Поколение обманутых физиков. Хроники 80-х
Шрифт:
Фундаментальную ценность образования для суверенного государства тщательно описал Иоанн Готлиб Фихте в своих «Письмах к немецкой нации». Но если суверенитет государства – это просто товар, который меняют на валюту, никакое образование не нужно вообще. Не только образование для лучших мозгов, которые школьный курс готовы освоить вдвое быстрее, чем подавляющее большинство сверстников, но и образование как таковое. Поэтому от Физтеха остается в основном вывеска. И любой университет будет лишь продавать образовательные услуги, а не готовить широко эрудированных и смело мыслящих руководителей государственных и частных структур.
Если нет проектов масштаба личностей Курчатова и Королева, то не будет и таких личностей. Эту простую истину я почерпнул от Бориса Алексеевича Виноградова – доктора
В середине 2010-х мне довелось довольно плотно общаться с Валентином Анатольевичем Белоконем – из самого старшего поколения физтехов. Его личность отражает то своеобразие таланта, которому общество как раз и обязано предоставить самые широкие возможности для творчества, подкрепляя его достаточной зарплатой и статусами. Из рассказов Валентина Анатольевича я хорошо усвоил, что относительная свобода для ученых-физиков сохранялась в 60-х и частично в 70-х годах. В последующие годы любая своевольная личность вытеснялась за рамки официально признанной науки. Это были еще не политические репрессии, но уже определенная степень изгойства. В 2017 году мне довелось помочь Валентину Белоконю выпустить в последний год его жизни последнюю его печатную работу – «Вспышки II Мировой», которую он посвятил своему увлечению – авиационной технике периода войны. Тираж этой книги смехотворен – несколько десятков экземпляров. Ученый теряет читателей, когда наука становится частным делом частных лиц.
Хорошо зная политические процессы, изучению которых в качестве включенного наблюдателя я посвятил многие годы, могу с уверенностью сказать, что никаких социальных революций человечество не знает и никогда не узнает. Революции бывают только научно-техническими, технологическими. Именно они меняют нашу жизнь. И лучше всего было бы, чтобы умнейшие люди страны нашли в себе силы объединиться и взять власть, отстранив от нее тупиц, проходимцев, предателей, воров. Революция интеллекта была бы, может быть, самой естественной и благотворной. К сожалению, сегодня интеллект находится в рабстве у политических насильников, не имеющих ни образования, ни творческого потенциала, ни желания привлекать к решению сложных социальных и технических задач ум и опыт других людей.
Если в идеальном государстве Платона править должны были философы, то современный идеал – управление государством широко образованными людьми, которые на практике и с пониманием дела прикоснулись к окружающему нас предметному миру (инженерия) и окружающему нас веществу вселенной (физика).
Валентин Белоконь как-то назвал систему Физтеха реализованной утопией. Так оно и было для его поколения. В дальнейшем утопия была утоплена в бюрократии. В будущем система Физтеха, как она задумывалась Петром Капицей, – это модель образования в целом. Но эта модель теперь отсутствует где-либо. По крайней мере, на Физтехе ее уже найти невозможно. Потому что науки и образования больше нет. Есть островки, где жизнь поддерживают только энтузиасты.
Последнее обстоятельство подтверждает, что обман, которым КПСС заманила талантливую молодежь на поприще физико-математических наук, никуда не делся. Обман, уничтоживший наше поколение физиков, продолжается, став составной частью обмана всего населения, которому рассказывают байки о невероятных успехах ЭрЭфии, будто бы «поднимающейся с колен».
Через десяток лет все публичные фигуры, составившие новую геронтократию (как в наши годы существовала брежневская), отойдут в мир иной. И возникнет «окно возможностей» для тех, кому сегодня 30-40 лет. Если в этом поколении найдется достаточно интеллекта, аристократизма и чести, оно сможет передать власть лучшим, образованнейшим, талантливейшим людям. Публикуя свои порой веселые, а порой горькие заметки о поколении обманутых физиков, я надеюсь на это. А также на то, что смогу хоть как-то помочь грядущему триумфу интеллекта и краху власти тупиц.
Абитуриент
Будущий физтех появлялся, как правило, не в семье физтехов и вообще не в семье ученых. Даже для семей ученых рождение физтеха была аномалией – в чертах характера и способностях, а главное – в судьбе.
Интерес к физике обнаруживается в школьные годы. Какое-то влияние на будущее решение посвятить себя естественным наукам, конечно же, оказывали учителя. Разумно считать учителей и информационную среду источником интереса к тому, как устроена природа. Но вместо учителей хвалят советскую школу – отчасти оправданно, отчасти просто в порядке ностальгии. Как будто в советской школе был порядок, и была отлажена система! Как бы не так!
Все зависит от учителя. В московской средней школе №186, где я учился до 8 класса, никакой системы не было. Некоторые предметы вызывали отвращение, поскольку совершенно несимпатичны (истеричны или просто глупы) были учителя. Это касалось в моем случае русского языка и литературы. Припоминаю глупость такого рода: «Что имел в виду Пушкин, когда писал про «обломки самовластья»? Правильно, дети, – Великую Октябрьскую социалистическую революцию». Именно по этой причине не складывался интерес к русской литературе и грамотная письменная и устная речь. Устной речи нас и вовсе никто не учил. Если сочинения худо-бедно я писать приспособился, то с «теорией» русского языка ознакомиться не было никакой возможности. И в 8-м классе на устном экзамене я получил 3. Вопросы «какие бывают прилагательные?» и «что такое переходность глаголов?» повергли меня в ступор. Я знал только, что такое прилагательное и что такое глагол. Вытянуть общую оценку на 4 мне позволило только написанное без ошибок и в патриотическом духе сочинение на тему: «Кто служит Родине, тот останется в памяти народной». Выбрал эту тему только из-за пришедшего на ум эпиграфа: «Мой друг, Отчизне посвятим…» Как излагать свои мысли таким образом, чтобы «тема была раскрыта», в советской школе тоже не учили. Если повезло – будут считать, что тема раскрыта, если нет – выше «трояка» не жди.
Древнюю историю я полюбил не потому что ее преподавали в школе, а потому что прочел какую-то детскую полухудожественную книгу о Спарте, а потом «Спартак» Джованьоли. И еще «Книгу будущих командиров» с красочными рисунками – в том числе и по поводу античной истории. Кроме того, мальчишкам очень по душе пришелся голливудский фильм «Триста спартанцев» (действительно качественно сделанная работа 1962 года, в отличие от «комикса», появившегося в 2010-х), а также румынские фильмы «Даки» (1967) и «Колонна» (1968).
Было дело, я даже решил, что стану археологом – особенно после поездки с родителями в Крым и посещения развалин Херсонеса. Это направление моих замыслов было убито двумя средствами. Когда я начал ходить в кружок юных историков при Историческом музее, что на Красной площади, краем уха услышал разговор руководителя кружка с моим отцом. Руководитель сказал, что для мальчика быть историком или археологом – не самая завидная судьба. И далее что-то про низкую зарплату и карьерный тупик. Это поселило во мне сомнение в правильности своего изначального выбора. Второй удар по моим детским мечтам нанес мой дед, который сначала склонил меня к собирательству вырезок из газет, где говорилось об археологических находках, а потом подарил мне подписку на журнал «Археология в СССР». Собирательство вырезок быстро стало механическим, а совершенно неприемлемое для детского ума содержание научного журнала подтвердило: выбор профессии надо менять. Тем более, что к тому времени в школе изучали Средние века и Новое время, которые меня мало привлекали, а математика, физика и химия стали вызывать все больший интерес.