Поход без привала
Шрифт:
— А разве я его браню? Он находчивый, смелый. Только опыта мало. И характер тяжеловат. Себя не жалеет и с людьми слишком суров. Любой приказ выполнит. Сам на риск пойдет, бойцов заставит. Только ведь строгость, жестокость — далеко не главное. Вот Баранов — он вроде отец для своих. Он и ругает-то по-особому: без злости, заботливо. Наказывает — не обижаются на него. А Осликовский резкостью отталкивает. Ему бы сердцем потеплеть…
— Павел Алексеевич, а ты сам на политработе не был? — спросил комиссар.
— Не довелось… Но уж если своих подчиненных не изучить, то не знаю, как и командовать.
— Ясно. Буду в Крымскую
— Нет, давно шашлыка не пробовал.
Щелаковский отправился по своим делам. Не прошло и часа — возвратился расстроенный:
— С карандашами беда, командир. И с бумагой. Как это я не сообразил раньше?!
— Для чего вдруг понадобилась бумага? — удивился Белов. — Объясни.
— Конечно, ты у Грецова взял лист и письмо жене написал. А люди прямо с марша в вагоны. У них за долгое время первый день сегодня свободный. Кинулись родным писать, а не на чем. Политруки блокноты свои извели… Да разве этого хватит?! Как думаешь, если я с полустанка свяжусь с комендантом узловой станции, чтобы все эшелоны обеспечил бумагой и карандашами? Школы пусть подключит, районо… От твоего имени действовать можно?
— Давай! Только у коменданта дела поважнее. Там путь разбит.
— Ремонт — на несколько часов. А люди нам на всю войну и на после войны. Я с него не слезу, с этого коменданта, пока не добьюсь.
— К банкету, к шашлыку смотри не опоздай, — улыбнулся Белов.
— Ладно уж, — махнул рукой Щелаковский и побежал вдоль насыпи к домикам. Глядя вслед Алексею Варфоломеевичу, генерал подумал, что с комиссаром ему повезло. Не умеет Щелаковский произносить длинные речи, возиться с отчетами, донесениями, резолюциями. Это и не обязательно. Важно, чтобы людей любил!
Часть четвертая
В снегах Подмосковья
1
Из книги маршала Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления».
«В начале ноября у меня состоялся не совсем приятный разговор по телефону с Верховным.
— Как ведет себя противник? — спросил И. В. Сталин.
— Заканчивает сосредоточение своих ударных группировок и, видимо, скоро перейдет в наступление.
— Где вы ожидаете главный удар?
— Из района Волоколамска. Танковая группа Гудериана, видимо, ударит в обход Тулы на Каширу.
— Мы с Шапошниковым считаем, что нужно сорвать готовящиеся удары противника своими упреждающими контрударами. Один контрудар надо нанести в районе Волоколамска, другой — из района Серпухова во фланг 4-й армии немцев. Видимо, там собираются крупные силы, чтобы ударить на Москву.
— Какими же силами, товарищ Верховный Главнокомандующий, мы будем наносить эти контрудары? Западный фронт свободных сил не имеет. У нас есть силы только для обороны.
— В районе Волоколамска используйте правофланговые соединения армии Рокоссовского, танковую дивизию и кавкорпус Доватора. В районе Серпухова используйте
— Считаю, что этого делать сейчас нельзя. Мы не можем бросать на контрудары, успех которых сомнителен, последние резервы фронта. Нам нечем будет тогда подкрепить оборону войск армий, когда противник перейдет в наступление своими ударными группировками.
— Ваш фронт имеет шесть армий. Разве этого мало?
— Но ведь линия обороны войск Западного фронта сильно растянулась; с изгибами она достигла в настоящее время более шестисот километров. У нас очень мало резервов в глубине, особенно в центре фронта.
— Вопрос о контрударах считайте решенным. План сообщите сегодня вечером, — недовольно отрезал И. В. Сталин».
2
Штаб Западного фронта разместился в небольшом населенном пункте Перхушково. Аккуратные домики скрыты среди старых высоких деревьев. Осеннюю глубокую тишину изредка нарушает звук работающего мотора или человеческий голос. Везде чистота, порядок. Не только командиры, но и рядовые красноармейцы — в новой подогнанной форме. Дежурный на контрольно-пропускном пункте, проверяя документы Белова, пренебрежительно скользнул взглядом по старой, потертой шинели генерала, по охотничьим, с отворотами, сапогам. Павел Алексеевич усмехнулся: где только умудряются коменданты находить для высоких штабов этаких рослых нагловатых красавцев?! Их бы в артиллерию заряжающими, пудовые снаряды таскать, а они с бумажками…
Посмотрел на часы — еще пятнадцать минут, можно размяться после долгой езды в машине. Под ногами поскрипывал нетронутый, свежий снежок. Первые дни ноября, а снег, похоже, улёгся по-настоящему. Новая забота — перековать по-зимнему лошадей… Ну, об этом после.
Точно в назначенное время Павел Алексеевич вошел в кабинет командующего.
— Товарищ генерал армии, генерал-майор Белов по вашему…
— Здравствуй! — Жуков шагнул навстречу, крепко стиснул руку. И сразу заговорил о деле, будто они только вчера расстались: — Семен Михайлович очень тебя хвалит. Оправдывай доверие. С общей обстановкой знаком? Октябрьское наступление противника нам удалось остановить. Бои продолжаются, но уже не с тем напряжением. Все данные за то, что немцы готовят новый бросок на Москву. Начать могут в любой день…
Слушая командующего, Павел Алексеевич думал: не так уж много лет пролетело с той поры когда разбросала их служба в разные стороны, а как изменился Георгий. Посолиднел, словно бы еще раздался в плечах. Тон и жесты решительные. Весь в напряжении, весь — сгусток энергии, воли.
Говорил Жуков быстро, не заглядывая в бумаги. Лишь один раз показал на карте город Серпухов и узкий перешеек, соединяющий Москву с окруженной Тулой. Немцы стремятся замкнуть кольцо, отрезать от столицы южный бастион, сковавший главные силы 2-й танковой армии Гудериана. А западнее и северо-западнее Серпухова немецких войск значительно меньше. Там лесные массивы, редкие населенные пункты. Там обороняется 49-я армия генерала Захаркина. В полосе этой армии начнет наступать группа войск генерала Белова… Да, да, группа войск. Основа ее — кавалерийский корпус. Кроме того, Белову придаются 415-я стрелковая и 112-я танковая дивизии, две танковые бригады и 15-й полк гвардейских минометов подполковника Дегтярева.