Похитители тьмы
Шрифт:
— Но если ты похож на других… то каждый день будешь его терять. — Буш посмотрел через плечо друга. — Сколько цифр в комбинации?
— Девять.
— Девять цифр? Это больше миллиона комбинаций.
— Точнее говоря, триста восемьдесят миллионов, — уточнил Майкл, открывая заднюю крышку пульта.
Он вытащил из своей кожаной сумки набор миниатюрных отверток и снял лицевую крышку. Потом оглядел комнату, быстро нашел глазами маленький темный датчик над баром. Вытащив вишневого цвета коробочку из стены, оставил ее висеть на трех проводках.
Его взгляд остановился на черной тумбочке с аудиовидеоаппаратурой под плазменным телевизором. Подойдя к нему,
— И что теперь? — спросил Буш. — Будешь взламывать код? Всего-то без малого четыре сотни миллионов вариантов… умник.
Майкл проигнорировал слова друга.
— Контрольный компьютер от электронной двери никогда не прячут в сейф. Если что случится с замком, то у тебя не будет никакой возможности добраться до системы перезагрузки.
Майкл открыл тумбочку с аппаратурой и нашел там подсвеченную видеосистему: плеер DVD, цифровой видеомагнитофон, кассетный видеомагнитофон, тюнер и на отдельной полочке за тонированным стеклом компьютер с плоским монитором. На экране было написано «Центральная станция». Майкл вытащил монитор сверхвысокого разрешения и внимательнее присмотрелся к компьютеру.
— Вряд ли кто будет использовать компьютер за двадцать тысяч долларов, чтобы скачивать мелодии.
— А для чего нужен такой компьютер?
Майкл вытащил компьютер из тумбы, снял заднюю крышку.
— Он управляет твоей сейфовой дверью.
Сент-Пьер вытащил фонарик, принялся разглядывать начинку компьютера, вытащил маленькую никелево-кадмиевую батарейку.
— У всех компьютеров есть маленькая батарейка, которая питает определенные функции памяти, даже когда компьютер отключен. — Он осмотрел материнскую плату, вытащил черный чип, показал Бушу. — Это чип магниторезистивной оперативной памяти, ему не нужно питание для сохранения информации. Здесь находится резервная копия информации для этой конкретной системы и сейфовой двери. Так что в случае отключения энергии, поломки жесткого диска или выхода из строя системы ты все же сможешь открыть эту дверь. Но если мы извлечем этот чип вместе с батарейкой, которая поддерживает BIOS…
Майкл выключил компьютер, подождал полминуты и снова его включил. Экран засветился зеленым светом, появилась надпись: «Инициализация системы. Перезагрузите систему. Введите новый пароль». Сент-Пьер прошелся по клавиатуре, и система перезапустилась. Получив полный доступ, он секунд тридцать выстукивал что-то по клавиатуре, а потом с торжествующим видом нажал «ввод».
От двери раздался громкий свистящий звук, за которым последовал тяжелый щелчок.
Трехдюймовая дверь отошла в сторону, и за ней обнаружился темный коридор. Когда дверь пришла в крайнее положение, в коридоре последовательно стали зажигаться огни, открывая перед ними иной мир, утонченный мир изящества и стиля, трофеев и тайн.
Друзья вошли в коридор и обнаружили, что он отделан панелями красного дерева, в стенах — углубленные полки. Богатый паркетный пол устлан синими и зелеными персидскими коврами. Картины, освещенные направленными светильниками, чередовались со скульптурами и древними книгами на полках. Майкл узнал одну из картин: Пабло Пикассо «Nature Morte a la Charlotte». Картина была похищена из реставрационной мастерской в Париже в 2004 году, все попытки найти ее оказались безуспешны — никаких следов, никаких свидетелей, картина исчезла навсегда. Он покачал головой и пошел дальше, но вдруг остановился перед изящной миниатюрой на доске, изображающей Деву Марию с младенцем
— Неплохо, — проговорил Буш, не понимая, что перед ним.
Майкл, ничего не сказав, подошел к тяжелой двери красного дерева и открыл ее. В комнате горел мягкий свет, в центре стоял единственный стул. То, что увидел Сент-Пьер, трудно было охватить умом. На стене висели картины. Три кисти Рембрандта, по одной Вермеера и Мане, еще три — Дега. Майкл стоял, с изумлением глядя на трофеи кражи, совершенной в Бостоне более пятнадцати лет назад. То, что находилось только в этой комнате, стоило более четырехсот миллионов долларов.
— Эй, — окликнул его Буш, посмотрев на часы.
Майкл закрыл дверь, и они двинулись дальше. В доме находилось предметов искусства не менее чем на миллиард долларов, и ни одно из этих произведений Иблис не стал продавать, рассматривая их как свою добычу, знаки чести, успеха, которым ни с кем нельзя поделиться. Он, казалось, был самодостаточен и не нуждался в похвалах и снисходительных комплиментах за прекрасно проделанную работу.
Коридор расширялся до небольшой комнаты, где перед одной-единственной картиной стояли диван и два стула. Картина освещалась тремя скрытыми в потолке направленными светильниками и висела на дальней стене: XVII век, жемчужина криминальной коллекции Иблиса. Сомнений не было: он считал это главным своим достижением.
Но когда взгляд упал на «Concerto de Oberion», шедевр Говье, профессиональное восхищение Иблисом померкло.
Во время этой кражи из музея Франце в Берлине погибли четыре человека: два студента-старшекурсника — оба получили пулю в висок; секретарша двадцати лет — ей разрезали горло; но мир искусства более всего был шокирован смертью куратора. У Ганса Грюневальда — это имя несколько недель гремело в новостях — были отрезаны уши, сорвана кожа с лица, глаза залиты щелочью. Преступник выпытывал у него коды безопасности музея. Куратор жил еще десять дней, но ничего не мог сказать о воре, который не только ограбил музей, но лишил Грюневальда разума, а в конечном счете — и жизни.
Живот у Майкла перехватило, когда он подумал о том, как Иблис в первый раз разворачивал картину, как он аплодировал сам себе, когда садился перед этим произведением искусства, добытым через кровь невинных людей.
Он с отвращением отвернулся, но то, на что упал его взгляд за этим, чуть не разорвало его сердце. Он смотрел на книжный шкаф красного дерева у боковой стены рядом с Говье, заставленный книгами и сувенирами, альбомами и фотографиями. И гораздо больше, чем Говье, гораздо больше, чем все, что он мог себе представить, его взволновали фотографии. Каждая из них была в серебряной рамочке от «Тиффани» и почтительно и с любовью изображала одну персону. Фотографии были сняты в разные годы: подростковые, ранняя молодость, совсем недавние, снятые несколько дней назад тайным образом здесь, в Стамбуле, на территории дворца Топкапы, причем объект съемки даже не подозревал, что его снимают. И каждая фотография была выставлена здесь аккуратно, с любовью и нежностью, словно самая большая ценность коллекции. Сомнений в том, какие чувства питает Иблис к объекту съемки, не возникало: он наверняка смотрел на нее ночами, очарованный зелеными глазами и длинными светлыми волосами. Майкл не сомневался: Иблис влюблен в Кэтрин.