Похождения бравого рядового Гувер
Шрифт:
Шедший по коридору Дантон изобразил испуг и шарахнулся от пославшего ему воздушный поцелуй француза.
— Не на того напал! — Крикнул он грозно, загораживаясь коробкой со звякнувшими ампулами. — Не для тебя расыетал мой цветочек!
— Урок первый. — Сказал француз, поворачиваясь к Гувер. — Слишком брутальный небритый мушшин с ярко выраженной гомофобией ест потенциальный гомосексуалист.
— Знаю я. — Буркнула Гувер. — Учили. И «Красоту по-американски» смотрели.
— Ты меня на себя не равняй! — Обиделся Дантон. — Агент Доусон, вы как такое на базу пускаете?
Он постучался в дверь и засунул туда голову.
— Доусон? Вы в курсе, кто у нас тут ходит?
Потом, продолжая болтать, как-то незаметно втянулся туда, исчезнув из поля зрения.
— Мушлан. — С удовольствием сказал Рошель. — Солдафон. Ну, птишка моя, иди, как женшшин.
«Птичка», чувствуя себя полной идиоткой, пошла вперед, увеличив амплитуду раскачивания бедрами.
— Не так. — Остановил ее Пьер. — Снять обуфф быстро. Идти на носошках.
На носочках оказалось идти труднее. Раньше Мериде приходилось надевать каблуки, но их тренировали драться в них, или просто ходить на цыпочках по полу, на который нельзя наступать всей стопой, а здесь ей надо было буквально плыть, порхать, подлетая и присвистывая. Через каждый шаг Рошель останавливал ее и поправлял, проходящие мимо агенты в открытую пялились на бесплатный цирк. Гувер сжала зубы и делала все, что требовал Рошель, как всегда на занятиях. Если Доусон приставил к ней учителя танцев, надо просто сдать этот экзамен, как все остальные.
— Нет. Ты не на тренироффке по стрельба… не надо уходить ф себя. Полушай удовольствий… Ходить красифо… ты люпить, когда красифо?
С танцами оказалось сложнее. Привычное тело подсознательно повторяло приемы, не желая изгибаться расслабленно и медленно там, где раньше важна была сила и скорость. Вдобавок Рошель вырядил ее в туфли на высоченном каблуке, от которых тут же свело стопы, и разлетающуюся от каждого движения прозрачную юбку, прибавив, чтобы она не смела переодеваться в форму, пока не станет полноценной «женшиной», и так ее довел, что Гувер брякнула, что знает способ стать женщиной быстрее и приятнее.
— Это тоше надо! — Поднял палец Пьер. — Это ошшень вашно! Женшина долшна нравиться… ты мошешь нравиться, но ты долшна уметь управлять этим.
В столовой он от нее тоже не отстал, а по пути то и дело корректировал походку.
— Покаши мне шпион! — Раздраженно велел он. — Солдафон тут полно, мне нужен шпион!
Гувер положила вилку, мучительно проглотила еду, выпрямила спину, выдохнула. Потом расслабленно улыбнулась, взяла нож, начала непринужденную беседу…
— Корошо. — Одобрил Рошель. — Еще отставь ношку вбок… поставь на носок, чтопы икра напряглась… Хорошо. Но не вполне. Ты не долшен притфоряться, ты долшен быть женшин… я учить тебя Станислафский систем, а не этой шалкий американский школ. Ты долшна жить роль!
— Сами-то! — Перебила его разозленная Мерида. — Прекратите тогда этот акцент! А то просто классика: голубой иностранный учитель танцев! Подумать только!
— Хорошо. — Рошель улыбнулся. — Молодец девочка. Но учитель тут я, и указывать буду я. Ты ест кароший материал для будуший женшин. Ты спрафишься с заданий, если будешь стараться… красифый внешность еще не фсе. Его прифлекать глубина. Ф типе есть глубина. Есть молодост… но тфой козырь… как ты тумаешь?
— Какое еще задание? — Жадно спросила Мерида, подавшись вперед.
— Заданий, на который ты отпрафишься, если спрафишься, моя дорогая. Для которого надо пыть женшин. Так что ф тебе самый главный? Што нрафиться мушшин?
Гувер серьезно задумалась. Не уродина, естественно, но ничего выдающегося, есть и лучше. Из частей тела тоже ничего особенно не выделяется. Веселость и обаяние? Ха-ха.
— Ум? — Неуверенно спросила она. — Я очень умная. Быстро запоминаю…
— Нет. — Отмел Рошель. — Это ест у мноких. Я кофорю о том, чем ты фыделяться…
— Волосы?
— Тфоя страсть. — Пьер потрогал Гувер за косу. — Ты ошень страстный дефочка. Азарт. Русские гофорят «удаль».
— Чего? — Переспросила Гувер незнакомое слово.
— Что. — Поправил Рошель. — Мушшина чувствуй страст… тфой страст. Это знашит: есть сердце, есть душа… сильный душа. Ты скрыфать, но надо показыфать. Страсть — твое орушие… и лицо, а не застыфшая маска. Лицо шпиона долшно двигаться, девошка. Покажи радост… хорошо. Смушение? Так. Грусть…
Он неожиданно ударил ее по щеке.
— Да я тебе сейчас руку сломаю! — Рявкнула Гувер, хватая француза в локтевой захват.
Непривычно длинная юбка треснула вдоль шва, открыв ее ногу в черном кружевном чулке.
— Страст хорошо. — Одобрил француз, осторожно поводя намертво зажатой головой. — Груст ты долшна чувствовать, иначе ничего не получиться. Плачь! Мир полон боли…
— Жизнь — боль! — Грозно подтвердила Гувер. — И сейчас ты это познаешь, лягушатник хренов!
— Отпустите учителя, агент Гувер. — Негромкий голос Доусона заставил Мериду вздрогнуть, она нехотя выпустила взмокшего Рошеля и пулей вылетела в коридор.
— Изяшшно, а не как сольдат! — Крикнул ей в спину француз, потирая локоть.
— Ну что? — Спросил Доусон, наливая ему кофе. — Что скажешь, дорогой?
— Скашу, что если пы я был гранилщик, а она алмас, я бы не взялся за нефо, бояс поресать руки в кроффь.
— Ну что ты. — Польстил Доусон, добавляя учителю побольше сахара. — Ты самый лучший гранильщик. Другого такого нет. А это эксклюзивный случай.
— Да я вижу, что эксклюзивный. — Подтвердил Рошель, скидывая нарочитую манерность. — Раскусила меня в два счета. Ай-яй-яй, Грегг, такую жемчужину обучали по общей программе! Неужели не было индивидуального воспитателя? Какая смелость, какой кураж, упорство, страстность, терпения как у танка, врожденное коварство, мстительна и ничего не забывает! Высокомерна и застенчива, смела до безумия, даже слишком…
— И ты предложил бы все это подстегивать? Общая норма была для нее лучшим вариантом.
— Общая норма чуть не убила в ней человека.
— Она слишком похожа на отца.
— О да. И он был почти так же прекрасен.
— Поэтому мы не стали рисковать. Совет и так добивался ее ликвидации. Оставим это. Как думаешь, она справится?
— Не знаю. Если захочет. А если нет — я не смогу ее научить танцевать. Зря вы выделили ей отдельный отсек. Сейчас бы у нас была девушка, более привыкшая к мужскому вниманию. А ты сразу ребенка — и на Орелла.