Похитители
Шрифт:
— Просьба есть…
— Если в отпуск собираешься, придется подождать, — сразу предупредил Рымов.
— В отпуск рано. Мебель бы мне в кабинете надо обновить, Константин Георгиевич. А то сидишь, как в лавке старьевщика. Перед посетителями неудобно.
Рымов положил перед собой бланк и ненадолго задумался, мысленно удивляясь необычности просьбы. До этого ни один из сотрудников городской прокуратуры не жаловался ему на условия работы. Когда сделать ремонт в кабинетах и кому обновить мебель, решал он сам, без всяких просьб и напоминаний. Рымов еще раз внимательно оглядел своего подчиненного, сидевшего напротив с безмятежным видом, и, отведя взгляд вниз, к бланку постановления, недовольно сказал:
— Ты
— Спасибо, — бесцветно поблагодарил Друян, вставая со стула.
Об убийстве Студента хозяева киосков и торговых палаток, расположенных на рынке, узнали рано утром, когда пришли открывать свои торговые точки. Подробностей никто не знал, но сам факт смерти не вызывал сомнения: крутолобые помощники Студента ходили по рынку небольшими группами, с непривычно хмурыми лицами и до удивления трезвыми. Сизарь, переговорив с некоторыми из них, понял, что надеяться теперь можно только на самого себя: никто за него не будет выбивать из Гротова и Санеева долги и требовать у них возврата ключей. И хотя надежды получить деньги почти никакой не было, но попытаться стоило. Этого требовали неписаные законы, по которым Сизарь до этого жил. Оставив витрину открытой, Сизарь запер дверь лавки-мастерской и пошел на платную стоянку за машиной: добираться нужно было чуть ли не на другой конец города. «Если каждой «шестерке» позволить плевать в свою сторону, — зло думал он, легко раздвигая плечом рыночную толпу, — то завтра сам на побегушках будешь. Никто и не вспомнит, кем ты когда-то был».
Сизарь, нагрянувший с раннего утра к гаражу, застал Сашку Гротова и его друга Юрия Санеева врасплох. Они провели тут вторую ночь, только недавно встали, невыспавшиеся и злые, и на тебе — в проеме раскрытых ворот появилась длинная сутулая фигура Сизаря, молча смотревшего на замерших возле машины друзей.
— Ну, здорово, должники! — шагнул в полумрак гаража Сизарь. — Что-то радости на мордах не вижу, — иронично заметил он, садясь на старую табуретку, стоявшую возле полок с запчастями. — Что ж не появляетесь? Дорогу забыли?
— Не с чем появляться, Василий Петрович, — первым пришел в себя Сашка, благоразумно держась по другую сторону капота машины. — Сбитнева кто-то на даче уложил, а весь товар забрали. С чем же идти к тебе?
— Может, и лучше, что забрали, — вставил Санеев. — Один хрен — мы бы не знали, кому его предложить. Он заранее с кем-то договаривался насчет книг, а мы в этом деле были так… пешки.
— Допустим, — не стал отрицать справедливость таких доводов Сизарь. — Нет денег, пришли бы и сказали об этом честно. Как-нибудь понял бы вас… Не зверь ведь я, а такой же человек, как и все. А вы вместо этого в гараже прячетесь, — с укором сказал он. — Тоже мне, нору выбрали! Это же готовый капкан! А вы в него сами без приманки влезли.
— Да мы не от тебя прятались, Василий Петрович, — осмелел Сашка, выходя из-за капота машины.
— А от кого?
— Черт его знает! — достал Гротов из кармана пачку сигарет. — Растерялись мы с Юркой, — искренне признался он, закуривая сигарету. — Боялись, что следом за Сбитневым и нас уберут. Главное, не знаешь, кому мы насолили и кого опасаться, — пожаловался он. — Ну и потом наследили мы немного в одном месте, — с неохотой сказал он. — Вот и решили тут переждать, пока милиция успокоится. Может, все обойдется.
— Где наследили? — требовательно спросил Сизарь. — В квартире у той бабы, когда книги брали?
— Нет, тогда все чисто прошло, — отрицательно качнул головой Гротов. —
— Вот придурки! — с осуждением воскликнул Сизарь. — А если бы там засада была?
— Кто об этом думал? — жадно затянулся Сашка. — Пришли туда, дверь опечатана, вокруг тихо. Мы и решили попробовать… Там картина на стене висела. Когда мы рассказали Сбитневу о ней, он нас выругал, что мы ее не прихватили с собой. Только стали дверь открывать, а тут соседка выходит, — продолжил свой рассказ Гротов. — Кто такие да зачем пришли? Пришлось прикинуться работниками милиции. Она с нами в квартиру вошла и давай допытываться: что вы будете делать и чем фотографировать? Пришлось уложить ее там, — мрачно закончил Гротов.
— А картина? — спросил Сизарь.
— Картину Юрка снял, — оживился Гротов. — Поехали мы с ней на дачу к Сбитневу, поднимаемся на второй этаж, а Павел Романович с каким-то гостем сидят в креслах убитые. Мы и рванули оттуда поскорее, от греха подальше. А картину Юрка с перепуга там оставил. Теперь вот сидим и думаем: что дальше делать? — затушил Гротов сигаретный окурок в пустой консервной банке.
— Да-а… Дела ваши неважные, — сочувствующим тоном признал гость. Почесал пальцем седую щеточку усов, спросил приятелей:
— А ключи от квартиры где?
— Я их выбросил, Петрович, — помрачнел Сашка. — Когда ехали с картиной на дачу к Сбитневу. Где, и сам не помню… Не до этого было! Зачем, думаю, в кармане лишнюю улику таскать? Да ты не бойся, Василий Петрович, если что случится, мы с Юркой — могила! — стал горячо уверять гостя Гротов. — Нас никто не видел, ни с кем, кроме тебя, мы не говорили, так что…
— Верю, что не говорили, — глухо сказал Сизарь. — Хоть на это ума хватило. Однако зачем-то прячетесь. Значит, сами чувствуете, что на краю стоите. А то, что вы молчать будете, — безнадежно махнул он рукой, — себя утешайте. Меня не надо. Я уже не один раз в лапах у ментов побывал. Там не таких орлов, как вы, раскалывают, если по-серьезному возьмутся. И бить не будут, а запутают так, что и не заметишь, как все выложишь. Что же вам посоветовать? — озабоченно спросил сам себя Сизарь. — Я бы на вашем месте рванул куда-нибудь подальше, — после недолгого молчания предложил Василий Петрович, — пересидел бы год-два в затишке, пока тут все успокоится.
— А потом? — спросил Санеев.
— Потом видно будет, — зло ответил Сизарь. — А сидеть тут и ждать, пока мышеловку захлопнут, — гиблый номер. Я еще вот вас о чем хочу предупредить: если, не дай Бог, в лапы к следователям попадете, не вздумайте про меня упоминать! У меня связи крепкие, в любой камере достану! — пригрозил он. — Стоит только пару слов сказать, а дальше блатной телеграф сам сработает. Это здесь, на воле, беспределом занимаются, а в тюрьме и в зоне еще правильные законы действуют.
— Да ты что, Петрович! — обиделся Гротов. — Насчет этого можешь быть спокоен. Мы уже с Юркой все обсудили, — кивнул он в сторону приятеля. — Если влипнем, ни от чего отказываться не будем, только все на Сбитнева свалим. Ему-то теперь все равно, а нам поблажка будет. Скажем, что ключи он дал, а после кражи мы их ему вернули. Теперь этого не проверишь.
«Так вам и поверили: Сбитнев им ключи дал! — ехидно подумал Сизарь. — А он их где взял? Замки-то я вставлял! И домработница об этом знает. Пришить подлецов, что ли? — мелькнула в уме шальная мысль. — А потом ворота запереть, и пусть лежат тут, подсыхают. Нельзя! — приказал сам себе Василий Петрович. — День… Многие гаражи открыты, и меня наверняка видели. Вот черт, и время не терпит, а то бы нашел людей, чтобы их ночью убрали. Хрен с ним, с долгом!»