Покаяние
Шрифт:
ДЕДУШКИН. Игорь Тамерланч такое сказал?!
Г: Вы не слушаете радио «Голос Пастора», профессор?
ДЕДУШКИН. Признаться, я свой радиоприемник хороший, за двадцать тысяч долларов, который мне кабардинские товарищи подарили, Танечке отдал. Дочке моей отдел. Ей нужнее. Она слушает ценовые прогнозы. Цены на медь там, на алюминий. Она же работает на кафедре случайных цен, вы знаете, ребята. А в машине водитель всегда музыку включает. «Европу Плюс» или там что-то еще. А мне неудобно просить его переключить. Он молодой, у него вся жизнь впереди.
ГОЦЛИБЕРДАН. То есть, вы никогда не просили вашего водителя включить вам новозеландское радио «Голос пастора»?
ДЕДУШКИН. Никогда, Гоценька. Совсем никогда.
ТОЛЬ. Ладно. Что дальше?
ГОЦЛИБЕРДАН. Эти сотрудники КГБ, движимые стремлением отомстить всем либералам и уничтожить либеральное движение в России, подослали к Игорю двух агентов. Первым был псевдосвященник Гавриил Сирин. Вторым – национал-большевик, люмпен Антон Хлебородов. Оба передавали Игорю средства героиновой группы и помогали делать инъекции.
ДЕДУШКИН. Как это чудовищно!
ТОЛЬ. Дальше!
ГОЦЛИБЕРДАН. По мере времени обоих агентов убрали. У кагэбэшников принято убирать агентов, когда они перестают быть нужными.
ДЕДУШКИН. Как это правильно, мальчики, что мы с вами так никогда и не стали агентами КГБ!
ТОЛЬ. И теперь?
ГОЦЛИБЕРДАН. И теперь они шантажируют Игоря. Они говорят, что больше не дадут ему ни одной дозы наркотика, если он не осуществит покаяние. Полное и безоговорочное покаяние.
ДЕДУШКИН. О чем покаяние, Гоценька?
ТОЛЬ. В чем покаяние, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Дорогие коллеги, во всём. Во всём, что мы делали и делаем под руководством Игоря Кочубея.
Страшный кашель.
ТОЛЬ. И что Игорь?
ГОЦЛИБЕРДАН. У Игоря осталось два выхода. Первый – пойти на условия кагэбэшников и покаяться. Но Игорь – мужественный человек. Мы все его давно знаем. Он умеет быть смелым до потери инстинкта самосохранения. Он не хочет каяться.
ДЕДУШКИН. Что же он будет делать? Кагэбэшники же убьют его. Я их знаю. Точнее, знал когда-то по старой работе. Они уничтожат его. Они ужасные люди.
ТОЛЬ. Что же будет делать Игорь?
ГОЦЛИБЕРДАН. Игорь приготовил ампулу с ядом. Абсолютно современный яд, разработанный учеными нашей Корпорации. Лабораторией счастливой старости. Действует за несколько часов. Шесть часов или семь, точнее забыл. Вызывает отек легкого. Смерть – и никаких внешних признаков отравления. Вскрытие покажет, что Игорь скоропостижно скончался от отека легкого.
ТОЛЬ. Ты хочешь сказать, Гоц, что Игорь готов покончить с собой?
Лёгкая пауза.
ГОЦЛИБЕРДАН. Видите ли, коллеги. Игорь не просто готов. Вы же знаете его твердый, непреклонный характер. Мы все знаем его твердый, непреклонный характер. Не случайно этот человек спас страну от голода и
ДЕДУШКИН. Мальчики, какой ужас! Я такого ужаса со сталинских времен не слыхивал. Если вы мне позволите, я не буду рассказывать ни Танечке, ни Алисочке, внучке моей. И супруге ничего говорить не стану. Они сентиментальные женщины, они не сразу переживут.
ТОЛЬ. Скажи, Гоц. Всему, что ты рассказал, есть документальное подтверждение?
ГОЦЛИБЕРДАН. Безусловно. Двадцать семь часов аудио– и видеозаписей.
ТОЛЬ. Законным ли путем получены эти записи?
ГОЦЛИБЕРДАН. Несомненно. Только законным путём. На основании решения местечкового военного суда гуманитарного округа Большие Сумерки.
Разглядывают.
ТОЛЬ. Прежде всего. Я хочу сказать, прежде, чем перейти к конкретике, мы должны ответить на главный принципиальный вопрос.
ГОЦЛИБЕРДАН. Я согласен, Борис Алексеевич. Мне представляется, вы должны его сформулировать.
ДЕДУШКИН. Я припоминаю нашу лабораторию. Марксистско-ленинскую, середина восьмидесятых. Как в тумане всё. В бумаге из-под любительской колбасы. С такими пятнами жирными, помните. Меня все жена бранила, что я пальцами от колбасы брал академические записки. Боренька блестяще умел формулировать вопросы. Превосходно умел. Игорь все больше отвечал, а вот Боря, Боря – вопросы!..
ТОЛЬ. Спасибо, коллеги. Вопрос стоит так: готовы ли мы вмешаться в жизнь и судьбу нашего товарища в этот критический момент?
ГОЦЛИБЕРДАН. Действительно. Не ответив на этот вопрос, мы не можем двигаться дальше.
ТОЛЬ. Что ты думаешь, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Я думаю, история, характер и природа наших отношений с Игорем исключают возможность, чтобы мы не вмешались в его жизнь и судьбу в этот критический момент.
ТОЛЬ. Я тоже так думаю. Считайте, друзья, что я уже дал ответ.
ГОЦЛИБЕРДАН. Теперь вы, профессор.
ДЕДУШКИН. Что-что?
ТОЛЬ. Нам хотелось бы услышать вашу точку зрения, профессор. Что вы думаете по главному принципиальному вопросу?
ДЕДУШКИН. Вы же знаете, друзья мои. Я гуманитарий. Стопроцентный советский гуманитарий. Мне сложно отвечать на такие вопросы.
ТОЛЬ. Но это уже вопрос сугубо гуманитарный. Не так ли, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Сугубо гуманитарный. И даже сугубо советский. Кафедра социалистической морали. Третий курс. Второй семестр?
ДЕДУШКИН. Что я должен ответить, мои дорогие?
ТОЛЬ. «Должны» – это не очень правильное слово.
ГОЦЛИБЕРДАН. Модальность неправильная.
ТОЛЬ. Мы хотели бы, чтобы вы дали нам ответ на главный принципиальный вопрос.