Поиск-85: Приключения. Фантастика
Шрифт:
Коробов вдруг совершенно отчетливо вспомнил, что «избитый» Тулин появился среди пленных вскоре после встречи с Беккером у разбитого моста. «Так вот в чем дело!»
Коробов встал, и Вадим невольно попятился, но Андрей Иванович прошел мимо него, к окну и прислонил голову к холодному стеклу. Вадим напряженно всматривался в его понурую спину, готовый к любой неожиданности.
Однако ничего не произошло: тесть вел себя благоразумно.
— Я дам тебе ответ завтра, — не оборачиваясь, сказал Коробов. — Иди спать. Я слишком устал.
— Не принимайте меня за идиота, — язвительно бросил Вадим.
Коробов повернулся, с нескрываемой брезгливостью оглядел его с ног до головы и, пожав плечами, прилег на кушетку.
Взбешенный этим, Вадим сжал в кармане рукоятку пистолета, но не знал, на что решиться. Этот человек, так невозмутимо разлегшийся, был нужен ему живым и покорным. Большевики настойчиво совершенствуют боевую технику и разрабатывают новые образцы вооружения. Быть хотя бы частично в курсе этих работ — это ли не триумф миссии Рудольфа Юхнова.
«…Коробов загнан в угол. Если донесет на меня, его ждет исключение из партии. Вряд ли станут докапываться до нюансов…
Но этого не будет. Коробов должен дать согласие. Сейчас у него кризис. Он или выживет и пойдет со мной, или мне придется убрать его. Третьего пути нет».
Расположившись в кресле и думая обо всем этом, Вадим изредка впадал в дремоту, но быстро спохватывался. Несмотря на оружие в кармане и знание приемов рукопашной схватки, он боялся Коробова. Подсознательно, необъяснимо, но боялся.
У газетчиков есть такая ежедневно переходящая от сотрудника к сотруднику должность — «свежая голова». Обязанность «свежей головы» — чтение выходящего номера газеты. Чекисты тоже знают в этом толк. Свежий, непредубежденный взгляд значит очень многое в оперативной практике.
Этим и занимался сейчас лейтенант госбезопасности Мигунов; от всех других обязанностей он был на сегодня освобожден. Иван отличался, как говорится, крестьянской хваткой: работал неторопливо, вроде бы с ленцой, но зато не упускал ни одной мелочи. Изучая вслед за товарищами личные дела некоторых работников, оформившихся на завод с лета сорок второго года, Мигунов натолкнулся на как будто бы знакомую фамилию — Тулин.
«Где я мог ее встретить?» — размышлял он, просматривая анкету с обычно стереотипными ответами: «Судимости не имею», «За границей не был», «Родственников за границей нет». С маленькой фотографии смотрело на чекиста молодое открытое лицо. В деле была и копия вызова Тулина на завод, подписанная начальником отдела кадров. Персональный вызов на рядового инженера несколько озадачил оперуполномоченного.
«Наверное, этот Тулин какой-нибудь талантливый изобретатель, раз ему оказано такое внимание», — подумал Иван, но все же решил утречком позвонить в отдел кадров: пусть объяснят причину вызова.
Лейтенант отложил дело Тулина в сторону и открыл следующую папку.
За дверью послышались шаги. В кабинет вошел Вотинцев. С его кепки и плаща стекала вода.
— Что-нибудь любопытное выкопал, старатель? — спросил он с порога.
Иван неопределенно пожал плечами и кивнул коллеге на стул рядом с собой. Сергей повесил плащ, причесал мокрые густые волосы и, вопросительно глядя на Мигунова, сел.
— Тебе эта фамилия ни о чем не говорит? — неопределенно сказал Мигунов, подвинув другу личное дело Тулина. — У меня такое впечатление, что я ее уже где-то слышал…
Вотинцев внимательно пролистал бумаги в тоненькой папке и задумался.
— Постой, Ваня, — заинтересованно протянул он, — помнишь, с чем приходил старик комендант с Георгиевским крестом?
— Ба! — воскликнул Иван и хлопнул себя по лбу. — Вспомнил! Фамилия Тулина стояла в списке жильцов девятой комнаты общежития. Правда, жил он там недолго и с месяц как выехал.
Комендант Осокин сообщил вот о чем.
Его жена, уборщица общежития, моя пол в комнате номер девять, увидела в щели между половицами блестящую железку, не поленилась и достала ее. Железка оказалась маленьким патроном. Анна Кузьминична надумала отдать находку мужу: тот был охоч до разного рода военных реликвий и хранил дома целую коллекцию всякого, по ее мнению, железного хлама.
Однако Трофим Петрович, оглядев и даже обнюхав патрончик, озабоченно проворчал:
— Не нашенского калибра штучка. Иностранное производство.
Он завернул патрон в тряпочку, захватил с собой книгу жильцов общежития номер два и отправился в отдел НКВД. Дежурный выслушал рассказ, записал и, пообещав во всем разобраться, еле выпроводил словоохотливого коменданта.
— Кто у вас занимается этим фактом? — спросил Вотинцев.
— Лейтенант Петроченко, — ответил Иван. — Правда, пока толком не знает, как за это дело взяться. Не пойдешь же жильцов опрашивать: дескать, сознавайтесь, кто патрон потерял.
— Так-то оно так, — произнес Сергей. — Но к этой находке надо отнестись со всей серьезностью и срочно отправить патрон на экспертизу. Пусть установят, сколько времени он пролежал в щели. Неделю, месяц, год? Тогда, может, что-нибудь и надумаем…
Глава 20
Андрей Иванович хотя и лежал с закрытыми глазами, ровно дыша, но не забылся даже на минуту. Ему, к несчастью, было над чем поразмыслить, и времени для этого оставалось мало.
Приближалось утро, а за ним новый, не предвещавший ничего доброго день.
«Я, видимо, действительно низко пал, если этот прохвост не сомневается, что я стану работать на них, — обреченно думал Коробов. — Вот к чему привело молчание. Почему я не посоветовался тогда с Захаренко, не пришел в райком партии и не рассказал обо всем? Испугался? Как я мог пойти на такое? Я, человек, всю жизнь сознательную бывший коммунистом? И мне, Коробову, предлагают стать платным немецким агентом!»
Эта мысль показалась настолько нелепой, что он, несмотря на весь трагизм своего положения, негромко рассмеялся. Вадим подозрительно покосился на него, но ничего не сказал.