Похоже, он доигрался. Том третий
Шрифт:
Доктор рассмеялся.
– Знаешь, что это? – он достал пустую ампулу и повертел ею перед глазами парня в бинтах, – Хотя, вряд ли. Рассказать?
Пациент задышал ещё громче.
– Это нитрокси…, – он резко прервался и положил бутылёк обратно, – А впрочем, хер с ним названием, да, Теодор? Вот эта вот штука – экспериментальный аппарат, воздействующий на нервную систему и мозг. Создан военными для военных, – мужчина указал пальцем в небо, – На Атараксисе его создали, а я успел утащить рецептуру. Довольно простая на создание штука,
Альберт подошёл обратно к капельницам.
– Знаешь, что делает? Ускоряет сознание! – вскинул он руки, – Ускоряет работу мозга и замедляет ход времени вокруг. Что-то вроде технологии Хронос в механизированном мозгу, только для всех и каждого, – вновь подошёл обратно к пациенту и достал ампулу, – А вот это вот – его в стократ усиленная версия. Смертельная для человека.
Не в силах пошевелиться хоть на миллиметр, Теодор очень быстро и глубоко задышал, не отрывая взгляд от оскала нависшего врача.
– Она начнёт действовать с секунды на секунду, а потому…, – Альберт подошёл обратно к капельнице и заполнил второй отсек прихваченным препаратом, – Ускоритель разгонит твой мозг до такой степени, что минута для тебя растянется в десятилетия. Твоя реакция достигнет таких скоростей, что тело не будет поспевать исполнять команды.
Доктор неожиданно хлопнул в ладоши.
– Вспомнил! – прикрикнул он, – Я ведь не всю сказку рассказал! Колобок-то сдох! – вновь хлопок в ладоши и наклон до лица пациента, – Его сожрало последнее препятствие – лиса. Наш герой сбежал ото всех, но в самом конце смерть всё же догнала, – оскал на лице врача разрастался всё дальше, – Кстати, а я и второй отсек капельницы заполнил. Инъекция эвтаназии, смешанная нарочито неверно и коряво, – шептал он, – Эвтаназия – быстрая и безболезненная смерть. То, что вводится тебе – выжигающая внутренности пытка.
Пациент громко замычал.
– Боль будет усиливаться с каждым днём, что проживает твоё ускоренное сознание. Твои внутренности будут медленно сгорать, а всё тело начнёт выворачивать спустя месяц от сегодняшнего дня. И знаешь что? Ты даже закричать не сможешь. Да даже пошевелить глазами, и то вряд ли. Не даром же говорят, что гореть заживо – самое больное, что может испытать человек.
Альберт распрямился и бросил взгляд на изменения аппарата.
– Тебе же говорили: не пытайся бежать. Мы всюду, Теодор. Наказание за Эмилию в конце концов настигло тебя, – процедил он сквозь зубы, – Проживи десятилетия сгорая изнутри, ибо быстрая смерть для тебя – подарок. А мы этого не хотим.
Парень перестал водить глазами и громко дышать.
Казалось, он словно вмиг успокоился.
– Сдохни в агонии, тупая сука.
Дурак 5.5
— Всё. Можешь идти, — сказала девушка.
Робот простоял ещё несколько секунд и под итог всё же покинул квартиру.
“Вхух, это было нелегко”, – протёрла девушка лоб.
Если
Однако, что сделано, то сделано.
– Мам, ты обещала всё рассказать, – выглянул мальчик из-за угла и без церемоний зашёл в комнату матери.
— А, ну да, — потеребила она макушку сына, – Это тот коллега, с которым я ходила на встречу.
— А что с ним?
— Ему стало очень плохо. Ну не могла же я его оставить, верно?
– Ну да, — кивнул ребёнок и аккуратно подошёл к спящему с открытыми глазами мужчине, – Он пьяный?
– Нет, он не пьяный. Говорю же — стало плохо.
— Какой-то он странный, — нахмурился мальчик.
— О, не то слово, малыш, -- улыбнулась девушка, – Ладно, не будем мешать. Пускай спит, – она взяла ребёнка за руку и пошла из комнаты.
– Угу, – кивнул сын и на протяжении всего пути из спальни не отрывался от гостя.
– Кушать хочешь?
– Угу, – вновь кивнул он.
– Хорошо, сейчас сделаю, – Вайолет усадила ребёнка на диван перед телевизором и отправилась в смежную с залом кухню.
– И дяденьке тому приготовь, – прокричал он, – Он тоже, наверное, кушать хочет.
“Ну надо же”, – улыбнулась девушка.
– Обязательно, – с довольным лицом, она приступила к готовке.
Если бы неделю назад кто-то сказал Вайолет, что из полок у неё будут валиться продукты, она бы незамедлительно позвонила Альберту и пожаловалась на невменяемость собеседника.
Однако, правда есть правда – её едва не убили выпавшие из шкафчика макароны.
“Чёрт. Не думала, что он так скоро узнает о сыне”, – размышляла она за готовкой, – “Наверное, не стоило его сюда тащить. Это большой риск. Либо его отталкивает груз в виде ребёнка, либо я сильно выигрываю, если он проснётся именно в моей квартире”
– Так, сына, ну всё. Через минутку будет готово.
– Ховошо, – сказал свисающий с дивана ребёнок, – Эй, ты куда?
– Проверить дяденьку.
– Ты же сказала, что нельзя.
– Я на минутку.
– Тебе можно, а мне нельзя, – пробубнил надувшийся мальчик.
Вайолет зашла в комнату и не забыла закрыть за собой дверь.
“Нда уж, никогда бы не подумала, что ты окажешься здесь вот таким вот образом. Я всякое представляла, но чтобы так…”, – она смотрела на лицо парня.
Артур всё же удосужился каким-то образом закрыть глаза и теперь мирно посапывал.
– И впрямь… странная ситуация, – пробубнила девушка и села на кровать рядом.
Около минуты она просто смотрела на его безмятежное и спокойное лицо.
– Ну, раз уж сдачи дать ты не можешь…
Вайолет наконец могла сделать то, чего желала на протяжении последних двух лет; то, о чём стыдно попросить самой и то, что непринято делать в общественном месте.
Собравшись с силами, девушка ткнула парня в нос.