Похороненный дневник
Шрифт:
В два прыжка дядя Лео вырвал нож из руки Джаспера и занес над ним кулак.
— Хватит, черт тебя дери!
— Ударьте меня. Мне уже наплевать, — холодно вгляделся Джаспер в дядины глаза. — Только пообещайте, что сделаете все, чтобы вернуть маму домой. Вы должны это мне. Вы должны это ей.
Дядя Лео вернул нож на место и застыл у стены, спиной к племяннику. Лишь через минуту он еще раз отер лицо и сказал:
— Хорошо, Джаспер. Если я дам слово попробовать, ты прекратишь это? Прекратишь убегать из дома и подставлять себя под пули? Бога ради, может, ты просто дашь
— Да, сэр. — Джаспер изо всех сил старался не покривить душой.
Глава 62
Как-то утром в субботу, в конце лета 1954 года, отец Джаспера подкатил к амбару, как проделывал это почти каждое субботнее утро. Только в тот день он выбрался из кабины грузовика в коричневом костюме вместо рабочего комбинезона. Джаспер озадаченно наблюдал через окно, как он поправляет галстук перед тем, как войти.
— Доброе утро всем, кого вижу!
— Сегодня ты что-то принарядился, Уэндел, — сказала тетя Вельма, обернувшись от кухонной плиты. — Позавтракаешь?
— Не-а. Сегодня задержаться не смогу. Нужно отвезти кое-кого в город, — папа повернулся к Джасперу и подмигнул. — Надень свой школьный костюм, сын.
По искоркам в отцовских глазах Джаспер догадался, что предстоит нечто важное. Всю дорогу до Детройта они едва перебросились парой фраз. Тетя Вельма настояла, чтобы они захватили завтрак сухим пайком, и оба жевали теперь сэндвичи с беконом, пока мимо проносились кукурузные поля. Отец не хотел ничего объяснять; сказал лишь, что приготовил для Джаспера сюрприз. На лице широкая улыбка, в глазах беспокойство. Джаспер решил не обращать внимания на эти тревожные знаки и глядел в окно.
Когда отец съехал с шоссе миль на десять раньше обычного, любопытство все же взяло верх.
— Куда мы едем?
— Увидишь.
Через три минуты их грузовик свернул на узкую дорожку рядом с маленьким типовым домиком. Отец выпрыгнул из машины и хлопнул по капоту.
— Мы на месте.
Джаспер медленно вылез, в замешательстве обозревая тихую улицу. Вдоль нее выстроились почти в точности такие же домики, как и тот, в который уперся их грузовик. Рот мальчика приоткрылся, но вопрос так и не прозвучал. Он лишь последовал за отцом и по трем ступенькам крыльца поднялся к парадной двери домика. Уэндел открыл ее, без стука.
Гостиная была обставлена бедно, но Джаспер узнал диван с обивкой в желтые цветочки и торшер того же оттенка.
— Это что? — спросил он, вращая головой: со стен и полок в глаза ему бросались другие знакомые вещи.
— Вот, приобрел новое жилье, — просиял отец. — Копил на него уже несколько лет. Что скажешь?
— Тут… уютно. — С кухни повеяло запахом выпекаемого печенья. В мойке звякнули тарелки. Горло Джаспера болезненно сжалось. — Пап? Кто это там?
Руки его отца дрожали сильнее обычного, но старик сумел изобразить еще одну широкую улыбку.
— Сходи проверь.
Ноги Джаспера остались прикованы к полу, тогда как внутри него набухала настоящая паника. Отец наконец-то сумел оставить прошлое
— Сотри это выражение с лица, сын. Там кто-то очень хочет с тобой встретиться. — Отец взял Джаспера за локоть и через узкую столовую подвел к кухонной двери. Нетвердой рукой Уэндел толкнул ее. — Ты посмотри, кого я привел, дорогая.
У мойки, спиной к ним обоим, стояла женщина с узлом темных волос на затылке. Ее плотную фигуру обтягивало синее платье без рисунка. Спина женщины затвердела, а сама она оперлась обеими руками о край рабочего стола, прежде чем повернуться.
Сперва Джаспер не узнал ее, эту незнакомку, которая явилась занять мамино место. В ее синих глазах была пустота, которая, кажется, глядела в дальнюю стену прямо сквозь него. Она продолжала цепляться за стол, будто едва удерживаясь от падения.
И тогда он увидел. Когда их глаза наконец встретились, искра узнавания озарила ее лицо. В этот неуловимый миг ее губы чуть заметно дрогнули, но затем с лица вновь исчезло всякое выражение.
— Мам? Это… ты? — попятившись, Джаспер уперся в стену спиной. Это была она. И вместе с тем — не она. Ее тело располнело, стало мягким. Она казалась ниже ростом — гораздо ниже, чем раньше. Волосы поседели на висках и выглядели мертвыми, будто на голове у нее был парик. Плечи были безвольно опущены, точно отказавшись от борьбы.
— Джаспер, — прошептала она. — Боже мой. Как ты вырос, — голос казался тягучим и не таким звонким, как он мог вспомнить. Рот ее улыбался, но глаза утопали в слезах.
— Я же рассказывал, правда? — Уэндел обнял сына за плечи и подтолкнул к ней. — Там у них, на ферме, питание что надо. Тебя хорошо кормят, сын?
— Д-да, сэр, — Джаспер чувствовал, как дрожит отцовская рука у него на спине.
Кивнув, его мама прошептала:
— Хвала Иисусу. Только посмотри на себя. — Но сама, кажется, совсем не могла на него смотреть. И отвернулась к мойке, где под слоем воды отмокали тарелки.
— Как там печенье, Алтея? Может, уже готово, тебе не кажется? — поинтересовался Уэндел голосом, припасенным для маленьких детей.
Мама, которую помнил Джаспер, вспылила бы в ответ: вот еще, она не нуждается в советах всяких олухов, чтобы испечь чертово печенье. Вместо этого она произнесла лишь:
— Думаю, ты прав.
Будто в каком-то трансе, она взяла с крючка прихватки и вытащила из духовки противень с готовым печеньем.
— Пахнет великолепно, дорогая, — с чрезмерно восторженной улыбкой заметил отец Джаспера. Он толкнул сына локтем и выжидающе повел рукой в сторону супруги.
— Просто объедение! — согласился Джаспер, чересчур громко.
Подволакивая ногу, Уэндел прошел в угол, к узкому столику с толстой пластиковой крышкой, где и уселся.
— Джаспер, разыщи-ка нам всем по блюдцу и налей немного молока.
— Да, сэр, — он быстро осмотрел содержимое шкафчиков и выставил на стол три стакана и тарелки.
Его мама стояла у электрической духовки, снимая печенье с противня, одно за другим. Медленно и сосредоточенно. Косясь на нее, Джаспер открыл холодильник и вынул молоко. Когда все печенье было выложено, она так и осталась стоять у плиты, будто привязанная. Чтобы не потекли слезы, Джаспер до крови прокусил губу изнутри. Это была вовсе не она.