Пока не проснулись сомнамбулы
Шрифт:
— Выходите, выходите! Слышите сигнал?
— Говорят, на пятом горит.
— Да ладно, — пробормотал я себе под нос. — А я уж боялся, что за весь день так ничего и не случится.
Наш офис располагался как раз на пятом этаже.
Не рискнув ехать на лифте (да и правила пожарной безопасности запрещали, а я расписывался об ознакомлении), поднялся по лестнице и скоро оказался у себя на работе. Тут уже вовсю суетились и бегали с выпученными глазами, кто-то тащил огнетушитель, другие спешно распахивали окна под надрывные вопли Зарипова, предупреждавшего о том, что пока пожар не потушен, этого делать нельзя.
Впрочем, все уже закончилось, угроза была нейтрализована. Как оказалось, горела установленная в юридическом департаменте (где же еще) система видеонаблюдения. Устанавливающие ее умельцы плохо проследили за изоляцией и вот результат: в подвесном потолке красуется роскошная дыра с обугленными краями. Три потолочных панели сгорело, те, что вокруг — оплавились. А запах-то, запах! Словно Дарта Вейдера на костре жарили.
— Ты где был?! — на меня налетел Паша. Взгляд его слегка блуждал, все указывало, что мой начальник не в себе.
Но ответить я ему не успел. Появился Кравцов, начальник департамента.
— Павел Владиславович, зайдите ко мне. Екатерина Викторовна, вы тоже. Остальных прошу покинуть помещение офиса, пока его не проветрят. Все на улицу! И не толпитесь тут.
До конца дня электричество в офисе так и починили, и хотя скоро всех остальных работников вернули на свои рабочие места, юристов в обгоревшее помещение пускать отказались. В итоге «погорельцы», как уже успели окрестить нас прочие коллеги, без толку торчали в холле. Хотя, не совсем без толку. Мы успели поругаться.
— Надеюсь, в этом пожаре никто не станет обвинять меня? — поинтересовалась Ирина, когда мы все собрались возле банкоматов. — А то было бы весело послушать.
Подошел задержавшийся возле машины Томми. Валя шепотом стала рассказывать ему, что произошло, затем взглядом подозвала меня, но я не тронулся с места.
— Не будет, — ответила Наташа, скрестив руки на груди. — Если, конечно, за время пожара ничего не пропало.
— Девочки, не ссорьтесь, — Лена Лаптева, самая добрая и миролюбивая в отделе, выставила перед собой руки. — Давайте дождем, что скажут пожарные, а там уж…
— А там уж что? — не дал ей закончить Саша Дулев. — Там уж подумаем, новенькая это или кто-то из своих?
— Странно, а вам раньше не приходило в голову, что это может быть кто-то из своих? — хмыкнула Ира, на манер Наташи скрещивая руки на груди. — Если вы считаете меня кротом, или как там это называется, — воля ваша.
— Крысой, — любезно поправил Томми.
— Пусть так, — не моргнув глазом, согласилась Ирина. — Я не собираюсь никому ничего доказывать. Все, что надо, я уже доказала отделу кадров и службе безопасности, когда меня принимали на работу.
— А на нас тебе, стало быть, наплевать, — полуутвердительно заметила Наташа.
— Мне было бы не наплевать, если бы на меня не спускали всех собак, даже не разобравшись в ситуации.
Подбежал муж Тани Симоновой, который работал в одной с нами фирме, и спешно увел жену в сторону. Остальные хотели продолжить, но Ирина упредила их.
— Простите, я вас оставляю. Надоело все это слушать. Филипп, ты не составишь мне компанию?
Момент был щекотливый. Все и так в курсе, что я не особо поддерживаю общую позицию, однако пока молчат по этому поводу. Но сейчас, приняв предложение Ирины, я автоматически перехожу в лагерь ее союзников и лишаю себя возможности получать объективную информацию с другой стороны. Не говоря уже об отношении коллег. Коллеги такого не забывают. А, плевать. Что они могут? Только предполагать, как и я сам.
— Да, пойдем.
Глаза Валентины в тот момент были выразительнее любых слов.
Мы вышли на улицу. Ирина взяла меня под руку и потащила в соседнее здание, в столовую. По случаю пожара и эвакуации последняя была забита битком, но мы разыскали два свободных места.
— Видел, что творят?
— Видел, — лаконично ответил я. — И слышал.
— Надеюсь, хоть ты не веришь, что это я?
— Если бы верил, меня бы сейчас здесь не было.
— Да, действительно, — Ира закатила глаза. — Знаешь, я наверное уволюсь. Все равно нормальных отношений у нас не получится, даже если найдут, кто на самом деле все это устраивает. Не смогу я работать в коллективе, где…
Она не закончила фразы, но я и так все понял.
— А Паша?
— Что Паша? — Ира насторожилась.
— Хорош. Я все вижу. Как ты смотришь на него, как говоришь о нем. К тому же, к кому еще ты могла прийти там, на корпоративе? Не ко мне ведь, на самом деле. Это была его кровать.
— Я не знаю, к кому я приходила… — при упоминании об эпизоде в коттедже Ира невольно покраснела. — Это случается иногда, неконтролируемо.
— Иногда довольно интересно получается. Стоп подожди, — перебил я сам себя. — Но мы с тобой четыре года прожили на одном этаже в общежитии! Там ты тоже ходила?
— Нет, — улыбнулась она. — Точнее, ходила, но только по комнате. Мы с соседкой договорились, что на ночь комнату запираем, а ключ она прячет. Чтобы я не вышла ненароком. Думаешь, почему я все четыре года с одной и той же соседкой жила, хотя мы часто ругались? Она не сахар, конечно, но слово свое сдержала — никому меня не сдала.
— И нервы у нее, полагаю что надо… — вот прикол узнать, что жил под одной крышей с лунатиком и даже не знал об этом! — Значит, ты сама себя выдала той ночью.
Ира кивнула.
— Да, Паша мне нравится. Если бы не он, я уволилась бы после первого же наезда со стороны Харитоновой и Клочковой. Я слишком хороший специалист, чтобы жертвовать своими нервами и терпением из-за каких-то внутренних разборок. Они этого просто не понимают. Но Паша… Он… Я не могу передать тебе, Филипп. Другим я бы ни за что не призналась, но с тобой мы знакомы не первый год, и ты поддержал меня… тебе скажу. Меня тянет к нему. К Паше. Раньше ни к кому так не тянуло, а к нему — тянет. Он сильный. И надежный.