Похититель звезд

Вербинина Валерия

– Алиби, – подсказала Амалия.

Эдит снова кивнула.

– Доктор Гийоме уже несколько месяцев не бывал в Ментоне. Значит, мужем Аннабелл был не он. И кроме того, для моей подруги он слишком стар – в письме она написала, что ее жениху всего двадцать четыре года. Конечно, можно и солгать, но скрыть двадцать лишних лет – вряд ли возможно. И я стала обходить лавки в Ницце.

– Зачем? – заинтересовалась Амалия.

Эдит удивленно взглянула на собеседницу.

– Разве вы не понимаете? Тот человек забрал вещи Аннабелл… Но зачем они ему? Конечно, он должен был их продать… сбыть. И в одной из лавок я нашла то, что искала.

– Что? – подалась вперед

Амалия.

«Как все же приятно, что люди еще способны меня удивлять», – думала она. Кем прежде ей казалась Эдит – неуравновешенной особой, излишне склонной к суевериям и постоянно вносящей смуту в их кружок? А на поверку та оказалась храброй, преданной девушкой, решившей самостоятельно провести расследование, чтобы узнать, кто убил ее подругу.

Эдит несмело взглянула на Амалию и сняла с шеи тонкую золотую цепочку, на которой висело узкое кольцо.

– Вот. Оно недорогое, но… Я подарила его Аннабелл на день рождения. Внутри английская надпись: «Diana to Ann». Полностью имя Аннабелл не уместилось бы, как сказал ювелир.

Амалия взяла цепочку. Взглянула на надпись и требовательно спросила:

– Почему Диана?

Эдит покраснела.

– Это мое имя.

– Значит, Эдит Лоуренс…

– Я взяла документы у моей кузины. Понимаете, ведь тот человек… который убил Аннабелл… наверняка же знал, кому она писала письма. Если бы он увидел мое настоящее имя, то…

А девушка вовсе не глупа, подумала Амалия. Очень даже сообразительна для светской барышни, у которой в жизни, судя по всему, не было особых забот.

– Понятно, – уронила Амалия, возвращая Эдит цепочку с кольцом. – Так где вы его нашли?

– В Ницце, в лавке, где продавалась всякая всячина. Хозяин был итальянец и не очень хорошо говорил по-французски [16] . Но его жена сказала, что кольцо принес к ним какой-то господин из санатория. Запомнила потому, что он велел вознице возвращаться туда.

– Как тот человек выглядел? – спросила Амалия.

Эдит беспомощно развела руками.

– А вот внешность его лавочница не помнила… Просто молодой мужчина – вот и все. Объяснил, что кольцо принадлежало его умершей сестре и оно ему не нужно. Взял столько, сколько ему предложили, и уехал.

16

Долгое время Ницца была итальянской территорией, и поэтому там сохранилось много жителей итальянского происхождения.

– Но хоть что-то женщина смогла вам сказать? – настаивала Амалия. – Хотя бы цвет волос?

– Нет, госпожа баронесса, он был в шляпе. Да и потом, все было давно, кольцо лежало в лавке несколько месяцев, прежде чем я его купила.

Амалия вздохнула:

– И тогда вы решили отправиться в санаторий.

– Да. Это было нелегко. Однажды Севенн чуть меня не застал в тот момент, когда я смачивала платок кровью из бутылочки… И еще мне до сих пор трудно откликаться на имя Эдит.

– Неужели вам ничего не удалось узнать? – покачала головой Амалия. – Ваши жертвы были напрасны?

Эдит испуганно взглянула на нее.

– Узнать? О, если бы все было так просто… Сначала я думала на Уилмингтона. Его ведь зовут Матьё, и он несколько раз уезжал из санатория. Но сроки не сходились. И потом, он англичанин, как ему выдавать себя за француза… Я думала на Вермона, но…

– Шевалье появился тут совсем недавно, – напомнила Амалия.

– Пусть так, но мог же он бывать здесь раньше… Однако шевалье не тот… тот гадкий человек, потому что в то время находился в Африке. Я следила, задавала вопросы, подружилась со всеми занудными старухами в санатории… Я даже думала, что это мог быть кто-то из слуг… или, скажем, садовник… Хотя Аннабелл не могла так низко опуститься.

– Вы забыли про врачей, – заметила Амалия.

Но Эдит покачала головой:

– Вы опять о докторе Гийоме? Нет, не он, он слишком стар. И доктору Шатогерену уже тридцать шесть, тоже, знаете ли, не тот возраст. Филипп Севенн здесь всего четыре месяца, а до того год работал в парижской больнице, я видела его рекомендации. Тоже не он. И чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что пошла по неверному пути, где-то допустила ошибку. Потому что никто из тех, кого я знаю, не может быть тем хладнокровным… тем, кто убил мою подругу. И еще одна вещь. До того как я сюда приехала, в санатории умерли трое мужчин. И один из них был к тому же серьезно простужен, он пробыл в санатории всего несколько недель. Если это тот, кого я искала… и если он простыл под тем же дождем, который убил мою подругу… – Эдит заломила руки. – Но мадам Легран сказала мне, что ему было за тридцать, а выглядел больной на все пятьдесят. Значит, тоже не он…

Амалия смотрела на Эдит, напряженно размышляя о чем-то.

– Скажите, – внезапно спросила она, – а письма Аннабелл сейчас при вас?

– Да, я захватила их с собой. А что?

– Принесите их мне. Может быть, я смогу найти в них что-то, что поможет нам установить личность того… того господина.

Эдит покачала головой:

– Ценю ваше желание помочь, сударыня… Но я перечитала письма раз сто, не меньше. И поверьте, если бы там было что-то…

– Сто первый раз все равно не повредит, – твердо возразила Амалия. – Должна вам признаться: мне немного не по себе при мысли, что где-то поблизости может бродить этот «безутешный вдовец». Если нам удастся его найти, не исключено, что мы спасем еще чью-то жизнь. Потому что тот, кто совершает преступление безнаказанно, всегда испытывает соблазн его повторить.

Эдит кивнула. «Странно, – думала она, – а русская дама казалась мне всегда такой замкнутой, такой неприступной… Но тем не менее она приняла близко к сердцу дело, которое, если вдуматься, совершенно ее не касается». Ведь даже в полиции Эдит сказали, что рассчитывать ей не на что и, даже если ей посчастливится отыскать мужа ее подруги, она никогда не сможет доказать, что он действовал с умыслом. Никакой суд на свете не примет во внимание ее доводы.

– И я думала о том, – несмело проговорила англичанка. – Но больше всего я хотела найти его, посмотреть ему в лицо… Как он мог? Как мог так поступить? Даже если бы его жена была старая, злая и уродливая… Кто дал ему право распоряжаться ее жизнью?

Амалия протянула тонкие пальцы и осторожно коснулась руки Эдит.

– Уверяю вас, когда мы отыщем его и вы посмотрите ему в лицо, ничего особенного вы там не увидите, – сказала она. – Скорее всего, это самый обыкновенный человек. И вы бы никогда по его виду не подумали, что он способен на преступление. Значит, по поводу писем мы с вами договорились? Принесите их мне, и я посмотрю, не удастся ли с их помощью что-то сделать.

Эдит глубоко вздохнула.

– А вы… Сударыня, вы не выдадите меня доктору Гийоме? Мне ужасно стыдно, что я обманываю его и других врачей, они все замечательные люди, но… Но я не имею права уехать отсюда, пока не узнаю правду. Мои родственники постоянно шлют мне телеграммы и письма, уговаривают вернуться, но я… Я не могу.