Покоряясь тебе
Шрифт:
Женщина спотыкается, пьяно хохочет, бросает на меня призывные взгляды.
Хорошенька, или красавица? Не могу определить.
Поворачивается, манит наманикюренными пальцем, шепчет мое имя.
«Иди же ко мне, красавчик. Хочу тебя поцеловать».
Гибкое тело, бархатная кожа, горячее дыхание.
Соблазнительная и грешная. Отвратительная и жалкая.
Желание ударить, скрутить руки, залепить по лицу так, чтобы голова завернулась.
Тварь, это ты во всем виновата! Ты! Ты! Ты!
Ненавижу! Убить бы тебя, стереть с лица земли, словно никогда и не было. Превратить твое порочное тело в прах и развеять по ветру.
Уничтожить. Забыть.
«Адам. Адам. Адам. Убийца! Мерзкий убийца»!
Руки в крови… Мертвые глаза не видят… Дыхание оборвалось на прекрасных губах…
Сердце больше не бьётся.
…— Ты обещаешь, что монстров не существует?
— Обещаю.
Обещаю. Обещаю…
Какая ложь. Твое имя — ложь!
Ты монстр! Ужасный монстр!
Ненавижу, ненавижу тебя!
…Нас обоих удерживает цепь… Твоя цепь невидима…
Я просыпаюсь и хватаюсь за сердце, пытаясь удержать его в груди. Оно бешено стучит, словно пытается пробить себе путь наружу и сбежать от меня.
Сбежать, как Грейс.
Я зажмуриваюсь и трясу головой, пытаясь обрести сознание. Растерянно моргаю, оглядываясь. Я в своей комнате, меня колотит, и я весь покрыт холодным потом.
Мне приснился кошмар, всего лишь сон.
Правда ли это? Нет, не просто сон. Воспоминания. Они догоняют меня. Призраки прошлого вернулись, чтобы закончить начатое.
Я выбираюсь из спутанных простыней и иду в ванную. Включаю свет и таращусь на свое отражение. Дикие, безумные глаза смотрят на меня с той стороны.
Хочу, чтобы это прекратилось. Хочу ничего не чувствовать.
Хочу быть мертвым.
Но я и так мертв.
Нет, еще нет, но скоро…
Подношу руки к глазам и задыхаюсь.
Откуда кровь? Почему на моих руках кровь?!
Пускаю воду; долго и тщательно тру руки, до боли, пока кожа не начинает гореть. Но ничего не помогает, чертова кровь не желает исчезать!
«Водой и мылом не отмыться, Адам. Вина твоя впиталась в самое твое гнилое нутро, ничем не вытравишь».
Ее противный, злорадный смех.
— Ты сдохла, сука! Прекрати!
Обхватываю голову, зажимаю уши, чтобы не слышать ее победного веселья.
Уйди! Уйди! Уйди!
Грудь разрывает, легкие горят. Будто ломает изнутри. Чьи-то нещадные молоты рушат и крошат меня; разрушают.
Я хватаюсь за ворот футболки и с силой дергаю. Ткань трещит и разрывается, пока я оседаю на мраморный пол.
Что я делаю не так? Почему это происходит?
Я схожу с ума? Уже сошел?
Что реальность, а что нет? Я запутался. Больше не знаю, чему верить, а чему нет.
Прячу лицо в ладонях и вспоминаю сегодняшний день.
Я приехал к Грейс: милой, прекрасной, лживой и смертельно опасной для меня. Ей нельзя верить, она такая же лгунья, как и все.
Я тяжело сглатываю, вспоминая прикосновения к ее коже, кровь на ее теле. Я слизывал соленые, теплые капли, впадая в эйфорию.
Ее кровь в моей крови. Она моя. Никто не должен касаться ее, даже если придется вечность держать ее в подвале.
«Нас обоих удерживает цепь».
Я трясу головой и стискиваю зубы до скрипа.
Неправда! Нет, ты не держишь меня. Ты не в силах. Я! Только я один все контролирую. Не ты, не Морган, не мой отец. Никто.
Никто кроме меня. Никогда.
Вы все бессильны против меня. Зачем же вы пытаетесь, если все усилия тщетны?
— Почему ты сопротивляешься мне, Грейс?
Я растерянно хмурюсь, не сразу осознав, что говорю вслух.
Голова постепенно начинает проясняться.
Почему я сижу на полу, как ущербный сдавливая голову руками?
Им не одолеть меня, и я не сумасшедший. Это стресс. И выходки Грейс.
Черт возьми, я в порядке!
Или буду.
Неважно.
Я резко поднимаюсь, игнорируя головокружение. Возвращаюсь в комнату, хватаю разбросанные по кровати фотографии и вынимаю из тумбочки ключ, который кладу туда каждую ночь. Спускаюсь на первый этаж и вхожу в комнату Грейс, как я зову ее про себя.
Включаю свет, и загорается единственная лампочка под потолком. Сотни, тысячи Грейс смотрят на меня со всех сторон. Она разная: смеется, грустит; Грейс хмурая и задумчивая; удивленная и восторженная. Такая разная, уникальная, непохожая на остальных. И ни одна из них не хочет меня. Ни одной я не нужен.
Грейс с друзьями; Грейс со стопкой книг, торопиться на пары; Грейс в парке на пробежке.
Она мое проклятье и моя награда. Мое солнце и земная ось. Она много лет давала мне смысл… жить?
Грейс. Грейс. Грейс.
Мой рассвет и мой закат. Мой ветер и дождь.
Звук ее смеха лучшая музыка для моих ушей. Могу целыми днями смотреть на ее улыбку; как в задумчивости покусывает уголок рта, как супиться, когда что-то не получается. Как приоткрывает рот и тихо сопит, когда спит.
Звук ее дыхания умиротворяет, тепло ее кожи согревает, и я чувствую себя живым.
Грейс — биение моего сердца.
Мои руки дрожат. Я поднимаю фотографии, сделанные сегодня и с ужасом смотрю на Грейс. Она другая, не такая, как на фото на стенах. Бледная, измученная, затравленная. Потухший взгляд, обреченное выражение лица. Все краски сошли с нее.
Грейс — сломанная.
Мои ноги подкашиваются, и я подаю на колени. С отвращением отбрасываю фото «другой» Грейс, потому что они жгут руки, разъедают кожу кислотой.
Хочу видеть ее такой, как была когда-то, до того, как узнала обо мне. Чтобы стала прежней и забыла весь кошмар, который я обрушил на нее.