Похождения бравого рядового Гувер
Шрифт:
— Охренеть! — Выдохнул смотритель. — Джек.
— Мери.
— Ты циркачка?
— В детстве ходила на спортивную гимнастику.
— Идем.
Джек провел Гувер в свою сторожку, на удивление чистенькую и уютную.
— Мертвые же кругом. — Пояснил он. — Жути и так хватает. Хотя я привык давно. Так, Солджер, говоришь…
Он сел за компьютер и защелкал мышкой.
— В базе кладбищ его нет. — Разочарованно сказала Гувер. — Я искала.
— Детка, у нас своя база. — Джек таинственно блеснул глазами. — Иной раз в могилах совсем не те, о ком написано на надгробии. А иногда — двое сразу. Смотри, семь Стивенов Солджеров. Дат нет, так что ищи лично.
— Спасибо. — Гувер поднялась. — Я что-нибудь должна?
— Разве только еще одно двойное сальто.
Когда Гувер ушла, смотритель достал телефон.
— Куколка? Объект был, направился дальше. Своеобразная малышка. Убитая какая-то.
— Можешь быть свободен. — Приказал женский голос на том конце трубки.
— Отлично.
Джек подошел к незаметной дверце, и выпустил второго мужчину.
— Сделал, что хотел? — Спросил тот, нервно потирая плечо. — Давай вторую половину денег.
Стиви нигде не было. Гувер устала блуждать по ночным кладбищам разной степени запущенности. На прощание Джек дал ей карту, где обвел предполагаемое место могилы Солджера, но и с ней было немало проблем. Нервы Мериды были на пределе, общая усталость, остатки алкоголя, разочарование и тоска по другу буквально изматывали ее. Ночные кладбища же пугали. Только на одном были фонарики, еле освещавшие пространство вокруг. Собственный фонарь Гувер не решалась включить из опасения выдать себя. Первый найденный Солджер был стариком, похороненным с женой аж в начала девятнадцатого века, второй — грудным младенцем, от третьего была только фамилия, но надгробие было гораздо старше четырех лет. Пятый Солджер был то ли трансвеститом, то ли имел не очень умных родителей, на надгробии улыбалась девушка.
— Сти-и-ив! — Тоскливо звала Мерида, вытирая кулаком обидные слезы в уголках глаз. — Стиви!
Солджер не отвечал, а звук собственного голоса пугал Мериду.
«Надо валить, отсюда». — Устало думала он, еле передвигая ноги. — «Пока кто-нибудь не услышал мой голос и не решил, что я неупокоенный дух».
Последнее кладбище было самым жутким. Стиви на нем тоже не было, и быть не могло, последнее захоронение датировалось 1875 годом. Стиля этому кладбищу было не занимать: пыль, паутина, пронзительные крики ночных птиц, фигурные ограды, памятники в виде ангелов с отбитыми крыльями, вальяжно раскинувшихся обнаженных дев, каменных мужских торсов с шестью и восемью кубиками пресса, плачущих детей и прочей архитектурной жути. Еще спустился туман, и луч фонарика, который Мерида все-таки включила, плавал в дымном молоке. Гувер села на лавку и отдышалась. Ее поиски были напрасными, а желудок пустым. Еще очень хотелось спать.
— Стив! — Раздраженно крикнула Гувер, злясь на неуловимого Солджера.
Из темноты неожиданно послышались шаги. Гувер застыла и подобралась, а из тумана вышла девочка.
Трудно сказать, кто больше удивился.
— Ты призрак? — С сомнением спросила Гувер, девочка выглядела материальней некуда, только белые волосы слегка светились и смешивались с туманом.
— Я Хейли. А что ты здесь делаешь?
— Я? Мне девятнадцать лет! Я могу ходить, где хочу!
— Мне десять, и я тоже могу ходить, где хочу. — Хейли воинственно сверкнула голубыми глазами. — И вообще я с мамой.
Девочка села рядом и заболтала ногами.
— Ты не боишься?
— Я привыкла. — Хейли пожала плечами. — Я часто здесь играю.
— На кладбище?
— Да. Сначала мне было страшно. А мама сказала, что человек ко всему может привыкнуть. И я привыкла. И больше я ничего не боюсь здесь. Раньше еще боялась, когда воздух над могилами начинал светиться…
— Это фосфор…
— Получаемый при разложении трупов. — Продолжила Хейли. — Я знаю.
— А почему именно ночью?
— Ночью здесь красиво. Днем не очень.
— Твоя мама гот?
— Нет. А что ты здесь делаешь?
— Я ищу друга. Его зовут Стивен. Раньше звали.
— Он умер?
— Умер.
— Тогда тебе лучше поискать живого друга.
— Я хочу этого. — Фыркнула Гувер.
— На, возьми.
Хейли протянула Гувер красное яблоко.
— Я не хочу, оно уже давно у меня. Съешь лучше ты.
— Хейли! — Резкий женский голос разорвал темноту.
— Мама зовет! — Хейли вскочила. — Мне надо идти.
Гувер всмотрелась в темноту и увидела высокий белый силуэт. Женщина была словно окутана светлым ореолом. Она протянула руку, и Хейли побежала к ней.
— Твоя мама призрак? — Спросила Гувер, справляясь с отвалившейся челюстью.
— Для тебя — да. — Хейли засмеялась и исчезла в тумане, махнув на прощанье рукой.
Вход в центральную психиатрическую больницу охранялся. Гувер зашла в ночное интернет-кафе и взломала сайт больницы, а также просмотрела в ускоренном режиме карточки пациентов. Здесь ей повезло больше, рыжих в больнице было шестеро, всего две девушки, и только одна подходила под описание Дантона. Не надо было и думать о том, чтобы пройти незамеченной. Так что Гувер решила идти шумно и с фейерверком, с главного входа.
— Здрасте! — Обратилась она к регистратору, ошеломленно моргавшему на нее красными заспанными глазами. — Мне нужно посмотреть на ваших психов. Особенно на молодых. На моих ровесников. Знаете, я думаю, вы многих тут удерживаете незаконно.
— А вы кто? — Просипел регистратор, судорожно хватаясь за телефон.
— Я никто. Не в этом суть. Я хочу пройти.
Гувер решительно направилась внутрь.
— Охрана! — Взревел регистратор.
Двое плечистых санитаров вывели Гувер за территорию больницы.
— Вам это так просто не пройдет! — Кричала Гувер, отмахиваясь ногами.
Во второй раз ее вывели трое. В третий раз пообещали вызвать полицию. Гувер удовлетворенно смотрела, как персонал стягивается ко входу, психи тоже забеспокоились. Тогда Мерида обошла здание, подпрыгнула, подтянулась на руках и, цепляясь за оконные решетки, полезла на шестой этаж. Нужная палата нашлась быстро, Гувер держась одной рукой, вскрыла замок и прыгнула внутрь.
Мертвая тишина была знаком сегодняшнего дня. Гувер включила неяркий свет. На кровати в углу лежала девушка. Пышные рыжие волосы свешивались на пол, их не стригли уже пятнадцать лет. Белое-белое худое лицо с острым носом, отсутствующее выражение зеленых глаз. Она не была привязана, просто смотрела в потолок, и не моргала.