Похищенный жених

Хокинс Карен

– Фиона, я знаю, что этот парень может выиграть от вашего брака. Только…

– Я знаю, – сказала она, вздохнув. – Он волокита и бабник, который переспал едва ли не с каждой женщиной от Северного моря вплоть до злачных лондонских мест.

Священник покраснел при упоминании о злачных местах.

– Да, да. Это знают все, но…

– И еще он отъявленный прожигатель жизни, который не сделал ни малейшей попытки совершить что-либо полезное. Я знаю, что это не достойный подражания образец,

однако…

– Но он ведь в бессознательном состоянии! – повысил голос священник. – Он даже не способен назвать свое имя!

Фиона перевела взгляд туда, где находился мужчина. Хэмиш бросил его на холодный пол из каменных плит у ее ног. С одежды Кинкейда стекали на церковный пол грязные ручейки.

– Вам придется ему помочь.

– Девочка моя, ты не можешь тащить лишившегося сознания человека к алтарю.

– Почему?

– Потому что… потому что так не делается, вот почему!

Священник с подозрением посмотрел на Хэмиша. Здоровенный телохранитель, опекавший девушку с рождения, безмолвно стоял за спиной Фионы. Сбоку у него свисала шпага, за широким кожаным поясом торчали три заряженных пистолета, его лицо обрамляла окладистая рыжая борода, а свирепый взгляд, казалось, способен был пригвоздить к земле любого.

– Каким образом этот парень оказался лежащим без сознания в грязной луже? – спросил отец Маккенни.

Фиона не любила врать. Однако чем меньше священник будет знать, тем меньше шансов, что его настигнет возмездие со стороны ее братьев. Испытывая боль от потери их младшего брата, они носились по замку Маклейнов, и гневу их не было предела.

Проклятия Маклейнов накликали настоящий потоп. На несколько дней разверзлись хляби небесные, лил дождь, сверкали молнии и гремел гром, река вздулась от первых весенних дождей, угрожая затопить тех, кто жил в деревне ниже замка.

Фиона не могла допустить, чтобы это произошло. И она знала, как прекратить вражду. Прежде всего следовало найти Джека Кинкейда. Спасибо провидению, до Хэмиша дошли слухи о шашнях Джека с некоей женшиной недалеко от Стерлинга. После этого найти прожигателя жизни не составило труда.

Ей оставалось лишь надеяться, что ее дальнейшие планы можно будет осуществить. Фиона сильно сомневалась, что ей настолько повезет. Пожав плечами, она беззаботно сказала:

– Мы нашли его.

– Без сознания?

– Да.

– Где?

– На дороге. Должно быть, его сбросила лошадь.

Похоже, это не убедило священника.

– Почему он до такой степени промок? – В глазах его засветилось подозрение. – В этой части Шотландии не было дождя в течение трех недель.

Фиона решила отвлечь священника.

– Хэмиш, ты можешь разбудить этого оболтуса? Отец Маккенни не поженит нас до тех пор, пока

он не придет в сознание.

Хэмиш хрюкнул, затем наклонился, схватил бесчувственного Джека Кинкейда за волосы и приподнял ему голову.

Фиона увидела его лицо, и сердце у нее сжалось. Даже забрызганное грязью и облепленное мокрыми рыжеватого оттенка волосами, оно было мучительно прекрасным. Точеные черты, крепкий подбородок, гордый мужской нос, темно-каштановые волосы, и если бы они были открыты, голубые глаза были бы достойны лика ангела.

Но уж кем-кем, а ангелом Джек не был.

Прогремевший в отдалении слабый раскат грома заставил священника бросить взгляд в сторону открытых окон. Снаружи солнечные лучи золотили каменные стены, на ясном небе не было ни единого облачка.

Фиона задержала взгляд на Кинкейде. Ей понадобились значительные усилия для того, чтобы сдержаться и не пнуть, хотя бы слегка, его ногой. С того мрачного дня пятнадцатилетней давности, когда она обнаружила истинную сущность натуры Джека Кинкейда, она все свои эмоции и мысли хранила в тайне. Она уже было решила, что все это давно умерло, но, очевидно, остатки гнева и негодования где-то в глубине души еще сохранились.

Продолжая держать Джека за волосы, Хэмиш покачал головой и посмотрел на Фиону:

– Этот болван не просыпается.

– Вижу, – вздохнула Фиона. – Оставь его в покое. Хэмиш отпустил голову Джека, не обеспокоившись тем, что она со стуком ударилась об пол, что заставило священника поморщиться.

Отец Маккенни с облегчением сказал:

– В таком случае ты не сможешь выйти за него замуж.

– Нет, смогу, – твердо проговорила Фиона. – Он скоро проснется.

Священник вздохнул:

– Ты самая упрямая из девчонок, которых я когда-либо встречал.

– Только тогда, когда я должна быть такой. Вы не можете отрицать, что такому оболтусу пойдет на пользу, если он окажется под опекой сильной женщины.

– Верно, – сдавленным голосом признал отец Маккенни, – этого я отрицать не стану.

– Я не смирюсь ни с его пьянством, ни с его разгулом. Я заставлю его регулярно посещать церковь. Знает он об этом или нет, но разгульные дни Джека закончились.

Во взгляде священника промелькнуло нечто вроде жалости.

– Ты не сможешь заставить человека измениться, девочка. Он должен захотеть измениться сам.

– В таком случае я заставлю его захотеть измениться.

Священник взял ее за руку.

– Почему ты затеяла все это, девочка?

– Только так можно положить конец вражде. Смерть Каллума должна стать последней, – твердо заявила она.

Глаза священника наполнились слезами.

– Я также оплакиваю твоего брата, девочка.