Пока греет огонь

Копылов Валентин Миронович

^{Бежали минуты, складываясь в часы. Луна — белая ведьма, проплыв над верхушками деревьев, нырнула в чащу.}

^{Сидит, наверное, теперь где-нибудь в березовой рощице, отдыхает.}

^{Лось дважды устало открывал глаза. Рыжик сидел не шелохнувшись, и зверь, не увидев его, не чувствовав вновь опускал тяжелые веки.}

На кого работало время, было трудно предугадать. Откуда знать ему, бродячему псу, что происходит сейчас в организме лося. Быть может, каждая минута исцеляет зверя, и к утру он станет не слабее, а напротив, окрепнет.

Быть может, каждая минута покоя лечит ему рану и незримо наливает тело новой силой.

^{Он же с каждою минутой становится слабее. И кажется ему, что белый туман наполняет голову.}

^{Потом неожиданно все смешалось вокруг: белый туман и темная ночь, горящее солнце и улыбающаяся Альба. Они вились над ним шумным хороводом и вдруг стремительно побежали куда-то по лугам, перелескам, по озерам, по горам.}

^{Рыжик как вихрь, как метель стелется следом за ними, и нет ему в беге равных.}

^{В длинную январскую морозную ночь на белом снегу, среди пушистых молодых елочек, почти вплотную, спали два зверя. И тот, и другой были страшно истомлены, измучены. Один еще вчера, живой и невредимый, стоял возле проселочной дороги и с любопытством смотрел на редкие грузовики, пока с одного из них не прозвучал предательский выстрел. Стрелой летел он по заснеженному лесу, и водитель, видя, с какой лихой прытью умчался лось поднимая белоснежную пыль, решил, что на этот раз он промазал.}

^{Тяжело раненный, потеряв много крови, он сумел уйти от страшных дорог, но от себя, от своей раны не ушел. Она заставила опуститься его на искрившийся снег. С каждым часом ему становилось все хуже.}

^{Рядом с ним, не подавая никаких признаков жизни, растянулся в крайней степени изнеможения рыжий пес}

^{Одинаково их обдувал ветер, в равной мере светили им с высоты звезды.}

^{Глупые звезды - ничего вы не понимаете, хотя и все видите. Не друзья, и не побратимы лежат в усталых позах, убаюканные вашим светом, а лютые враги. И не успеет заняться новый день, как они сойдутся в смертельном бою, и сильнейший останется жить. Будет радоваться весне и лету, в зимние вечера грустить под заунывный волчий вой, похожий на одну печальную ноту. Будто над головой грустный звук и не пропадает, не отстает ни на шаг ни днем, ни ночью. «У-у-у». Ветер и деревья, кусты, снега, горы — все выводит знакомую, безрадостную ноту. «У-у-у».}

^{Рыжик сильно вздрогнул и проснулся. Прямо на него, широко раскрыв глаза и ничего не понимая, смотрел лось. Он едва шевелил ушами, не пытаясь даже оторвать от снега голову. По-видимому ему казалось, будто он спит или бредит.}

^{Пес понял, что промедление е его стороны подобно поражению, что в любом случае, если только он не примет никаких решительных мер, ему уготована участь околеть на морозе под звон березовых веток, под нудное воронье карканье. Лось все еще не сознает, в чем дело. Торопись, бродяга. Решайся.}

^{Рыжик подобрался, готовясь к прыжку.}

^{Лось поднял голову, шевельнул передними ногами, и в тот же миг Рыжик стремительно бросился на него.}

^{Лось легко вскочил на ноги и, тихо помчался меж деревьев, неся вцепившегося в горло пса.}

^{Пес болтался, как кедровая шишка на тонкой вершинке, в любой миг, рискуя сорваться и угодить под страшные копыта.}

^{Лось сознательно бежал впритирку с корявыми стволами деревьев.}

^{Рыжика мотало из стороны в сторону, и всякий раз он задевал боками то за осину, то за липу, то за березу. Летела клочьями рыжая шерсть.}

^{Одинокие шерстинки еще долго кружили в воздухе, отмечая своеобразными вехами путь лохматого наездника.}

^{Пес крепко зажмурился, чтобы упругие ветви случайно не выхлестнули глаза. Он перестал ощущать боль от крепких ударов и не замечал режущих прикосновений острых, сухих сучьев. Он даже не мог с уверенностью подумать, что не лишился ноги или хвоста, что его уши и нос продолжают существовать, что они на своем месте, а не остались висеть на каком-нибудь толстом сосновом суку. Единственная мысль— не разжать челюсти — затмила своей значимостью все остальные ощущения. Может быть, он получит массу вывихов и переломов. Чепуха. Все чепуха. Лишь бы не упустить зверя.}

^{Лось как-то сразу резко, без видимых причин, замедлил ход, пошатнулся и повалился на бок. Хриплый, мучительный кашель сотряс гиганта, и неожиданно горлом, заливая Рыжика и белый снег, пошла густая черная кровь.}

^{Пес едва сумел разжать, будто сведенные судорогой, челюсти и отползти в сторону. Ноги не слушались его. Глаза и те отказались служить.}

^{Пес упрямо крутил головой, не сводя глаз с издыхающего зверя. Он хотел есть. Если к рассвету ему не удастся отведать кусочек мяса, он пропал.}

ПЛЕННИК МЕРТВОГО ЛОСЯ

^{Утро пришло на землю, каким и положено ему быть, сильным, радостным, жизнеутверждающим. Сметая ярким светом ночную мглу, загоняя ее под выворотни, в холодные пещеры и барсучьи норы, оно весело, языком птиц и нежным шелестом зеленых игл, сказало: «Здравствуйте! С добрым утром!»}

^{Лес ожил, затенькали синицы, закричали дрозды, простучали клювами побудку дятлы.}

^{Как хороши первые мгновения нового дня! Все рады}

^{ему и признательны, будто все существа от крохотной мышки и до великана марала живут общими заботами, тревогами и радостями. Но разгорится день— умолкнут птицы, пригорюнятся ели. Трудовой день властно разделил животный мир на охотников и дичь.}

^{Рыжик не услышал наступления нового дня. Привалившись спиной к бездыханному лосю, он спал мертвецким сном, съев перед этим спасительный кусок мяса.}

^{Проснулся он от приступов голода и сразу же принялся за обед. Насытившись, он, тяжело ступая, обошел добычу. Теперь часть земли, окруженная его следами, стала собственностью Рыжика.}

^{Избавив себя таким образом от разных мелких нарушителей, он опять завалился спать. Спалось уже гораздо хуже.}

^{Непоседливые сойки, собравшиеся, наверное, со всего леса, расселись на окружавших добычу деревьях и, горланя, делали попытки завладеть тушей. То одна, то другая, спикировав с ветвей, садилась на труп лося и, ничуть не стесняясь присутствия Рыжика, начинала клювом отыскивать в лосиной шкуре наиболее уязвимые места.}