Поиск-85: Приключения. Фантастика
Шрифт:
«Самое страшное, — продолжал думать Коробов, — это изломанная жизнь Вики. Что я ей скажу? Затащил на Урал, а затем и в свой дом немецкого шпиона!
Если бы я мог задушить его, а там будь что будет. Но как это сделать? Он вооружен, много моложе меня и сильнее…»
Коробов сел на кушетке, пристально глядя на Вадима. Тот зевнул и посмотрел на громоздкие настенные часы. Стрелки показывали пять утра.
— Ну, Андрей Иванович, жду вашего ответа, — сказал он. — Время не терпит.
— Да, ты прав, — вяло согласился Коробов. — Надо что-то решать. Скоро на завод идти…
— Думаю, что на работу вам сегодня выходить неразумно. Скажетесь больным.
— А ты? — удивленно спросил Коробов.
— Я тоже останусь с вами. Как-нибудь прикроете. Потом подтвердите начальству, что у меня, к примеру, был приступ аппендицита. Вам поверят.
Андрей Иванович пожал плечами.
Дочери уже встали: хлопали двери, в ванной слышался плеск воды. Коробов вопросительно посмотрел на Вадима и предложил:
— Отложим наш разговор. Я не хочу, чтобы девочки что-нибудь заподозрили. Пусть спокойно уйдут из дома.
Он боялся за жизнь дочерей и решил что-либо предпринять только тогда, когда останется с противником один на один.
Вадим кивнул, поднялся с места и жестко произнес:
— Должен предупредить еще раз. Если попытаетесь даже намекнуть, я буду вынужден пристрелить вас всех.
«Это он сделает, — мрачно подумал Коробов. — Что-что, а это он сделает».
— Что с вами, полуночники? — В комнату заглянула Вика. — Так и надорваться недолго.
— Мы тут решаем одну техническую задачу, — невозмутимо сказал Вадим. — Для нужд производства.
Вика осуждающе покачала головой и пригласила к завтраку. Они прошли на кухню и уселись за стол. Ели молча, как бывает, когда семья не выспится.
«Только бы девочки поскорее ушли, — молил про себя Андрей Иванович, опасаясь, что дочери могут заметить его состояние. — По-моему, они что-то чувствуют…»
В десятом часу утра в Нижнеуральск приехал Струнин. В дороге поломалась машина, они с шофером всю ночь под дождем провозились с ремонтом, и капитан был злой, как черт.
— Доложи обстановку, — на ходу бросил он Вотинцеву. — И пусть кто-нибудь принесет одежную щетку. Мне надо привести себя в порядок.
Пока Сергей докладывал обстановку и свои соображения по розыску Вольфа, Струнин нервно вертел по столу спичечный коробок: на этикетке красноармеец в каске пронзал штыком осьминога с головой Гитлера.
— Таким образом, на настоящий момент из списка возможных подозреваемых остались четыре человека, требующие, на наш взгляд, более детальной оперативной проверки, — произнес Вотинцев. — Это Чеканов, Сименцов, Батюк, Тулин. Вот их материалы.
Струнин взял четыре тоненькие папки и начал листать первую. Лейтенант продолжал:
— Установочные данные по Чеканову. Десятого года рождения. Летчик-штурман. Войну начал в авиации Особого западного военного округа. В первую же неделю был сбит в районе Бреста, будучи раненым, попал в плен. В плену находился восемь месяцев, потерял руку. Совершил побег совместно с группой из шести человек. Из ВВС комиссован, из Красной Армии тоже, хотя ему предлагалась офицерская должность в штабе тыла Московского округа. Сейчас работает вольнонаемным в горвоенкомате.
Струнин кивнул Мигунову.
— Займись!
Иван быстро вышел из кабинета.
— Установочные данные по Сименцову. Двенадцатого года рождения. Прибыл из Ростова с коллективом тракторного завода. Однако в списках специалистов, подлежащих эвакуации вместе с заводским оборудованием, Сименцов не значится.
Струнин с минуту подумал и записал фамилию Дымова.
— Установочные данные по Батюку, — после паузы заговорил Вотинцев. — Пятнадцатого года рождения. Уроженец Минска. С первого июня работает инструктором Осоавиахима. От воинской службы освобожден по состоянию здоровья, но подлинность штампа заключения медкомиссии в военном билете вызывает сомнение. Минск оккупирован фашистами. А что если через Москву связаться с минским подпольем? Возможно, подпольщики сумеют проверить подлинность заключения медкомиссии.
Струнин покачал головой.
— Это длинная история, по попытаемся.
— Остался Тулин, — начал лейтенант, по капитан, что-то вспомнив, жестом остановил его и раскрыл папку.
— Подожди. В управление вчера поступил запрос на Тулина Вадима Николаевича по поводу гибели группы партизан. Я читал перед отъездом. Похоже, это он и есть… Данные совпадают.
Вотинцев неопределенно пожал плечами и, подумав, произнес:
— Здесь вот какое обстоятельство. Тулин прибыл на завод по персональному вызову. А вызов сделан по просьбе и рекомендации Коробова. Начальник отдела кадров заявил, что завод очень нуждается в грамотных специалистах. Сами понимаете, на фронт многие ушли… Коробов же вместе с Тулиным был в партизанах, ну и, конечно, постарался перетянуть его после ранения на Урал.
— Кто такой Коробов? — спросил Струнин, снова взявшись за спичечный коробок.
— Видный работник завода. Член партии с семнадцатого года.
— Хорошо. Начни проверку Тулина, — заключил капитан. — Я сейчас еду на завод к Захаренко. Надо посоветоваться о некоторых мерах по укреплению бдительности. Ты после беседы с Тулиным о партизанах сразу позвони в кабинет парторга ЦК. Я буду там.
Степан Антонович сосредоточенно слушал капитана госбезопасности и делал заметки в блокноте. Раздался телефонный звонок, и парторг ЦК, поморщившись, снял трубку.
— Тебя просят. Кажется, твой сотрудник, Вотинцев.
— Слушаю, — ответил капитан. — Что-нибудь выяснил? Сегодня не вышел на работу? Действительно, как нарочно. Ладно. Пока узнай, что с ним и где он может находиться. А я попробую поговорить с Коробовым. Возможно, он рассеет наши сомнения.
— А в чем, собственно, дело? — настороженно поинтересовался Захаренко. — Я Коробова, слава богу, лет десять знаю. Честнейший человек. Недавно у нас катастрофа была с одним новым изделием, так он весь извелся, хотя абсолютно не виноват. Эксперты дали заключение: проект технически еще не дозрел, рановато мы испытания затеяли.