Похитительница снов
Шрифт:
Он поцеловал ее. Заманчивая перспектива! Очень заманчивая - особенно сегодня.
Найджел выпустил жену из объятий и отошел в сторону. Остановившись возле липы, он прислонился плечом к стволу. Глядя поверх крон деревьев на долину и окрестные холмы, виконт мысленно вопрошал себя, стоит ли говорить то, что он должен сказать.
– Я чем-то обидела тебя?
– раздался сзади ее голос.
– Я веду себя покровительственно? Тебе тяжело сознавать, что ты не владеешь ничем, а я всем? Прости. Я не хочу, чтобы это неравенство разделило нас, Найджел. Но постой...
– Кассандра, помолчав,
– Может, ты беден? Но по твоей одежде этого не скажешь, и ты говорил, что у тебя приличное состояние. Любовь моя, такие пустяки не должны стать для нас источником ссор и раздоров. Конечно, ты горд, как все мужчины. Ну что мне сказать тебе, чтобы...
Найджел резко повернулся к ней, гневно сверкнув глазами, и она испуганно умолкла на полуслове.
– Вам не надо ничего говорить мне, миледи! И перестаньте домысливать за меня, что я подумал да что почувствовал!
Найджел и сам удивился своей вспышке. Он ведь давно подготовился к этому неприятному объяснению, ибо ждал его больше года. Даже сейчас Найджел испытывал громадное удовлетворение оттого, что наконец может произнести свой приговор. Вот только если бы на ее месте была другая!
Кассандра уставилась на него широко раскрытыми глазами, лицо ее побелело как снег.
– Черт побери, ты все усложняешь!
– бросил он.
– Ты обиделся, Найджел? Прошу тебя...
– Ты сегодня упомянула о том, что Кедлстон не майорат. Я знал это и раньше. Покойный граф Уортинг хотел завещать поместье тебе. Но когда завещание было оглашено, Кедлстон уже не принадлежал ему. Он проиграл его в карты. Мне.
"И будь с ней поласковее..."
Ну, вот он и произнес эти слова - резко, грубо, с холодным презрением. Найджел нарочно нацепил на себя знакомую маску ледяного высокомерия. Кассандра, замерев, смотрела на него во все глаза, будто время для нее остановилось. Казалось, ее вот-вот коснется волшебная палочка, и она вернется к жизни.
– Что?
– прошептала она наконец.
– Кедлстон принадлежит мне, Кассандра. Вот уже год, как я стал его владельцем. Поместье я выиграл в карты у графа Уортинга. У меня есть все необходимые бумаги, подтверждающие это.
– Бумаги были утеряны, - чуть слышно промолвила она.
– Папин поверенный не смог их найти.
– Они не утеряны. Все бумаги были переданы мне и оформлены на мое имя - об этом позаботились мой поверенный и поверенный графа. Кедлстон теперь мой, хотя ты, как моя жена, по-прежнему в нем хозяйка.
Как быстро и просто он это сказал! Как легко! Найджел стоял, небрежно прислонившись к дереву и с улыбкой вертя в руке лорнет, но его эффектная поза лишь помогала ему держаться на внезапно ослабевших ногах.
И так, улыбаясь, он смотрел, как рушится мир Кассандры, и мысленно проклинал ее выразительное лицо. Виконт почти ненавидел сейчас эту женщину.
Ее побелевшие губы беззвучно шевелились, словно она собиралась что-то сказать ему. Глаза Кассандры не отрывались от него. Посмотрев на Найджела несколько минут, она вдруг решительно отвернулась. Надо бы задержать ее и попытаться успокоить, уговорить. Возможно ли это? И легко ли это сделать? Да, если чувства ее неглубоки.
Но почему-то
Найджел только сейчас понял, что она нравится ему. Более того, он восхищается этой женщиной и обожает ее.
Но не успел Найджел на что-то решиться, как Кассандра, подхватив юбки, направилась к дому. Пройдя несколько шагов, она бросилась бежать.
Он стоял и смотрел ей вслед. Надо ли пойти за Кассандрой и попытаться объяснить (а что тут объяснишь?) или по крайней мере заставить ее выслушать его? Или позволить уйти и поразмыслить над тем, что он сказал ей?
Найджел стоял, все так же прислонившись к стволу липы.
Он тщательно продумал тот карточный поединок - готовился к нему восемь лет, - и все произошло так, как он и планировал. Виконт выиграл Кедлстон у Уортинга. Победил. Триумф победы до сих пор наполнял его торжеством. Месть свершилась.
Если не считать того, что единственная дочь Уортинга унаследовала (так всем казалось по крайней мере) Кедлстон. Уортинг умер через две недели после потери своего родового поместья и за две недели до истечения срока, назначенного Найджелом для того, чтобы граф сообщил семье эту новость и покинул Кедлстон.
Существовал только один способ успокоить свою совесть и вместе с тем насладиться мщением - а он достаточно пострадал и заслужил этот триумф. Словом, Найджел решил, что должен жениться на дочери Уортинга и позволить ей остаться в родном доме. Уилл Стаббс не одобрил этот план и все время повторял, что, мол, не следует церемониться с родственниками покойного графа, а его дочери уже ничем" не поможешь. И если уж Найджел хочет сделать ей предложение, Уилл советовал сперва открыть ей правду, чтобы она могла выйти (или не выйти) за него замуж с открытыми глазами. Но у Кассандры не было выбора, и предлагать то, чего нет, еще более жестоко, чем не предлагать вовсе. Не согласившись вступить с ним в брак, она осталась бы без гроша и до конца дней зависела бы от дядюшки.
Итак, он успокоил свою совесть.
Найджел горько усмехнулся.
Конечно, вскоре он обнаружил еще один довод в пользу женитьбы - пожалуй, более убедительный, чем жалость.
Насколько глубоки чувства Кассандры к нему? Можно ли спасти их брак и сделать совместную жизнь хоть сколько-нибудь терпимой? Этот вопрос мучил его с самого начала их знакомства. А если они возненавидят друг друга, им не ужиться в одном доме, как бы он ни был велик.
Найджел не питал к ней ненависти.
Но теперь Кассандре ничто не поможет. Он сказал девушке все, что ей следовало знать. А открыть всю правду виконт был еще не готов. Впрочем, это ее не касается.
Кроме того, она так любила отца! Странно, но ему не хотелось лишать Кассандру последних иллюзий. Пусть девушка ненавидит его теперь - это ее право. Он всегда будет обращаться с ней, как подобает джентльмену.
Не стоит больше ничего говорить. Пусть думает что хочет.
Приняв это решение, Найджел сделал шаг от дерева. Надо отыскать Кассандру и успокоить, если возможно. Он медленно направился к дому - к дому, который принадлежал ему вот уже более года.