Похождения соломенной вдовы
Шрифт:
Вместо того чтобы вопить и звать на помощь, я дрожащей рукой положила возле тарелки несколько крупных купюр, чтобы никто не стал требовать денег у трупа. Стараясь не привлекать к себе внимания, чтобы меня, не дай господи, не остановили, я выскользнула из-за столика и пошла к выходу, глядя в спину удалявшемуся старику.
Тот шагал бодро и молодцевато. Схватив в гардеробе свое пальто, он, не оборачиваясь, пошел к выходу, надевая его на ходу. Не похоже на чинного господина, которого он тут разыгрывает!
Я тоже потребовала пальто, да побыстрее. На лестнице старик, внушивший мне подозрения, обернулся и увидел, что я бегу за ним. Тогда он
Теперь мы неслись по тротуару, виляя между прохожими, которые шарахались в разные стороны. В последний раз я так бегала, кажется, только в детстве, когда за мной бросилась недружелюбно настроенная овчарка. Какой-то мужчина попытался схватить меня на бегу. Он выскочил из толпы мне навстречу и растопырил руки. Я размахнулась сумочкой и, когда он приготовился парировать удар, съездила ему коленом в пах. Он не ожидал от меня такого коварства и согнулся пополам. Мне было достаточно этой пары секунд, чтобы снова броситься в погоню за убийцей и даже нарастить темп.
Через некоторое время позади раздался топот. Еще один незнакомец! Я сделала вращение с широким махом ногой. Парень присел, пропустив мой сапог над головой.
Встав в боксерскую стойку, я несколько раз подпрыгнула. Он усмехнулся. Я сделала обманный мах и, растопырив два пальца, ткнула ему в глаза. Он отшатнулся и потерял равновесие. Обернувшись, я увидела, что убийца чешет вдоль по улице, только лопатки сверкают. Нет, я не могу дать ему уйти! Дыхание мое восстановилось, поэтому я с новой энергией бросилась в погоню. Он был прыток, но меня гнало вперед праведное негодование.
Расстояние между нами медленно, но верно сокращалось.
Пробегая мимо пешеходного перехода, убийца внезапно метнулся вправо: для пешеходов только что загорелся красный, но машины едва тронулись с места. Я поняла, что если не рискну последовать за ним, он удерет и, не ровен час, убьет кого-нибудь еще. Недолго думая, я кинулась перед носом загудевшего автомобиля на середину проезжей части. Здесь я его, голубчика, и догнала.
Со всего маху я прыгнула ему на спину, и мы вдвоем повалились на грязный асфальт — он лицом вниз, а я сверху. Вскочив, я принялась добивать его ногами, потому что ужасно боялась, что он одолеет меня, если только очухается. Уже позже я поняла, что убийца, видимо, здорово цокнулся черепушкой о землю, потому что не подавал признаков жизни. Но, ослепленная яростью, я все била и била его — кулаками и сумкой и вообще вела себя безобразно. Я скакала вокруг поверженного врага, словно разъяренная макака, не обращая внимания на то, что творится вокруг.
А вокруг творилось что-то несусветное — машины гудели со всех сторон, пытаясь объехать драку и не задеть нас. Какие-то тетки на тротуаре кричали ужасными голосами, что молодая сволочь избивает пожилого человека. а никому и дела нет! Они обзывали меня всякими непристойными словами и визжали так, что заглушали порой рев автомобильных двигателей.
Через некоторое время вдали появился «гребешок»
Я быстренько наклонилась и ощупала неподвижное тело двумя руками. Ничего, похожего на оружие, при нем не было. Наверняка выбросил! Со злости я еще раз пнула его ногой. Какой-то мордоворот в «БМВ», проезжая мимо на малой скорости, показал мне большой палец в знак одобрения. Я побежала следом, дергая дверцу.
Мордоворот открыл и, гоготнув, спросил, едва я плюхнулась на сиденье:
— Че, мужика завалила? Ну, это круто! Он че, к тебе приставал, да?
— Он вор, — соврала я, стараясь сидеть прямо и не оглядываться. — Выхватил на переходе сумочку и — бежать. — Я потрясла перед собой сумочкой, словно подтверждая свои слова.
И тут же пожалела, что не догадалась выдать эту версию милиции. Тогда они бы проверили «старика» по своим каналам. Кстати, раскрылась бы его маскировка, это навело бы милиционеров на подозрения. Мне, может, ничего бы и не сделали. Зря я сбежала. Хотя, с другой стороны, на тротуаре скопилось столько свидетелей моего зверского на него нападения, что неизвестно, с кого бы менты начали свою проверку.
— Я выйду здесь, — твердо сказала я, завидев вход в метро. — Спасибо, что подвезли.
— А может, эта, закатимся куда, в натуре? — спросил мой спаситель, поигрывая сигаретой, которую он тянул, выпуская дым веером на приборную панель. — Мне, эта, нравятся решительные чувихи.
— В другой раз, — твердо сказала я, выбираясь на улицу. Только здесь я заметила, что вся грязная, как свинья распахнув подол, я убедилась, что платье Барбары не пострадало. Досада грызла меня. У меня в руках был убийца почтальона, профессора Усатова и моего новоявленного папы. А возможно, и Виктора. Тот человек, который постоянно появлялся в самых неожиданных местах и в самых невероятных обличьях. И я его упустила! Вернее сказать, отпустила. И все из-за глупой надежды, что некто, писавший мне записки и заманивший сначала в «Делифранс», а потом на этот распроклятый показ, знает разгадку всей истории и сможет просветить меня. Честно сказать, я уже просто изнывала от непонимания. Сначала это непонимание меня злило и бесило, но теперь настала стадия отчаянья. Я не желала пребывать в отчаянье, поэтому так стремилась на этот показ. В общем-то я понимала, что меня снова могут обмануть. Однако шанс все-таки есть. От него не стоит отмахиваться.
Мне было жаль Ивана Евгеньевича. Вне зависимости от того, настоящим он был нам с Катериной отцом или нет. Вообще, когда человека убивают практически у вас на глазах, это здорово действует на нервную систему и на сердце тоже. Мое сердце, например, сейчас стучало с такой частотой, как будто я еще не отдышалась после погони. Мне было страшно. Я прекрасно понимала, что если бы меня хотели убить, я бы тоже лежала сейчас, уткнувшись лицом в тарелку. Но все равно это меня мало утешало. Возможно, убийца не один. Возможно, их целый взвод. И они шныряют вокруг, словно хищные звери, не знающие, что такое жалость к жертве.