Поколение воинов
Шрифт:
— Вы сейчас выглядите как москит, попавший в банк крови, — проворчал Панис. — Какое-то воплощение торжества — и все из-за сведений, которые вы можете здесь обнаружить.
— Так оно и есть, я торжествую, — подтвердил Дюпейниль. — Вы совершенно правы; даже и без этого, — он поднял свой бокал, — я был бы пьян от восторга. Вы представляете себе хоть в какой-то мере, сколько нам обычно приходится работать ради каких-нибудь жалких крох информации? Сколько раз нам приходится проверять и перепроверять каждый фактик? По скольку часов мы портим глаза, выискивая внутренние связи, вычислить которые не может даже
— У меня просто сердце кровью обливается, — хмыкнул Панис, скривив рот.
— А вы всего лишь младший офицер. Клянусь призраком Мулванея, из вас получится замечательный коммандер!
— Если я выживу. Полагаю, завтра вы захотите покопаться в компьютере?
— С вашего позволения. — Не вставая с кресла, Дюпейниль поклонился. — Приходится надеяться на то, что они не поставили особо сложной защиты на необходимые нам файлы и что нас не ждет никаких подвохов. Если Оллери позаботился о том, чтобы при смене командного состава все записи были стерты…
Панис побледнел:
— Об этом я не подумал.
— Зато подумал я. Но потом мне пришло в голову, что такие снобы, как Оллери, просто не предполагают, что с ними что-то может случиться. Кроме того, вам все равно пришлось бы зафиксировать то, что вы приняли команду. Таковы правила.
— Которым вы, разумеется, всегда следуете, — с некоторым вызовом произнес Панис.
Дюпейнилю стало любопытно, к чему именно он клонит. Пока что они вполне ладили. Добродушное подшучивание офицера Безопасности, кажется, даже нравилось молодому человеку. Но Дюпейнилю пришлось напомнить себе, что на самом деле он не знает Паниса. Он позволил себе расслабиться; теперь его лицо выражало усталость и обычно тщательно скрываемый цинизм.
— Если вы хотите сказать, что Служба Безопасности не всегда следует букве правил, то вы не ошиблись. Я признаю, что установка прослушивающих устройств на этом корабле противоречила правилам, а кроме того, это было просто… скажем, невежливо. Но в силу обстоятельств… — Дюпейниль развел руками, словно смиряясь с неизбежностью.
Панис покраснел, но продолжил развивать ту же тему:
— Дело не только в этом. У вас были причины для подозрений, о которых я даже не догадывался. И, как бы то ни было, это спасло нам жизнь. Но я слышал о коммандере Сассинак, будто и она достаточно часто нарушает правила. Может, все это она задумала?
Черт побери! Этот парень слишком умен! Ему удалось проникнуть сквозь созданную Дюпейнилем защиту. И Дюпейниль позволил тревоге, которую он ощутил, проявиться в его голосе:
— От кого вы такое услышали?
— От адмирала Спирака. Он был капитаном боевой платформы, на которой я…
— Спирак! — Дюпейниль проговорил это с облегчением и некоторым презрением; потом он понизил голос и постарался говорить спокойно: — Панис, этот ваш адмирал — последний человек, кому следовало бы жаловаться на чьи-либо нарушения установленной процедуры. Я не стану рассказывать вам о том, почему он до сих пор так зол на Сассинак, несмотря на то, что она однажды спасла его карьеру. Сплетни — специальность Оллери… были. Но если вы когда-нибудь поинтересуетесь, почему в его годы он заслужил только две звездочки и почему он командует всего-навсего боевой платформой, к тому же недействующей, — вот вам причина. Я видел файлы коммандера Сассинак:
Теперь Панис выглядел так, словно его окунули в кипяток.
— Простите, сэр. Но он говорил, что, если когда-нибудь мне придется служить с одним из ее офицеров, я должен быть осторожен. И что ее экипаж скорее верен ей самой, чем Флоту.
— Не думаю, чтобы он рассказывал вам о празднике, который устроил в честь своего повышения. Вы знаете, что к нему никто не пришел? Думаю, Панис, что говорить вам об этом бесполезно. Решайте сами. Сассинак известна и популярна, но она, кроме того, умна. К тому же она — хороший командир. Что же до правил и установлений, я полагал, что мои обязанности дают мне полномочия нарушить некоторые из них на ее корабле, но Сассинак быстро поставила меня на место.
— А что вы сделали? Следили за ней?
Дюпейниль тяжело посмотрел на Паниса; тот внезапно осознал, как можно было истолковать его вопрос, и покраснел еще больше:
— Я не имел в виду… Это вовсе не то, что…
— Ладно, — довольно холодно обронил Дюпейниль. — Я действительно попытался прослушать некоторые переговоры, не поставив об этом в известность коммандера. Как я уже говорил вам, мы искали саботажника. Я подумал, что, если немного пошнырять по коридорам, гимнастическим залам и прочим подобным помещениям, вреда от этого никому не будет. Но у Сассинак на этот счет имелось иное мнение.
То, что это объяснение весьма отдаленно напоминало реально происшедшие события, не особо беспокоило Дюпейниля. Ведь Сассинак тогда пришла в ярость: Дюпейниль позволил себе установить приборы наблюдения без ее на то позволения. По крайней мере, эта часть его рассказа была правдой.
— Я не считаю себя одним из офицеров коммандера Сассинак, — закончил Дюпейниль. — Мое пребывание на ее корабле было временным — это было спецзадание: я должен был обнаружить саботажника и сдать его властям.
Он не знал, удовлетворили ли Паниса его объяснения; его это не слишком интересовало. Поначалу молодой офицер ему понравился, но наводящие вопросы касательно Сассинак обеспокоили Дюпейниля. Почему? Он и сам не знал этого. У него не было искушения сблизиться с ней. Ее отношения с Фордом были достаточно очевидны. Так почему же он испытывал такой гнев, когда кто-нибудь пытался критиковать ее? Об этом стоило поразмыслить позже, когда они обнаружат — или не обнаружат — необходимые ему доказательства и решат, что с ними делать.
В базе данных компьютера Дюпейниль нашел все, о чем только мог мечтать. Он понимал, что Панис замечает его удовлетворение и радость, и настоял на том, чтобы пилот ознакомился с его изысканиями и понял его чувства.
— Кроме того, — заметил он, — если до меня и доберутся, у вас будет возможность раскрыть заговор.
— Как? — Панис поднял глаза от распечатки одного из самых ошеломляющих по своему содержанию файлов и постучал по нему пальцем. — Если все эти люди действительно участвуют в заговоре, на Флоте можно ставить крест.