Поколение воинов
Шрифт:
Эксплуататоры стали размахивать оружием, и тогда колонисты с презрением подняли их над головой — Лунзи впервые увидела таких маленьких «тяжеловесов» — и подбрасывали до тех пор, пока те не затряслись от страха. Тогда двое колонистов схватили их космический корабль вместе с экипажем и вышвырнули в космос. По крайней мере, зрителям так казалось. Лунзи была уверена, что какой-то хитрый механизм просто убрал его со сцены.
Упал занавес, и вспыхнул свет. Зебара обернулся к ней.
— Ну, что вы теперь думаете о Зимлахе? — Его грубый палец коснулся ее щеки. — Вы плакали.
—
— Нам казалось, что другим это неинтересно.
— Музыка есть музыка.
— А политика — только политика. Пойдемте, если хотите, я познакомлю вас с Этрид, одной из тех, кто вызвала ваши слезы.
Разве она могла ответить «нет»?
Авторитет Зебары позволил им легко попасть за кулисы. В быту голос Этрид был не менее приятным, чем на сцене. Лунзи не слишком часто встречалась с актерами и совсем не ожидала такого приема: Этрид холодно улыбалась и благодарила ее за комплименты, ясно давая понять, чего они стоят в устах представительницы легких миров. Но как она мурлыкала с Зебарой, прихорашиваясь у него на глазах! Лунзи почувствовала внезапный и абсолютно необоснованный укол ревности. Улыбка Этрид стала еще шире.
— Не обращайте внимания, Лунзи. У него так много друзей!
Она указала на свое ожерелье, которое прямо-таки восхитило Лунзи. Зебара быстро обнял певицу на прощанье и вышел из комнаты вместе со своей спутницей. Когда они отошли достаточно далеко, он прогудел, наклонившись к ней:
— Она именно такая, какая есть, но я не знаю ни одной женщины, с которой провел бы ночь охотнее, чем с ней. Однако ей не слишком нравится видеть меня с другой, тем более если это женщина из легкого мира.
— Тем более после такой роли, — отозвалась Лунзи, пытаясь справиться с ревностью и рассуждать разумно. Сейчас ей вовсе не хотелось в постель к Зебаре, если у нее вообще было когда-то подобное желание. Ревность в подобной ситуации была по меньшей мере странной.
— И я не покупал ей то ожерелье, — продолжал Зебара. — Это был сын предыдущего помощника губернатора, тот, о котором я говорил.
— Все в порядке.
Лунзи предпочла бы закрыть эту тему. Она напомнила себе, что ее не интересует, что делает Зебара с певицей и кто покупает ей драгоценности или что сделал сын помощника губернатора. Значение имело только ее задание, его цель и поиск возможности избежать еще одной порции холодного сна.
Глава 8
Федеральный Центр, Штаб-квартира Флота
— Это последние из показаний команды? — спросила Сассинак.
Лейтенант кивнул:
— Да, мэм. Прокуратура заявила, что больше им никто не нужен. Кроме того, юристы защиты не собираются привлекать никого из этого списка
«Итак, все эти недели бессмыслицы прошли впустую, — подумала Сассинак. — Моих людей таскали туда-сюда в дурацких челноках этих штатских, они проводили долгие часы на утомительных допросах, дублировавших записи, сделанные здесь, на корабле…»
Но ничего этого она не сказала. И Прокуратура, и защита пришли в ярость оттого, что ни Лунзи, ни Дюпейниля, ни Форда на борту не оказалось. К тому же ни Кай, ни Вариан тоже не давали показаний. Неизвестно было даже, нашел ли их на поверхности планеты корабль, посланный на Ирету, — никаких сообщений на этот счет не поступало.
Сама она была уверена, что Форд и Лунзи вернутся вовремя. Дюпейниль? Дюпейниль может прилететь, а может и нет, хотя она и считала его гораздо более изобретательным, чем те агенты Службы Безопасности, которых ей приходилось встречать до сих пор. Если бы он так не разъярил ее тогда, она могла бы и дольше наслаждаться его обществом.
Да, без сомнения, она предпочла бы его Айгару в качестве помощника. Зато Айгар мог вести поиски в различных базах данных, не вызывая при этом подозрений и не привлекая излишнего внимания. Все ждали от него именно такого поведения. Прокуратура добыла ему университетский и библиотечный пропуски — все, что ему было нужно. И он горел желанием работать.
Но Айгару не хватало практики в подобном роде работы; у него не было должной эрудиции. Сассинак приходилось объяснять парню, где и что конкретно он должен искать, и даже после этого он мог прийти к ней с пустыми руками, в величайшем смущении, поскольку никак не мог понять, как отрывки, казалось бы, несовместимой информации могут что-либо значить, будучи собранными воедино. Он мог провести целый день, просматривая генеалогию мятежников-«тяжеловесов» или легкомысленно выискивая информацию, интересовавшую лично его. Дюпейниль с его чопорной церемонностью был бы истинным даром небес.
Она неторопливо шла по улицам торговой части города. Ей нужно было встретиться с Айгаром до вечернего рейса челнока, но до этого у нее было предостаточно времени, чтобы просто побродить по городу. Ее внимание привлекла витрина, сиявшая любимыми ею цветами. Она с удовольствием рассматривала украшенный драгоценностями пиджак и ярко-синюю юбку, в переливах света вспыхивавшую бирюзовым. Подняла глаза на вывеску, выполненную изысканным шрифтом над лаково блестящей черной дверью. Ничего удивительного! «Флер де Пари» — единственный действительно выдающийся дизайнер одежды для высших слоев общества. Она скривила губы: что ж, по крайней мере, у нее хороший вкус.
Сенсоры двери зафиксировали человека, находившегося перед входом дольше, чем требуется пешеходу, чтобы просто пройти мимо; створки приглашающе распахнулись. В проеме показался одетый в ливрею охранник-человек.
— Мадам желает войти?
Казалось, тротуар жжет ей ноги даже через подошвы форменных ботинок. Голова внезапно разболелась. Она никогда не заходила в подобные заведения; но сейчас — почему бы и нет? В конце концов, нет ничего плохого в том, чтобы просто посмотреть…
— Благодарю, — проговорила она и вошла.