упала.
– Я справлюсь
– сказал он с горечью.
Быстрым движением он приказал ей уйти в свою комнату и повернулся к двери, откуда доносился гул мужских голосов. Спотыкаясь в темноте, Жанна взошла по ступенькам в свою комнату и, тихонько забаррикадировав дверь балками, принялась слушать. Сильное напряжение нервов, граничащее почти с физической болью, подсказывало ей, что эта ночь будет знаменательной не только для Келса, но также и для нее.
Спустя несколько секунд Келс один возвратился в хижину и принялся зажигать фонари. Два фонаря он повесил на стену, а два поставил на стол. Из своего узла он достал маленькую записную книжку и карандаш. Все это положил на стол рядом с тяжелым, инкрустированным золотом револьвером. Когда все было готово, он принялся расхаживать, заложив руки за спину, с спущенной головой, в глубокой и тяжкой задумчивости.
Внезапно он поднял голову и прислушался. И весь облик его разом переменился. Тяжесть, давившая его, исчезла. Подобно генералу, осматривающему своих солдат, уставился он со строгим и властным видом на дверь. Тяжелые шаги, звон шпор, тихие приглушенные голоса свидетельствовали о приближении банды. Будет ли Джим Клайв среди них?
Молчаливые и напряженные, бандиты один за другим входили через порог хижины. Жанна насчитала двадцать семь человек. Они разделились на две группы. Большая группа выстроилась рядом с Келсом, меньшая встала за Гульденом. Тот снял повязку с головы, отмеченной красным шрамом на месте отстреленного уха. Какая-то особенная сила исходила от него, но она не походила на ту, что в Келсе действовала так живо и властно. То была особенная звериная жестокость, проявлявшая свое господство только в одной физической силе. В любом столкновении между Келсом и Гульденом, не требующем никакого мускульного напряжения, последний неминуемо проиграл бы. Мужчины, стоявшие позади Гульдена, были все бородачами, тяжело вооружены, в ярко заштопанных рубахах - наиболее опасные экземпляры всей этой банды. Все же молодые, более отшлифованные, как, например, Рыжий Пирс, Французик, Бидки Джонс, Вильямс и новоприбывший Бликки, - все они стояли на противоположной стороне. К великой радости Жанны, Джима среди них не оказалось.
– А где Бэд, где Вуд?
– допытывался Келс.
– Заняты больной кобылой Бирда, - ответил Пирс.
– Они скоро будут здесь и согласны со всем, что ты ни скажешь. Ты ведь и сам знаешь это.
– А вы нашли молодого Клайва?
– Нет, болтается где-то в лесу. Думаю, что и он не заставит долго ожидать себя.
Келс присел на край стола, взял в руки свою маленькую книжечку и, играя ею, принялся разглядывать собравшихся перед ним мужчин.
– Там, у Бирда, мы хорошо обсудили все дело, - сказал он.
– Теперь же я организую мой Пограничный легион. Я требую неограниченной власти, будь тут десять человек или сто. Ну, чье имя идет первым в мою книжку?
Рыжий Пирс выступил вперед и принялся пыхтеть над своей подписью. Бликки, Джонс, Вильямс и другие последовали его примеру. Они не проронили ни слова, но каждый из них пожал руку своему вожаку. Было очевидно, что и без клятв Келс предоставлял каждому свободу выбора, доверяя только его честному слову. Этот бандит обладал особенным, присущим только ему одному умением придавать такому простому поведению характер священной присяга. В
В эту самую минуту, дрожа от радости и страха, Жанна увидела Джима, входившего в хижину. Он был бледнее обыкновенного, и его острые глаза скользили по всему помещению от Келса к Гульдену, от одного бандита к другому. Затем он прислонился к стене, неясный, как тень. Ни одним мускулом своего лица Келс не выдал, что заметил его приход.
– Я - предводитель, - продолжал Келс спокойно.
– Я составляю планы и отдаю приказания. Ни одного дела без моего ведома. Равные права на золото... Один за всех, все за одного... Ваше слово, вы за меня?
Одобрительный ропот пробежал по насторожившейся толпе. Постепенно один за другим все подписали условия Келса. В стороне осталась только группа Гульдена.
– Гульден, ты все ещё не решил?
– холодно спросил Келс. Гигант тупо уставился на стол.
– Келс, если мы сойдемся с тобой, то я приму участие, - сказал он своим зычным голосом.
– Можешь не вступать, если не сойдемся, - ответил Келс ему.
– Но послушай, Гульден, давай все обсудим по-хорошему, по-дружески. Пограничная полоса достаточно велика для нас обоих. Ты мне нужен, и я хотел бы иметь тебя около себя. Но если мы не сговоримся, разве нам так необходимо быть на ножах? Что ты скажешь на это?
Новый ропот в толпе поддержал дружелюбное и разумное предложение Келса.
– Скажи мне, что ты хочешь делать и как ты будешь действовать? ответил Гульден. Келс с трудом сдерживал свое раздражение.
– Какое тебе до этого дело да и вообще кому-либо из вас?
– спросил он.
– Всем вам известно, что я человек, который сумеет обо всем подумать. Это доказано. Что тебе ещё нужно знать?
– Как ты будешь действовать?
– упрямо повторил, Гульден.
Келс всплеснул руками, как бы показывая, что говорить с таким идиотом совершенно бесполезно.
– Отлично! Если ты настаиваешь, - ответил он.
– Я не могу сказать, как будут выглядеть мои точные планы, прежде чем Джесси Смит не подтвердит этой вести и я не попаду в приисковый лагерь. Но базой нашей работы... Теперь не пророните ни одного слова, и вы все тоже слушайте в оба. Все наше имущество мы перевезем в этот лагерь. На самой границе городка мы построим свои блокгаузы и ни в коем случае не будем торчать друг возле друга. Вся банда рассыплется. Большинству из вас придется разыгрывать роль золотоискателей, подражать обычным землекопам, т.е. возиться с кирками и ситами, копать, пить, играть, словом, вести себя так, как и все остальные. Бирд откроет игорный дом. Рыжий Пирс тоже подыщет себе какую-нибудь работу. Я куплю одно-два места и найму работников. Затем - переоденусь и подъеду к влиятельным лицам. Буду участником всякого дела. Все остальные будут шпионами. По ночам вы будете приходить в мою хижину и сообщать обо всем. Мелкими делами мы не станем заниматься. Всех старателей, покидающих лагерь с пятидесятью и сотней фунтов золота в телегах или почтовых каретах, мы выследим, и тот, кого я назначу, совершит нападение. Все вы обязаны быть трезвыми, если понадобится. Решающее мнение - мое. Во время работы вы все должны быть замаскированы. Ни одним словом вы не должны обмолвиться, чтобы не навлечь па себя подозрения. Таким манером мы сможем проработать все лето, и никто не накроет нас. Чем тише мы поведем себя, тем значительнее окажутся результаты. Едва только будет найдена главная жила, как весь лагерь сойдет с ума. Подозревать начнут один другого. Они не смогут поэтому сорганизоваться и, беспомощные, очутятся в наших руках... Короче говоря, если эти холмы в самом деле так богаты, как о них говорят, то ещё до зимы у нас звонкого золота будет больше, чем смогут увезти наши лошади.