Покрышкин
Шрифт:
В ноябре 1942 года начал свою карьеру в 52-й эскадре Эрих Хартман, которого в Германии считают лучшим асом Второй мировой войны. На Тамань Хартман прилетел 20-летним, его звали «Буби» за слишком юную внешность. Он уже открыл свой счет сбитых самолетов... Потом месяц лечился от «лихорадки» в госпиталях Пятигорска и Ессентуков. С детских лет Хартман летал на принадлежащем семье самолете, затем на планерах. Прирожденный спортсмен, стрелок и пилотажник.
Были в эскадре и такие кавалеры Рыцарского креста, как командир эскадрильи Йоханнес Визе, названный немцами «Кубанским львом», Вильгельм Батц, Хельмут Липферт... Для одной эскадры число кавалеров исключительное, ведь среди дневных
Был среди них и командир прибывшей на Кубань 51-й эскадры «Мёльдерс» 27-летний майор Карл-Готфрид Нордман. Он сбивал над Польшей ПЗЛ Р-23, над Англией — «спитфайры» и «харрикейны», одержал, по немецким данным, 78 побед (61 — на Восточном фронте). Правда, с января 1943-го Нордман перестал участвовать в боевых вылетах, Из-за нервного расстройства, полученного в результате столкновения со своим ведомым, который пропал без вести, упав за линией фронта.
Азартные «охотники» из лучших эскадр вели между собой соревнование по числу сбитых самолетов. Для многих из них это был в первую очередь захватывающий экстремальный вид спорта... В истребительных эскадрах собрался цвет молодежи из старинных германских земель...
Вот что пишет в работе «Сломанные крылья люфтваффе» историк авиации Г. А. Литвин (в годы войны — бортовой стрелок Ил-2, сбил четыре немецких истребителя и награжден двумя орденами Славы): «Архивными данными, публикациями, самими участниками подтверждено, что на Кубани действовали самые лучшие, хорошо подготовленные, имевшие большой боевой опыт немецкие летчики, зачастую летавшие парами с 1939 года, умело использовавшие в бою радиосвязь и эшелонирование по высоте. Даже молодые летчики из пополнения имели не менее 200 часов налета, а прибыв во фронтовые части, они должны были налетать еще не менее 100 часов в прифронтовой полосе, прикрывая свои аэродромы, изучая местность, и только потом вводились в бой под прикрытием опытных летчиков. Немцы, исходя из того, что у русских больше самолетов и летчиков, своих берегли... На основании изучения немецких документов, литературы, изданной в ФРГ, и моих личных бесед с бывшими летчиками люфтваффе я уяснил формулу боя, которой руководствовались немецкие летчики: «Увидеть противника, оценить обстановку, принять решение, ударить, уйти».
Надо сказать, что эту тактику немецких «экспертов» — внезапно ударить со стороны солнца и сразу выйти из боя — А. И. Покрышкин признавал оптимальной для «свободной охоты»...
С боевым настроем приземлялись на аэродромах Кубани кавалеры Рыцарских и Железных крестов. В «Кратком обзоре действий противника» за 1943 год, написанном в штабе 4-й воздушной армии, зафиксированы эмблемы на немецких истребителях. I группа 52-й эскадры — черный кабан на белом поле, II группа — дьявол с луком и стрелой, III группа — красный рыцарский крест в белом ромбе, II группа 51-й эскадры «Мёльдерс» — ворон в очках с зонтом. Среди эмблем других групп и эскадрилий не менее выразительные знаки — красная кошка в белом круге, горная коза на альпийской вершине, красные, белые и желтые драконы, головы волков и чертей... (ЦАМО. Ф. 4 ВА. Оп. 4800. Д. 36. Л. 140).
У «мессершмиттов» на стоянках слышались четкие команды и обычные летные шутки. Немцы собирались взять реванш за Сталинград, где 8-я воздушная армия Т. Т. Хрюкина и бомбардировщики АДД не позволили Герингу сдержать обещание — обеспечить всем необходимым окруженную армию Паулюса.
Только с высоты полета видно объемно и зрелищно, как черно-серые тона земли окрашиваются светло-зеленым. Потом проступят у русских станиц бело-розовые цвета садов и красные пятна маковых полей. Близкие
...На рассвете, как обычно, невзирая ни на какие обстоятельства, Покрышкин делает свой комплекс утренней разминки. В станице Поповической, куда полк переведен 11 апреля, вместе с метеорологом Константином Кузьминым Александр Иванович перед началом боевой работы измеряет температуру грунта, рукой пробует его твердость. Он как будто слушает землю, как и поколения его предков — русских пахарей...
Так несколько веков назад и Дмитрий Волынец перед битвой сошел с коня и припал к земле Куликова поля. После долгого молчания сказал он Дмитрию Донскому: «Одна примета — тебе на пользу, другая — на скорбь...»
На фотографиях той поры Александр Иванович Покрышкин, которому только что исполнилось 30, еще очень молод, что-то юное в русом чубчике набок, в ясных широко расставленных глазах. Он ладно скроен и крепко сшит, худощав — ни единого грамма лишнего веса, узкая талия и косая сажень в плечах. Стоит подбоченясь, руки по-молодецки на поясе или сжимают в кулаках офицерский ремень. По этой молодецкой ухватке узнаваем в зрелом бойце тот паренек, что выходил когда-то на скрипучий от мороза сибирский снег в рядах закаменской лихой дружины сразиться с соседской ватагой на кулачках...
Резко и четко очерченный профиль, позднее точно схваченный в описании художника: мощные надбровные дуги, прямой с горбинкой нос, верхняя губа выступает над нижней тонким карнизом. Глаза серо-голубые, как и у большинства асов. Взгляд острый, иногда покалывает собеседника. Этот взгляд должен первым выхватить в небе темные точки Приближающихся «мессеров»...
Театр военных действий на Кубани был своеобразен, его «сцена» оказалась стиснута морями, предгорьями Кавказа, разливом реки. Сражение развернулось в пространстве, слишком тесном для столкнувшихся здесь тысяч людей и самолетов... Эта «сцена» была залита солнечным светом, манила взгляд летчика необозримой синевой моря. Как в лермонтовской поэзии: «Под ним струя светлей лазури, над ним луч солнца золотой...» Но именно со стороны солнца, и c слепящей высоты пикировали на цель атакующие «мессера». Солнце ближе к летчику, каждый маневр он строит, зная его положение. Это его гибель или защита.
«Сцена» воздушных боев между станицами Крымской, Абинской и Киевской хорошо просматривалась с пункта управления истребительной авиацией. Здесь, на холме у Абинской была установлена главная радиостанция наведения. Рядом — КП командующего 56-й армией генерала А. А. Гречко. От линии фронта всего четыре километра, еще ближе от нее разместили вспомогательные радиостанции. Командующий ВВС А. А. Новиков настойчиво вводил радио в управление авиацией. Немцы, давно понимавшие роль радиосвязи, принимали все меры для обнаружения и уничтожения наших пунктов управления. Но машины с радиостанциями искусно маскировались. Стекла машин были опущены, чтобы не блеснул предательский блик.
На дежурство у микрофонов начали назначать не девушек-»белочек» (позывной «Белка»), а опытных авиационных командиров. На главной радиостанции располагался командир 216-й дивизии генерал А. В. Борман, позывной «Тигр». Постоянный радиоперехват вел офицер, знавший немецкий язык. На этих радиостанциях в апреле — июне побывали представители Ставки маршал Г. К. Жуков и командующий ВВС А. А. Новиков, генералы и полковники из различных штабов, авиаконструкторы, стажеры академий, проверяющие из ЦК ВКП(б) в форме без знаков различия. Впервые они наглядно могли видеть воздушный бой. Никакие донесения и разведсводки такого представления дать не могли.