Пока корабль плывет

Остен Эмилия

Мэгг мороз по коже продрал.

–  Вы так это говорите, как будто…

–  Как будто что?
– прищурился Сильверстайн.
– Терял людей? И такое бывало. Море малопредсказуемо, мисс Ливермор.

–  Пожалуйста, - попросила Мэгг, - не могли бы вы называть меня по имени?

Конечно, это было против правил. Давать такое разрешение означало записывать человека в свои близкие друзья. Но Мэгг и хотела, чтобы капитан стал ее другом. Он здесь единственный человек равного с нею положения в обществе, хотя сам, по всей видимости, полагает иначе. У него одного достаточно воспитания,

чтобы Мэгг могла беседовать с ним часами и тем самым не вредить своей репутации. Хотя, проболтай она несколько часов с боцманом Харди, никто об этом никогда не узнает. Тут проблема в другом: о чем ей говорить с боцманом? Вот уж чьи миры не пересекаются, так это ее и Харди.

Нет, Мэгг не была ханжой и уважала простых людей, однако это не означало, что у них отыщется общая тема для длительной беседы.

А вот граф - совсем другое дело.

Сильверстайн, явно не понимавший всех этих тонкостей и женских метаний, нахмурился, но, как выяснилось, совершенно по другому поводу - он вспоминал ее имя. Мэгг даже стало смешно.

–  Мне звать вас Мэган?
– уточнил капитан, наконец-то справившись с нелегкой задачей.

–  Мэгг. Я не люблю свое полное имя. Оно слишком тяжелое.

–  В таком случае зовите меня Рэнсом.

Это было, можно сказать, преступлением, но Мэгг нравилось ощущать себя преступницей. Ее матушка не одобрила бы, если б узнала. Но она не узнает.

–  Значит, из порта можно будет отправить письма? Я бы написала маме и Этель, это моя подруга.

–  Да. Следующие два месяца мы будем огибать Африку. Не думаю, что там представится возможность это сделать.

–  А можно купить в порту книги?

–  А что с теми, что вы так увлеченно читали раньше?

–  Я прочла.

–  Уже?
– удивился граф.
– За две недели? Вы быстро читаете, Мэгг.

–  Я очень люблю чтение.

–  И вы надеетесь в Синтре загрузить мой корабль книгами?
– Сильверстайн прищурился, и сейчас Мэгг поняла, что он над нею подшучивает.

–  У вас же пустые трюмы!
– не осталась она в долгу.

–  С чего вы взяли? Я просто не показывал вам, где лежит груз. Мы везем английскую шерсть и сукно, а часть товара возьмем на борт в Португалии. В Синтре стоит один из парусников Струана. Так что с книгами придется немного повременить.

–  Я собралась приобрести всего лишь несколько штук…

–  Мэгг, - сказал капитан, которому, по всей видимости, ее упрямство надоело, - вам следовало спросить у меня. На корабле в моей каюте есть библиотека.

–  Я не заметила, - удивилась она.

–  Книги на судне нужно хранить бережно, потому они заперты в сундуке. Я открою его для вас, стоит вам только попросить.

Глава 16

Нежный вечер спускался еле заметной дымкой, и море словно превратилось в золото - таким спокойным оно нынче казалось. К счастью, полного штиля не было, и корабль шел довольно резво. Мэгг стояла на мостике рядом с Сильверстайном и смотрела, как приближается берег. Над головою с пронзительными криками носились чайки.

За штурвалом нынче стоял Таннерс, который, как объяснил капитан, прекрасно

знал местные воды. Порт был уже близко, и Мэгг видела гору, по которой карабкался красивый каменный город, и мельтешение лодок, и мачты парусников. Ее вдруг охватило невероятное ощущение творящегося волшебства - возможно, оттого, что она сейчас ступит на землю, а может быть, потому, что ей просто понравился этот португальский городок.

Капитан заложил руки за спину и неожиданно нараспев произнес:

–  Презренные рабы! Зачем судьба им

Прекраснейшую землю отдала -

Сиерру, Синтру, прозванную раем,

Где нет красотам меры и числа…[2 - Джордж Гордон Байрон. «Паломничество Чайльд Гарольда». (Перевод В. Левика.)]

Мэгг уставилась на графа с большим подозрением.

–  Мне послышалось или вы только что цитировали Байрона?

–  Чем только не увлекаются романтически настроенные молодые люди, - туманно высказался Сильверстайн.
– Я тоже люблю чтение, мисс Ливермор.
– В присутствии других людей он по-прежнему называл ее официально.

–  Но Байрон…

–  А чем он плох? Весьма, весьма хорош.

–  Он видит мир в темных красках, - возразила Мэгг.

–  Разве?
– удивился граф.
– Мне всегда казалось, что некоторая мрачная романтичность, присущая Байрону и его героям, - не более чем насмешка над судьбой, желание показать ей, что даже одержимый тяжелыми мыслями человек способен видеть, в каком прекрасном мире он живет. Мне было это близко когда-то. Пожалуй, и сейчас тоже.
– Он ненадолго замолчал, и Мэгг спросила себя, какими же мрачными мыслями одержим капитан. Сильверстайн продолжил: - Разве может человек, которому ничего не нужно или который видит мир в черных красках, написать так? Послушайте же, я помню дальше:

Лазури яркой чистые глубины,

На зелени оттенок золотой,

Потоки, с гор бегущие в долины,

Лоза на взгорье, ива над водой -

Так, Синтра, ты манишь

волшебной пестротой.

–  Хорошо, - сказала Мэгг, - вы правы.

Она вовсе не желала спорить с ним сейчас. Да и о чем спорить? Он действительно был прав - и она уже видела этот золотой оттенок, что лежал на всех предметах и на самом море, что был на коже Сильверстайна и на его губах. Даже глаза его, казалось, не карие, а золотые. Мэгг сообразила, что стоит сейчас очень близко к нему, и замерла. Если она отступит, то он поймет, что она смутилась. А с чего бы смущаться независимой и самостоятельной девушке, стоя рядом с добропорядочным джентльменом?

Капитан, и не подозревавший о тонкостях такого рода, спас положение, сделав шаг в сторону и вполголоса отдав какой-то приказ мистеру Таннерсу. Мэгг перевела дух и мысленно обругала себя. Ну почему она так реагирует на присутствие Сильверстайна? Он на ее стороне, и он не опасен.

Старинный мавританский город, ставший во времена Средневековья резиденцией португальских королей, уже утопал в сумерках, когда «Счастливица» пришвартовалась в порту. Солнце ушло за горизонт, однако огненный отблеск еще дрожал на вершинах горной цепи Сьерра де Синтра. Запрокинув голову, Мэгг смотрела, как гаснут последние солнечные лучи.