Покидая мир
Шрифт:
— Эксперты приступили к раскопкам сегодня с утра.
— А Айви? Я слышала в новостях, что ее состояние оценивается как тяжелое.
— Ее жизнь вне опасности. А вот ногу потерять может, хотя врачи борются за то, чтобы ее сохранить. Мы с ней пока не беседовали — и не будем, пока ее состояние существенно не улучшится. А она все спрашивает про женщину, которая ее спасла, и про своего отца.
Я собиралась выпалить что-нибудь вроде: «Ну и натворили же вы дел», но инспектор опередил меня:
— Имела место грубейшая ошибка следствия. Ни больше ни меньше. И теперь нам предстоит
— А что Бренда? — спросила я.
— Хотите сказать, вы не видели, как она красовалась на всех телевизионных каналах сегодня утром? — удивился Кларк.
— Нет. Мне удалось этого избежать.
— Повезло вам. Она изображает счастливую мать и скорбящую вдову одновременно.
— Тем более что скорбит она сразу по двум мужчинам — у нее была связь с Корсеном.
— Откуда вы знаете?
Я пересказала подслушанный мной из багажника разговор Корсена с его холуем по имени Карл.
— Вчера вы об этом не упомянули, — заметил Кларк.
— Вчера было не до того — столько всего случилось!
— Я вас понял. Но чтобы убедиться, что вы еще чего-нибудь не забыли, и чтобы иметь ваши официальные показания в письменной форме, я прошу вас поведать нам всю эту историю еще раз с самого начала. Мы запишем это на видео. Не волнуйтесь, запись не будет демонстрироваться публично. И если не возражаете, инспектор Лэклен тоже посидит тут с нами.
— Я сделаю все, как вы скажете.
Со стороны инспектора Лэклена последовал новый одобрительный кивок.
После этого я целый час говорила. При этом я слушала и оценивала сама себя не только как свидетеля, но и как рассказчицу. Благодаря тому что я как следует выспалась, а с момента событий прошло какое-то время — пусть даже всего один день, — я заметила, что мой рассказ, хотя и полностью соответствовал действительности, выглядел более гладким. Я никогда и никому не могла рассказать о смерти Эмили — до того случая в машине Верна. А об этом говорила без затруднений. Потому что с этой историей я могла жить. У нее не было ужасного, трагического конца.
Кларк почти не перебивал меня, пока я рассказывала. Лэклен смотрел на меня в упор тяжелым, немигающим взглядом. Только однажды я заметила, что его лицо дрогнуло — когда речь зашла о потоке непристойностей, которые Корсен изливал на Айви, насилуя ее. Даже этому закаленному копу стало не по себе от моего рассказа.
Когда я закончила, Кларк поблагодарил и посоветовало мне провести и вторую ночь в отеле, также за счет провинции Альберта. «Это самое меньшее, что мы можем для вас сделать», — объяснил он, но я догадывалась, что это предложение — не что иное, как вежливая уловка, позволяющая полицейским держать меня под наблюдением до тех пор, пока коронер не подтвердит, что Корсен покончил жизнь самоубийством.
— А пока будете убивать время в номере отеля, — продолжил Кларк, — обдумайте, где бы вы хотели провести три месяца оплаченного отпуска. Чем скорее вы окажетесь за пределами Канады, тем лучше.
Когда я поднялась, чтобы уходить, Лэклен и Кларк вскочили на ноги. Оба поочередно крепко пожали мне руку. Лэклен невозмутимо кивнул на прощание, и меня сдали с рук на руки женщине — офицеру полиции, которая
В номере можно было пользоваться Интернетом, и я проверила состояние своего банковского счета. Средств оказалось более чем достаточно, чтобы безбедно прожить несколько месяцев где-нибудь в недорогом уголке Европы. Всего неделей раньше в туристическом приложении «Нью-Йорк тайме» я прочитала статью о Берлине, единственной столице Старого Света, где стоимость жизни еще оставалась приемлемой. Выяснилось, что у Люфтганзы есть ежедневные рейсы из Калгари во Франкфурт, а оттуда до Берлина рукой подать. У авиакомпании даже были зарезервированы билеты для тех, кто решит лететь в последний момент, по цене чуть меньше тысячи долларов. Недешево, но терпимо. Я дозвонилась туда и заказала билет на следующий вечер.
В половине шестого вечера мне позвонил Кларк — отметиться.
— Есть новости от коронера? — спросила я.
На другом конце провода воцарилось смущенное молчание, потом Кларк сообщил: медэксперт Калгари пришел к заключению, что Корсен сам перерезал себе горло и умер от массивной кровопотери.
— А мы тем временем обнаружили два скелета в подвале — похоже, что Корсен сказал Айви чистую правду. Сейчас нас атакуют все канадские отделения полиции, за которыми числятся нераскрытые дела об исчезновении девочек. Целая вечность пройдет, должно быть, пока все их проверим.
— А я собираюсь провести ближайшие месяцы в Берлине.
— Везет вам. Когда летите?
— Вообще-то уже завтра.
— Рад это слышать, а то тут пресса уже измышляет небылицы насчет спасшей Айви «бдительной одиночки — врага преступности». Так вас, кстати, назвали в «Калгари сан», этом бульварном листке. Журналисты очень сильно нас допекают за то, что мы отказываемся назвать ваше имя. Мы стоим на своем, объясняем, что с уважением относимся к вашему требованию, но давление с их стороны все растет. Так что… да, уехать прямо завтра — отличная идея. А чтобы уж наверняка гарантировать вам безопасный отъезд, давайте-ка я сам заеду за вами завтра в двенадцать часов, отвезу домой, чтобы вы сложили вещи, а к трем часам подброшу в аэропорт, как раз успеете на пятичасовой рейс.
— Как вы узнали, когда вылет на Франкфурт?
— Очень просто — посмотрел в Интернете, пока говорил с вами.
Снова прекрасный, крепкий сон на всю ночь. Снова выход из отеля украдкой, через черный ход, только на сей раз за рулем был сам сержант Кларк. Он привез меня домой и объявил, что на сборы у меня полчаса. Такое ограничение во времени заставило меня собраться за несколько минут, впрочем одежды и прочих пожитков у меня здесь было мало. Все платежи — за квартиру, коммунальные услуги, мобильную связь — осуществлялись напрямую с моего банковского счета. Мое жалованье исправно поступало на счет — по крайней мере, пока. Мобильный телефон я собиралась отключить. Мой личный адрес электронной почты не был известен никому, кроме управляющего банка в Бостоне, а рабочим адресом, который я использовала в библиотеке, в мое отсутствие никто не сможет пользоваться. Я снова могла бесследно исчезнуть…