Пока не проснулись сомнамбулы
Шрифт:
— Давненько для моего блага никто не старался, — заметил я, но в машину садиться не стал.
Тимофей досадливо сплюнул.
— Ну ты и осёл. Ладно, все равно никого нет, слушай здесь. Ты уже в курсе, что в субботу было?
— В общих чертах.
— Смекнул уже, небось, что к чему?
Я начал терять терпение.
— Ты меня сюда вытащил в костюме под палящее солнце, чтобы обзываться и в угадайки играть? Для этого можно было обойтись корпоративной почтой.
— Не кипятись. Хорошо, говорю в открытую: людям кажется, что Иришка вознамерилась скинуть с пьедестала нашу Екатерину Первую.
— О как, — оказывается, мои умозаключения не так уж оригинальны, как мне показалось вначале. — А как же Паша? Поначалу вы думали, что она против него. Ты сам так думал.
— Думал, — согласился Томми. — Но сейчас все указывает на Катьку. Вирус по чьим базам данных прошелся? Ведь слетели данные по договорам! Дальше. Вещи пропадали у кого? У договорников.
— У меня галстук пропал, — напомнил я.
— Это уже потом! Сначала были телефон и статуэтка.
— Что за чушь ты несешь? Я здесь уже не работаю, что ли?
— Не чушь. Да, ты сейчас вспомнишь и про галстук, и про замыкание. Лично я думаю, что галстук — это для отвода глаз. А возможно, ей глубоко плевать, чье место занимать, она просто хочет, чтобы начальники ушли. Умная детка, ничего не скажешь. Но знаешь, почему она не метит на место Паши? Потому что, если снимут Пашу, вместо него поставят тебя. А ты ее друг.
— Не факт. К тому же, вместо Кати тоже есть, кого ставить.
Томми вздохнул, словно смиряясь с неизбежным.
— Я с тобой кое-чем поделюсь. Только с тобой, больше ни с кем. И ты помалкивай. Вчера, когда Катя уже погрузилась в машину — она вон там паркуется, через три места, — к ней подошел Паша, и они поговорили. Я в своей машине копался, они меня не видели. И Паша прямо предложил Кате объединиться против саботажника и вместе вычислить его. Напомнил, про какой-то разговор с Генеральным. И Катя согласилась. Понимаешь? Они оба боятся места потерять. Теперь жди проверок и взглядов в спину.
Томми хотел насладиться произведенным эффектом, но я повернул все в свою сторону.
— То есть, начальники не верят, что это Ира виновата?
— Начальники верят, что еще один косяк — и их обоих турнут. Смекаешь? — он выразительно покрутил пальцем у виска. — Тогда тебя поставят на место Паши, а вместо Кати… Не знаю, Натаху, наверное. Главное, что Пашу заменишь ты!
— И что? Тебе-то какой резон?
— А я стану ведущим специалистом вместо тебя! Плюс десять тысяч к окладу. Но это лишь если уйдет Телига.
— То есть, ты ради десятки предлагаешь мне подставить Пашу?
— Не подставить, — Томми сообразил, что сболтнул лишнего, и дал задний ход. — Просто не дать свершиться несправедливости. Ты знаешь Ирину и веришь — не говори, что не веришь! — что она не виновата. Возможно, сейчас они решатся уволить ее, для перестраховки. Тебе нужно лишь придержать Павла, он тебя послушает. Тогда и девушка будет тебе благодарна, и твоя совесть будет чиста. И есть шанс продвинуться по карьере. Ну, как тебе?
Я задумался. Предложение заманчивое, что ни говори. Кто бы ни был этот неизвестный злопыхатель, он косвенно помогает мне. И главное, лично я ничем не рискую. Есть шанс стать начальником, а это и зарплата вдвое выше, и власть, и авторитет… Главное, не вмешиваться до поры и не дать уволить Ирину. Твою мать! Что за мысли, Лазарев! Ты ли это? Слышала бы Вера то, о чем ты сейчас думаешь…
— Знаешь, Томми, — наконец ответил я. — Пусть все будет, как будет. Я услышал, что ты хочешь донести до меня, и очень тебе благодарен. Но я постараюсь сделать так, чтобы все вернулось в норму без чьих-либо увольнений.
— Ну и дурак, — бросил мне вдогонку Субботин, когда я, не дожидаясь ответа, направился обратно к офису. — Еще ведь пожалеешь.
Настроение немного приподнялось.
Глава XIX: Игра в «мафию»
Как странно устроен человек. С первого дня своей жизни он растет, учится, впитывает в себя новые знания, производит на свет собственные идеи, принимает решения. У него есть знакомые, друзья, любимые. А есть люди, которые ему неприятны, но с которыми он, в силу обстоятельств, вынужден проводить время, порой большую часть жизни. У него свои тараканы в голове и свои скелеты в шкафу. Он мечтает и любит, боится и ненавидит. О живет.
Он — это все мы.
Мы очень разные, но в общей сумме качеств, поделенной на количество всех людей на земле, получается абсолютно средний человек. Наверное, такой, как я. А может, чуть лучше или хуже — не я знаю. Я прожил не так много лет, чтобы считать себя опытным, узнал недостаточно, чтобы полагать себя образованным, и самосовершенствовался не до той степени, чтобы посягать на познание мудрости. Но я не бездарь, не тупица и не невежда. Я — обычный.
Когда-то мама сказала мне простую, в какой-то степени даже банальную вещь: «Когда не знаешь, как поступить — старайся поступать по-человечески». Эта, казалось бы, несложная для понимания фраза порой ставила меня в тупик. По-человечески — это как? Как велит Библия? Или законы? Или как принято в обществе? Если в обществе, то в каком? В том, что вращается на светских тусовках, или в том, что живет в поселке Толосцы Себежского района Псковской области? Или в том, в котором я нахожусь непосредственно сейчас? А может, «по-человечески» — это так, как поступает тот самый средний человек, не плохой и не злой, который и является, по своей сути, мерилом человечности?
Понятное дело, после таких умозаключений следовать маминому завету было сложно. Но я старался и уже поэтому могу называть себя человеком, не кривя душой. Наверное, это должно успокаивать.
Только что мой коллега сделал мне очень заманчивое предложение. Это было не предложение даже, — ведь для достижения цели мне и не понадобилась бы его помощь, — а, скорее, идея. Идея, как быстро и безболезненно сделать большой шаг вперед. Шаг, который в обычных условиях я не преодолел бы и за пять лет. Но я отказался от его идеи. Поступил по-человечески. Не знаю, почему. Может, из-за того, что когда-то точно так же по-человечески со мной обошелся Паша. А может, из-за Веры. С самого дня нашего знакомства Вера как-то незаметно для нас обоих стала моим мерилом совести. Каждый раз, когда передо мной вставал щекотливый выбор, достаточно было проделать одну вещь: представить, смог бы я после того или иного решения смотреть ей в глаза. И тогда правильный ответ приходил сам с собой. Она никогда не подводила меня, моя маленькая грозная жена. Не подвела и сейчас. До свидания, Томми, едва ли я еще когда-нибудь захочу составить тебе компанию в обеденный перерыв.
А тем временем на работе, кажется, происходит что-то интересненькое.
Когда я подошел к центральному входу, меня поприветствовал панический вой противопожарной сирены. Вот так сюрприз! Вой разносился по всем этажам, предупреждая работников об опасности, но не сообщая, откуда конкретно она исходит. В холле тут же начали скапливаться удивленные и встревоженные люди.
— Где горит?
— Не знаю, не у нас.
— Опять пошутил кто-то. Кому работать лень?
— Пожарные-то приедут? Нам как, выходить?