Похороненный дневник
Шрифт:
— Перед тем как уехать, его мать дала мальчику это.
Дядя вынул из кармана куртки мамино ожерелье, и при виде него Джаспер едва сдержал возглас протеста. Оба мужчины сделали вид, что не заметили.
— Не сомневаюсь, что сестра пожертвует чем угодно, лишь бы ему помочь, — добавил дядя Лео, передавая врачу медальон из бисера.
Доктор Уайтберд взял ожерелье и внимательно осмотрел, поворачивая в пальцах. И сказал наконец:
— Мальчик пробудет здесь две ночи. Уехать сейчас слишком рискованно. Если инфекция распространится на кровоток, он окажется в руках Великого
— Я все понимаю, — сказал дядя Лео и опустил взгляд на Джаспера, который не сводил с него широко раскрытых, заплаканных глаз. Ухватил племянника за подбородок и всмотрелся в эти глаза. — Он крепкий парень, док. Выкарабкается. Не так ли, сынок?
Джаспер кивнул в ответ, не без труда сведя вместе дрожавшие губы.
Глава 34
Дядя Лео держал Джаспера, чтобы тот не дергался, пока доктор запускал иглу ему в руку. И вторую вслед за ней. Эти булавочные уколы не шли ни в какое сравнение с безумной резью в ногах. Доктор Уайтберд подвесил над головой мальчика склянку с лекарством, соединенную с торчащей в руке колючкой. Медсестра принесла ему набитую соломой подушку и накрыла цветастым одеялом.
— Не балуй с этой трубкой, парень, — предупредил дядя Лео.
— Да, сэр, — прошептал Джаспер, стараясь не глядеть на пропитанный кровью бинт, что удерживал иглу на месте.
— Завтра мы приедем тебя навестить, — сказав это, дядя вышел, оставив его в одиночестве.
Через несколько минут вернулась медсестра. Та же женщина с косами, что встретила их в приемной.
— Выпей-ка, — распорядилась она, приподняв голову мальчика одной рукой и поднося к его губам теплую кружку. — Это снимет жар. И постарайся потом уснуть. Сон поможет лекарствам.
В кружке оказался горький отвар, но Джаспер выпил, как было велено. Горячая жидкость провалилась в измученный желудок и немедленно угомонила его, а затем растеклась по рукам и ногам, прогнала из костей стужу. Это было такое избавление, что Джаспер не знал, какими словами благодарить спасительницу. И провалился в сон прежде, чем та вышла из палаты.
Пролетели часы, пока звук чьих-то шагов не заставил его распахнуть ресницы. Джаспер таращился в темноту, недоумевая, что могло его разбудить. Он не знал, где находится. Рядом не было ни окна, ни часов. Только натяжение присосавшейся к руке трубки напомнило мальчику, что он по-прежнему лежит на больничной койке в резервации Черная Река. Боль в колене не исчезла, но отчасти притупилась. Может, ноге полегчало? И когда-нибудь она даже вновь станет нормальной ногой? Джаспер опустил голову на подушку; глаза закрылись сами.
— Джаспер, — шепнул чей-то голос у его изголовья.
Вздрогнув, он приподнялся опять.
— Потише, милый. Ложись, — удивительно знакомый голос.
Повернув голову, он вгляделся в темноту.
— Мам?.. Мама, это ты?
Теплая ладонь протянулась накрыть его щеку.
— Тсс! Ложись, солнышко. Тебе нехорошо.
Он медленно опустил затылок на подушку. Пальцы переместились
— Жар уже отступает. Это просто замечательно. Теперь все будет хорошо, — голос дрожал от сдерживаемых слез. — С тобой все будет хорошо.
Слышать, как она плачет, было больно. Слышать ее голос было больно. Джаспер и сам не сдержался, зашмыгал носом.
— Куда ты уехала? Почему? Зачем ты меня бросила?
— Тсс, детка… Мне очень жаль. Пришлось уехать. Я не могла иначе… но сейчас тебе не стоит волноваться. Нужно скорее выздороветь.
— Но… а наша квартира? Я уже решил, там кого-то… — Джаспер ощутил, как накатывает истерика. Ее машина. Детектив Руссо. Кровь на стене. Дневник. Охваченная жаром, голова не желала отрываться от подушки. — Что он сделал с тобой?
Мягкие руки толкнули его назад.
— Ты не волнуйся, солнышко. Просто поправляйся, хорошо? — голос плавно скользнул вверх и в сторону.
Джаспер попытался сесть, но не нашел нужных для этого сил. Казалось, ее руки все еще лежат у него на плечах: те еще ощущали тепло ладоней.
— Подожди, — слабо пролепетал ей вслед Джаспер. — Не уходи.
— Я люблю тебя, солнышко. Что бы ни случилось. Всегда буду любить, — голос делался все тише.
Она ушла.
— Вернись! — рыдания переросли в отчаянный крик. — Не уходи! Вернись!
— Джаспер? — пара ладоней схватила его за плечи, встряхнула. — Джаспер!
Джаспер открыл глаза. Комнату заливал слепящий свет, и доктор Уайтберд смотрел ему прямо в лицо. Одежда и простыни сырые от пота.
— Тебя больше не лихорадит, — сказал доктор. — Это хороший знак.
Джаспер заморгал, силясь приспособиться к бьющей по глазам реальности вокруг. Доктор тем временем подвесил новую склянку с лекарством над головой мальчика, а еще через минуту вошла медсестра, чтобы сменить ему повязки. Резкий холод от воздуха, что остудил его открытые раны, окончательно разбудил Джаспера, не оставив сомнений: все это было лишь сном.
Повинуясь привычке, рука Джаспера скользнула вниз — ощупать штанину. Сухо. Едва сдерживая слезы, он вновь опустил голову на подушку. Джаспер уже не знал, отчего чувствует себя таким жалким: от того, что мамин приход оказался ненастоящим, или же от того, что он вообще смог проснуться. Медсестра закончила бинтовать ему ноги и вышла.
— На вид уже получше, — произнес доктор Уайтберд за изголовьем кушетки. Он придвинул табурет и опять уставился в лицо мальчику своим пытливым взглядом. — Тело идет на поправку, но я вижу, что душе от этого не легче.
Пряча лицо, Джаспер смотрел в сторону.
— Скверные сны?
Он не ответил.
— Хм-м, — задумался доктор. — Сонный чай может дать свободу злым духам. Это важно — позволить им уйти.
Отвернувшись к стене, Джаспер помотал головой. Мама не злой дух, и позволять ей уйти не хотелось. Нужно было вернуться в прежний сон и постараться отыскать ее там.
— Ты не можешь путешествовать по снам, маленький Огичидаа, — похлопал его по плечу доктор.
Джаспер повернулся, щурясь на обветренное лицо пожилого индейца: