Поход без привала
Шрифт:
Задача: взломать оборону противника, отбросить ого на запад и направить в тыл врага крупные диверсионный отряды.
Замысел, в общих чертах, был ясен. Вот только цель операции казалась Павлу Алексеевичу какой-то неопределенной, расплывчатой. Для чего нужно наносить контрудар? Упредить наступление противника? Но Жуков говорит, что там у немцев всего одна дивизия… Оттянуть в тот район силы гитлеровцев?
По тону Жукова можно было понять — на вопросы он отвечать не намерен. Ну что же, ему виднее. У командования, возможно, более широкие
— Разрешите сегодня же выехать на рекогносцировку?
— Нет, нет! — быстро возразил Жуков. — Времени мало, план подготовить сейчас, в штабе. Никого к этому делу не привлекай, никто не должен знать… В нашем распоряжении пять часов. Данные о противнике получи в разведывательном отделе. Все, приступай.
Жуков куда-то торопился. Снял с вешалки шинель и, надевая ее, сказал вдруг не казенно, а грубовато-дружески:
— Толстеешь, что ли, Павел? Китель на спине ползет, штопка видна.
— Немец секанул.
— А ты бы поменьше бегал к нему спиной.
Шутка вышла тяжеловесная. Как и раньше бывало. Такой уж человек: хочет сказать смешное, веселое, а не получается.
— Я, Георгий Константинович, от немцев не бегал и без приказа не отступал. А почему противник за спиной у меня оказывался, других надо спросить.
— Смеюсь, Павел.
— Я понял…
Закрывшись в отведенной для него комнате, Белов познакомился с документами о положении 49-й армии. Войска ее были ослаблены, малочисленны и едва сдерживали натиск противника — вот что понял генерал из этих бумаг. Павел Алексеевич привык принимать решения, учитывая все детали обстановки. А тут лишь приблизительные, неполные сведения. Разве составишь по ним конкретный план? Так только, примерные действия.
Тревожило Белова еще одно обстоятельство. Ни танки, ни кавалеристы не приспособлены наступать в труднопроходимых лесных районах. Подвижные войска потеряют свое главное преимущество — маневр, скорость, внезапность. А противнику значительно легче обороняться в лесу, используя сравнительно небольшие силы.
Об этом и сказал Павел Алексеевич генералу Жукову, когда принес на утверждение свой план:
— Георгий Константинович, я исходил из того, что противник перед нами слабый. Надеюсь, пехота прорвет оборону, и тогда конно-механизированная группа разовьет успех.
Жуков кивнул. Ничего не исправив и не добавив, поставил свою подпись. Вид у него был усталый. Сидел за столом, опустив на руку тяжелый подбородок. Улыбнулся невесело:
— Вот и свиделись, значит, Паша… Евгения Казимировна где?
— В Шуе, на моей родине.
— Девочки с ней?
— Да, вместе, — ответил Павел Алексеевич и вдруг вспомнил, что Георгий-то здешний, из Подмосковья. Из Угодского Завода! Как раз оттуда, куда нацелено острие намеченного контрудара! Не этим ли вызвано включение в группу двух больших диверсионных отрядов, одним из которых командует полковник?
— Жора, — негромко спросил Павел Алексеевич, — мать там
— Боюсь за нее. — Голос Жукова дрогнул, и Павел Алексеевич от души посочувствовал ему: такая ответственность на человеке, а тут собственное горе давит.
Хотелось сказать что-то теплое, успокоительное, но Жуков уже справился с волнением. Встал. На лице — обычная строгость. Верхняя губа чуть выпячена, нижняя поджата — заметнее выделяется ямочка на подбородке. Произнес полувопросительно:
— Местность для контрудара не очень удачная.
— Я обратил внимание.
— Это инициатива товарища Сталина. Верховный считает, что так нужно…
Павел Алексеевич слегка наклонил голову: он все понял.
— Завтра или послезавтра поедем к товарищу Сталину вместе, — продолжал Жуков. — Возвращайся к себе и жди вызова.
3
Готовясь к встрече с Верховным Главнокомандующим, Павел Алексеевич обдумывал, как лучше доложить о состоянии корпуса. Пополнение прибыло, людей достаточно: почти пятнадцать тысяч. Хуже с оружием. Запасов нет, значительное количество орудий и пулеметов потеряно в боях. Некоторые маршевые эскадроны пришли без винтовок, без шашек. Плохо и с седлами. Кони прибыли малорослые. Среди них много неуков.
С обмундированием полный порядок. Павел Алексеевич даже улыбнулся, вспомнив об этом. Никогда еще так быстро не удовлетворялись заявки. Из Москвы прислали десятки грузовиков с шапками, валенками, меховыми безрукавками, ватными брюками. По указанию заместителя Наркома обороны Андрея Васильевича Хрулева для самого Белова спешно шилась в лучшем ателье традиционная кавалерийская бекеша. Даже растрогала такая забота.
Значит, если появится возможность, он будет просить у Верховного Главнокомандующего только самое необходимое: автоматы, пулеметы и седла…
Жуков позвонил заранее, назначил место и время встречи. День выдался пасмурный, промозглый. Улицы Москвы были пустынны. Лишь на перекрестках трудились люди: устанавливали противотанковые ежи, возводили баррикады. Зияли чернотой амбразуры дотов. Возле зенитных орудий толпились, согреваясь, дежурные батарейцы.
В 15 часов 45 минут «эмка» Белова подъехала к условленному месту на улице Фрунзе. Павел Алексеевич вышел на тротуар, осмотрелся. То ли туман, то ли ранние осенние сумерки опускались на город. Все было сырое, унылое, серое.
Из-за поворота появилась машина Жукова. Шофер затормозил, Георгий Константинович распахнул дверцу:
— Садись ко мне.
Поехали дальше. На этот раз командующий был не столь официален, как в служебном кабинете. И выглядел моложе, свежее. На секунду подумалось: нет войны, нет седых волос, нет давящей тревоги — оба они молодые, веселые, трясутся, как бывало, бок о бок в машине, едут на очередную инспекторскую проверку.
— Жора, — вырвалось у Белова. — Георгий, как мне там, у товарища Сталина?..