Покойный господин Галле

Сименон Жорж

Налоговый инспектор с минуту помолчал, чтобы придать своему лицу выражение значительности.

– Так вот, – заключил он, – Галле жил с ней, как с женой, три или четыре месяца. Потом вернулся во Францию, конечно, бросив свою так называемую жену. Мы тогда были молоды, беспечны, иначе не стали бы так веселиться: малайцы не прощают обид. Вы их не знаете, комиссар. Малютка долго ждала возвращения мужа. Не знаю, что с ней случилось потом, но несколько лет спустя я встретил ее, постаревшую, в одном из кварталов Сайгона, пользующихся дурной славой. Когда я прочитал о смерти Галле в неверской газете… Учтите, я

не видел его уже двадцать пять лет!

И даже ничего о нем не слышал. Но этот удар ножом – теперь вы поняли? Это месть! Ради мести малайцы способны объехать весь свет. И все они владеют кинжалом. Предположим, это мог сделать брат или даже сын малютки. Уже более цивилизованный, чем она. Сначала он воспользовался пистолетом, потому что так удобнее. Потом инстинкт взял верх…

Мегрэ рассеянно слушал эту болтовню, прерывать собеседника было бесполезно. При расследовании любого преступления обязательно найдется сотня свидетелей такого типа. Если на этот раз объявился всего один, то лишь потому, что парижские газеты отвели этой драме всего несколько строк.

– Вам понятно, комиссар? Сами бы вы не догадались, верно? А я решил попросить вас приехать сюда тайком, потому что если убийца узнает, что я с вами говорил…

– Вы сказали, что Галле играл в футбол?

– Фанатик футбола! И разбитной малый. Трудно встретить более остроумного собеседника. Он мог рассказывать анекдоты целый вечер, никому не давал вставить слово.

– Почему он уехал из Индокитая?

– Он говорил, что у него свои планы, что он появился на свет не для жалкого существования на ренту меньше ста тысяч франков. Это было еще до войны. Сто тысяч франков ренты, подумать только! Над ним все смеялись, но он оставался невозмутим как папа римский. «Посмотрим, посмотрим», – усмехался он. Свои сто тысяч он так и не получил, правда? Я уехал из Азии, потому что меня доконала лихорадка. У меня до сих пор бывают приступы. Хотите выпить, комиссар? Я сам вам налью. Служанку я отпустил до утра.

Нет! У Мегрэ не хватило духу ни выпить, ни выслушивать все новые истории о мстительных малайцах, которые рассказывал ему инспектор, не переставая подмигивать.

Он едва смог выжать из себя вежливую улыбку и поблагодарить хозяина.

Через два часа комиссар выходил из поезда в Траси-Сансер, где уже бывал не раз. По дороге к гостинице «Луара» он принялся размышлять вслух:

– Допустим, сегодня суббота, двадцать пятое июня.

Я – Эмиль Галле. Удушливая жара. У меня ноет печень. В кармане лежит письмо от г-на Жакоба, где он угрожает донести на меня в полицию, если в понедельник я не пошлю ему двадцать тысяч франков наличными. От легитимистов никогда не получить двадцати тысяч за одну поездку. В лучшем случае от двухсот до шестисот. Редко – тысячу. В гостинице «Луара» я прошу комнату с окнами во двор. Почему во двор? Может быть, я боюсь, что меня хотят убить? Но кто?

Он шел медленно, опустив голову, стараясь представить себя на месте покойного.

Ведь, в сущности, я не знаю, кто такой г-н Жакоб. Вот уже три года, как он шантажирует меня, а я три года ему плачу. Я расспрашивал продавца газет на углу улицы Клиньянкур. Шел следом за молодой блондинкой, ускользнувшей от меня через дом с проходным двором. Подозревать Анри немыслимо.

Галле не знал, есть ли у сына какая-то женщина. Не знал о том, что Анри уже скопил сто тысяч франков, а всего ему нужно пятьсот тысяч, чтобы поселиться в деревне. Г-н Жакоб оставался для него зловещей фигурой, притаившейся за спиной старого торговца.

Мегрэ взмахнул рукой, как учитель, который стирает задачу, написанную на классной доске.

Он предпочел бы забыть все собранные сведения и снова начать следствие: от начала и до конца.

«Эмиль Галле был веселым малым. Буквально силой заставлял всех нас играть в футбол».

Мегрэ прошел мимо гостиницы, не зайдя в нее, и позвонил у главных ворот поместья Сент-Илэра. Комиссар не поздоровался со стоящим на пороге «Луары» Тардивоном, и тот проводил его неодобрительным взглядом.

Комиссару пришлось довольно долго ждать. Наконец лакей открыл ему ворота, и Мегрэ с ходу спросил:

– Вы давно служите в этом доме?

– Уже год… Но… Вы хотите видеть месье Сент-Илэра?

Сент-Илэр тут же появился в окне первого этажа и дружески помахал комиссару.

– Что, снова ключ? Ведь мы же нашли его в конце концов. Зайдете на минутку? Как продвигается следствие?

– Давно у вас работает садовник?

– Года три-четыре. Вы не зайдете?

Владелец замка был поражен, как изменился Мегрэ: черты его стали более резкими, брови нахмурены, а во взгляде читалась даже какая-то затаенная злость.

– Я сейчас велю принести бутылку и…

– А куда делся старый садовник?

– Он купил бистро в километре отсюда на дороге в Сент-Тибо. Старый плут прилично поживился за мой счет, а потом завел собственное дело.

– Спасибо.

– Вы уходите?

– Я еще вернусь.

Он сказал это словно машинально и, погруженный в свои мысли, вышел через калитку в сторону шоссе.

«Ему срочно нужно было раздобыть двадцать тысяч. Он даже не стал пробовать собрать такую сумму у своих постоянных жертв, владельцев замков в этой округе. Он пришел только к Сент-Илэру. Причем два раза в один и тот же день.

А потом влез на стену…»

Мегрэ чертыхнулся и продолжал рассуждать:

«Но в таком случае, зачем ему потребовалась комната, выходящая во двор! Если бы он ее получил, то не смог бы залезть на стену».

Бистро бывшего садовника находилось неподалеку от шлюза на канале, отходящем от Луары, и там собиралось много речников.

– Пожалуйста, ответьте на мой вопрос… Полиция. По поводу преступления в Сансере. Вы не помните, заходил ли в свое время Эмиль Галле к вашему бывшему хозяину?

– Вы говорите о месье Клемане?.. Так его называли. Да, я его там видел.

– Часто?

– Трудно сказать. Примерно раз в полгода… Но и этого хватало, чтобы недели на две испортить нашему павиану настроение.

– А давно начались эти визиты?

– Не меньше чем десять лет назад. А может, и все пятнадцать… Позвольте предложить вам рюмочку?

– Благодарю. Они никогда не ссорились?

– Каждый раз! Однажды я даже видел, как они подрались, словно грузчики.

«И все-таки убил его не Сент-Илэр, – рассуждал Мегрэ на обратном пути в гостиницу. – Во-первых, он не мог дважды стрелять в Мерса, потому что в это время играл в карты у нотариуса. Во-вторых, в ночь, когда было совершено преступление, ему незачем было идти через ворота».