Пока бьют часы
Шрифт:
Она увидела, что у золочёных стульев кривые поросячьи ножки, у пальм противные волосатые стволы. От мраморных стен тянуло холодом.
Вдруг позади неё послышались торопливые шаги и голоса.
— Да куда она денется, Подгорелая Каша? — сказал чей-то дрожащий, уговаривающий голос. — Ну, побегает в колпаке и бросит его. Ну, девчонка, ну, просто глупая девчонка. Поиграет и бросит, помяни моё слово. Давай никому об этом не говорить, ладно?
— Идиот! — послышался второй голос. — Да все тут же увидят, что одного колпака не хватает. Представляешь,
— Пропала моя невидимая головушка! — простонал первый.
Голоса и шаги затихли. Татти стало как-то жарко и весело. Так им и надо! Пусть, пусть поищут. А она будет ходить по дворцу до тех пор, пока не отыщет своих братьев.
Вдруг отворилась высокая дверь, и Татти чуть не вскрикнула от страха. Она увидела высокого человека. У него было свирепое лицо и огромный нос. Из провалившихся глаз, казалось, шёл дым. В этом дворце, населённом только голосами и шагами, Татти вообще не ожидала встретить человека без колпака-невидимки. Да ещё такого страшного.
Татти оцепенела и задержала в груди дыхание.
Зловещий человек прошел совсем близко. Потом Татти увидела противного мальчишку. У него тоже был большой утиный нос и крошечные злые глазки. Он шел, лениво волоча ноги.
— Папка! — капризно сказал противный мальчишка. — Хочу, чтоб у меня сегодня же был колпак-невидимка! Хочу, и всё, слышишь?
— Ну, сыночек… — беспомощно сказал страшный человек.
— А если завтра, то я его не надену. Вот!
— Не говори так, мой милый. Ты же видел, я с утра не присел ни на минутку. Столько забот. Сегодня всё решится. Ты только подумай, какое счастье, получился целый золотой котёл невидимого эликсира!
— Невидимый эликсир! А колпаки?
— Ну, сыночек, что же делать? — виноватым голосом сказал страшный человек. Он с нежностью погладил противного мальчишку по нечёсаным лиловым волосам. — Что же делать, мой мальчик? Они очень упрямы, эти братья. Беда в том, что только они умеют ткать материю, которая…
— Опять ждать? — взвизгнул мальчишка. — А если эти глупые ткачи не захотят работать?
— Мы их заставим, — с мрачной угрозой сказал страшный человек. — Есть способы…
— А если они всё равно откажутся?
— Тогда мы их казним, — сказал страшный человек.
Татти закрыла рот ладошкой, чтоб не вскрикнуть.
— Идём, папка! Так у меня и через год не будет колпака! — злобно пискнул противный мальчишка и выбежал из зала. Страшный человек поторопился за ним.
Татти пошла дальше.
Все комнаты были одинаковые: большие и пустые. Со стен смотрели картины и зеркала. Зеркала казались темными и мрачными. Ведь зеркала любят быстрый взгляд и улыбку. Но в этих пустых комнатах всё словно застыло.
Татти вышла на лестницу. Здесь царил полумрак. За маленьким круглым окном был виден кусок закатного неба, прозрачный и розовый. Татти задумалась, куда ей идти — вверх или вниз по лестнице?
И вдруг она услышала чей-то плач. Кто-то плакал под лестницей, горестно всхлипывая.
«Не может быть, чтобы так плакал невидимка…» — подумала Татти.
Девочка заглянула под лестницу. Там, в темноте, скорчившись, сидел маленький худой негритёнок.
Он сидел, низко опустив круглую курчавую голову и обхватив колени худыми руками. Торчали его острые колени и локти.
— Чего ты ревёшь? — спросила Татти.
Мальчик в ужасе вскочил и стукнулся об лестницу.
— Не бейте меня, не бейте меня! — с мольбой воскликнул он.
Его блестящие глаза смотрели мимо Татти куда-то в пустоту. Он быстро-быстро дышал и прикрывал руками то лицо, то грудь, будто ждал, что его сейчас ударит невидимая рука.
— Я мальчишек бью, только когда они сами лезут, — солидно сказала Татти. — А первая я не дерусь. Очень надо.
У мальчика стало такое удивлённое лицо, будто Татти сказала самую невероятную вещь на свете.
— А… вы кто? — заикаясь, спросил он.
— Я? Девочка, — с удивлением сказала Татти. Она совсем забыла, что на ней колпак-невидимка.
— Вы не простая девочка, — робко прошептал мальчик. — Вы богатая девочка. Ведь вас не видно.
— Вот глупый! — сказала Татти и стянула с головы колпак-невидимку.
— Ой, у тебя босые ноги! — в восторге закричал мальчик. — А платье у тебя старое и заштопанное. Ой, как хорошо! Значит, ты бедная!
— Почему я бедная? — обиделась Татти. — Просто я не очень богатая. А вообще-то мне всего хватает: и еды, и одёжки. Братья мне всё покупают. А ты что тут делаешь?
— Я полотёр. Я каждый день натираю пол во дворце. Вот этой щёткой. А вечером повар даёт мне за это кусок чёрного хлеба. Я никогда не ел белого хлеба, потому что повар говорит, что белый хлеб могут есть только белые люди. Но я плакал не из-за этого. Понимаешь, я совсем один в этом большом дворце. Один-одинёшенек. Мне здесь очень плохо. Я, наверно, скоро умру от тоски. Тоска у меня вот тут, в груди. Это такой холодный камешек…
— Нет, ты уж погоди умирать, — сказала Татти. — Вот мы с тобой встретились, так что ты теперь уже не один. А как тебя зовут?
— Меня зовут… У меня очень некрасивое имя, — мальчишка посмотрел на Татти тёмными, как вишни, глазами. Но это были очень грустные вишни. — Меня зовут Щётка. А тебя как зовут? И откуда ты взяла колпак-невидимку?
— Подвинься, — сказала Татти. — Я тоже залезу под лестницу и всё тебе расскажу.
Глава 9
В Чёрной башне
— А теперь я хочу повидать своих братьев, — сказала Татти, окончив рассказ.