Похождения соломенной вдовы
Шрифт:
— В общем, все поддается логическому объяснению, — раздраженно заявила я. — Даже удар по голове.
— Кисочка, мне не нравится твое морально-психическое состояние, — сказал Егор, озабоченно разглядывая меня.
— Мне самой не нравится, — призналась я.
— Что ж, — с противной улыбкой сказал Шаталов. — Может, найдется кто-нибудь такой милый, что оплатит тебе отпуск у моря? Чтобы ты прошла период реабилитации?
Я уничтожила его взглядом и снова перевела глаза на своего первого
— Послушай, Егор! Скажи мне вот какую вещь. Зачем нужны были все эти записки? Я ведь ни о чем происходящем с тобой не подозревала! Я даже не знала, кто автор этих записок!
— А я не знал, что нам оформили развод! Я думал, ты меня ищешь! И обо всем догадаешься сама, — возразил Берингов. — Если муж пропал и к тебе в руки по тайным каналам начинают попадать зашифрованные записки, уж ты должна догадаться, от кого они!
— Егор Бориславович — академик, — осторожно напомнил мне Андрей Павлович.
— Я помню, помню, — отмахнулась я от него и снова воззрилась на Егора. — Но почему ты упорно добивался встречи именно со мной, а не с ними? — я кивнула головой в сторону двух наших собеседников.
— Я боялся, — просто ответил Егор. — Да и как бы я вступил с ними в контакт? Обратился в приемную на Кузнецком Мосту? А что, если мои недруги из министерства или те, кто послал убийцу, имеют связи в приемной?
Им бы тотчас же стало известно о моем обращении. Мне назначили бы встречу, и все — поминай как звали.
— Но я-то как могла тебя обезопасить?!
— Я надеялся, что компетентные органы уже связались с тобой.
— Ты не ошибся. Но эти люди тоже могли вести двойную игру, разве не так?
— Я надеялся, кисочка, что ты во всем разберешься и не подставишь меня.
Шаталов выразительно закатил глаза, как бы говоря, что в некоторых вещах академики явно смыслят не больше, чем дети.
— Как это? — опешила я. — Я вовсе не разбираюсь в секретных агентах!
— Она отлично разбирается! — фальшиво улыбаясь, заявил противный Шаталов.
— Кстати, — нахмурилась я. — Моя попытка обратиться к профессионалу по протекции Валдаева.
— Мы пресекли эту попытку, — кивнул Шаталов. — Валдаев сообщил тебе его данные по телефону, и мы сделали так, чтобы его отозвали. Не могли же мы допустить, чтобы в дело влез еще кто-то!
— В общем, картина всего, что произошло, более или менее ясна, — менторским тоном произнес Берингов.
Шаталов тут же подарил ему свое внимание и жестко бросил.
— Кстати, вы собираетесь выполнить свою клятву?
— Какую клятву? — мгновенно сбавив тон, трусливо переспросил Берингов.
— Которую ты дал сестре Скитальцева! — строго сказала я.
— Ее зовут Светлана, — поправил он меня.
— Вот, ты уже готов
— Я?! Помилуй, что ты такое говоришь?
— Мужчина всегда должен держать слово, данное женщине, — торжественно заявил Шаталов.
— Тем более одинокой, — подтвердила я. — Ты что же себе думал: обнадежишь ее и смоешься? В кусты, значит?
— Подожди, кисочка, — растерялся Егор. — Я что-то плохо понимаю. Тебе как будто хочется свести меня с другой!
— Не говори так! — горячо возразила я. — Просто я сама женщина и прекрасно понимаю, каково это: питать надежды, которые потом не оправдываются.
С этими словами я в упор посмотрела на Шаталова.
Тот дал моему взгляду достойный отпор и заявил:
— Правда, зачастую женщин никто не обнадеживает.
Они навоображают бог знает что, а потом требуют исполнения своих мечтаний от мужчины.
— Но в нашем случае это не так! — сварливо сказала я. — Он ясно дал понять, что она ему нравится.
Шаталов резко мотнул головой:
— Ни разу он не сделал ничего такого, что заставило бы ее питать напрасные надежды!
— Да, а история в подвале? — В порыве негодования я едва не вскочила на ноги.
— Откуда вы знаете про подвал? — слабым голосом спросил Берингов. Поверх сплошного розового румянца на его щеках выступили два малиновых пятна. — Я не хотел… Я думал… — он начал заикаться.
Ни я, ни Шаталов даже не глянули на него. Мы молча сверлили друг друга пламенными взорами, как два революционера, не сошедшиеся во мнениях на стратегию и тактику борьбы.
— В общем, я могу все объяснить, — наконец взял себя в руки Берингов. — Я проявил слабость. В конце концов, я мужчина в самом расцвете сил! И это многомесячное заточение могло дурно сказаться на моей потенции.
— Мне тоже нелегко давалась борьба с потенцией, — слегка понизив голос, признался Шаталов.
— Так, значит, ни жены, ни ребятишек? — уточнила я на всякий случай, проницательно глядя на него.
— Угадано верно.
— А зачем ты их выдумал?
— Это был тест. Если бы ты видела в тот момент свое лицо…
— Конкретнее, — потребовала я.
— Я хотел увериться, что моя информация о наличии жены и детей тебя по-настоящему огорчит.
— О, как это подло! — воскликнула я.
— Я не совершил ничего по-настоящему подлого, — напомнил Шаталов, недвусмысленно намекая на свое пионерское поведение во время нашего совместного проживания в одной комнате.
— Конечно! Ты только и делал, что упражнялся в остроумии!
— И еще я охранял тебя.
— Ты следил за мной!
— Не могу сказать, что мне это нравилось. Но результат превзошел все мои ожидания.