Поиски счастья
Шрифт:
Сердце Тымкара волнуют злые желания.
Кочак, чернобородый янки, пастух, отнявший Кайпэ, и Омрыквут, унизивший его при женщинах, — вот кто родил эти желания! Все чаще встают перед ним образы этих людей. Он ненавидит их.
Тымкар часто представляет себя в единоборстве с ними. Вот они все! О, он легко побеждает их… Но не трогает, когда они, жалкие, просят пощады: пусть только Кочак возьмет обратно лживые слова; пусть пастух сам изрежет аркан, который набросил Тымкару на шею; пусть Омрыквут отдаст дочь, а чернобородый не грозит винчестером. И Тымкар прощает их всех… Но уже вскоре гнев с новой силой перехватывает горло, щемит сердце, хмурит лоб. Они не хотят? Ну, тогда он заставит их!
— Какомэй! — вдруг восклицает Тымкар. — Опять тот же ручей? Он озирается. Собака тыкается мордой в его ноги.
По тундре ползут туманы. Луна поблекла. Светает. «Видно, духи путают след…» Тымкар измаялся, мозг его утомлен. «Засну до восхода». И он ложится на проталину у ручья.
Кутыкай охраняет стадо Омрыквута; в нем — его личные олени, как не стараться ему! Начинается отел; важенки отогнаны на отдельные пастбища. Жаль, белокопытую зимой задрали волки. А то бы его личное стадо могло, однако, увеличиться этой весной на число, принадлежащее ноге.
Припав на брюхо, собака Тымкара охотится за мышами.
Сон Тымкара неспокоен. Юноша ворочается, скрипит зубами, пальцы его шевелятся. Видно и во сне добывает он свое счастье…
Что ж, всем хочется его найти — свое счастье: Устюгову — родину, Богоразу — правду жизни, Ройсу — золото, Гырголю — оленей, Джонсону — деньги, Сипкалюк — семью, Кутыкаю — сносную жизнь, Тымкару — Кайпэ,
Глава 15
ССЫЛЬНЫЙ ПОСЕЛЕНЕЦ
Давно прошел отел. Лето клонилось к осени. А Тымкар все искал стойбище Омрыквута. В редких кочевьях, встреченных им, его кормили, хотя и неохотно. «Зря ходящий по земле человек», — говорили про него оленеводы. Сами они много трудились, и им неприятен был праздный человек, переходящий от стойбища к стойбищу в поисках легкой жизни и куска оленьего мяса. Тымкар скрывал от всех, куда и зачем он идет, опасаясь, что любители сообщать новости предупредят Омрыквута о его приближении. Всегда найдутся желающие привезти полезное известие богатому оленеводу.
Тымкар собирал в тундре яйца, ловил уток, куропаток, евражек, песцов, выхватывал из озерных ручьев гольцов, находил съедобные травы, ловил на крючок рыбу, доедал брошенных волками оленей… В стойбищах женщины чинили ему обувь. Собака его давно околела: трав она не ела, рыбу ловить не умела, а хозяин и сам нередко ничего съедобного не добывал.
Оводы, комары, мошкара угнетали. Ни люди, ни животные не находили от них спасения. Серая масса мучителей постепенно наливается кровью, насытившись, отваливается, и на освободившееся место садятся все новые и новые кровопийцы. От укусов у Тымкара распухли лицо и руки, он разодрал их в кровь. Гнус заползает под шапку, пробирается сквозь волосы, впивается в голову. В руках Тымкара веточка ивняка, он отма хивается ею от наседающего гнуса, который черной тучей преследует его. Лишь ночью, часа на два-три, становится легче: ночная прохлада заставляет комаров прятаться в мох и траву, но с рассветом держись!
Нередко Тымкару преграждали путь реки, и он по нескольку дней вынужден был идти вдоль их течения, пока где-нибудь не перебирался сам или с помощью оленеводов на другой берег.
Встречались пустые кострища на местах недавних стоянок оленеводов. Тымкар шел дальше.
Ко времени осенних ярмарок, где встречались береговые и оленные чукчи, он спустился к Энурмино, чтобы вместе со зверобоями плыть на ярмарку: там уже легче будет узнать, куда подкочует Омрыквут.
Ранним утром он вошел в поселение и направился прямо к яранге матери Тауруквуны.
— Тымкар? Ты пришел? — воскликнула старушка.
— Да, это я.
— Этти, Тымкар, — Тэнэт зарумянилась. Ей вдруг почудилось, что он пришел, чтобы взять ее в жены вместо Тауруквуны.
Устюгова и Ройса в жилище не было.
Входя в село, Тымкар видел, что на берегу, у байдар, копошились люди. Он спросил их, куда они собираются. Оказалось, что этой осенью энурминцы поплывут на ярмарку не на северо-запад, а на юг, в район Мечигменского залива: с севера надвигались льды. Где кочует Омрыквут, никто не знал.
Юноша понурил голову. К тому же весть об убийстве Тымкаром человека давно достигла Энурмино. Люди сторонились его. Человек, убивший человека, достоин презрения.
— Ты у нас жить станешь, Тымкар? — спросила его мать Тэнэт.
Загрубелые, расчесанные щеки Тымкара густо покраснели. Как она могла предложить кров убийце?!
— Ртов много в нашем шатре, а рук мало, — продолжала она, приняв смущение родственника за колебание.
Правда, ее ушам не посчастливилось, она тоже слышала печальную, достойную сожаления весть о Тымкаре… Но она и Тымкара знает неплохо: ведь он брат мужа ее дочери Тауруквуны. «Видно плохой был таньг, раз Тымкар убил его. Зачем станет убивать хорошего человека?»
Тымкар молчал. Он устал бродить по тундре, его голова болела от горестных мыслей. Тэнэт молода и здорова. Она сестра Тауруквуны. У нее нет ни отца, ни брата. А если нет в яранге охотника, как жить женщинам? Он оглядел полог. Один жирник, три оленьи шкуры, вытертая зимняя кухлянка, чайник, небольшой котел, связка амулетов-охранителей — вот все их имущество. Как раньше не подумал он о Тэнэт? Тымкар внимательно оглядел девушку. Мать заметила его взгляд, потупила взор. Тэнэт краснела. Она была очень похожа на Тауруквуну: такая же плотная, ладная, «стоящая», как говорили прежде про ее сестру.
В полог вползли Ройс и Устюгов.
— О, мистер Тымкар! Хау ар ю? Как поживаете?
— Этти, — мрачно ответил Тымкар.
Ройс был в чукотских торбасах, тюленьих штанах; только кожаная меховая куртка и шапка были старые. Выглядел он неплохо.
Норвежец со дня на день ожидал прихода шхуны «Северо-Восточной компании», настроение у него было бодрое. Он обратил внимание, что Тымкар стал совсем взрослым. Появились небольшая складка поперек лба, легкие морщинки у глаз, черные усики.
— Я не видел вас сто лет, мистер Тымкар!
Чукча непонимающе смотрел на него, хотя Ройс говорил по-чукотски.
— Вы стали, я вижу, совсем деловым человеком, — шутил Ройс. — Вы не имеете времени заходить даже к родственникам. Ведь Тэнэт, — он взглянул на девушку, — есть сестра жены вашего брата, как мне известно?
Тымкар по-прежнему молчал.
Норвежец не замечал его угрюмости.
— Тэнэт и Тауруквуна есть две капли воды…
«Какая вода? Что болтает его язык?» — подумал юноша.