Покрывало ночи
Шрифт:
– Тогда… тогда я буду! – уперся старик. – Гадом. Пауком буду.
– Старый ты уже, – вздохнул Курт. – Паутину плести не научишься. Что мне тогда – самому за мухами гоняться, чтоб ты с голоду не умер? Я хоть и Бог Повседневных Мелочей, но пауки в моем списке не значатся.
Главный Жрец отчаянно затряс головой. В его свите произошло легкое шевеление.
«Если б они не опасались старика, они бы, пожалуй, захихикали.» – подумал Курт.
Но тут Главный Жрец воздел свой жреческий жезл и произнес заклинание. В тот же миг жезл в его руке с хрустом переломился. Главный Жрец в ужасе уставился на обломки. Разумеется, заклинание, вызванное и освященное силой Бога
– Ну вот, – вздохнул Курт, – старый человек, а хулиганишь. Хорошие вещи портишь. Не стыдно?
Легким движением мизинца Курт починил жезл, вторым движением вернул его оторопевшему жрецу.
Тот вцепился в него обеими руками – рот широко открыт, глаза вытаращены, лицо побагровело от гнева.
– Я не позволю! – заревел он страшным голосом. – Не позволю! Не позволю! Взять его! Взять богохульника!
Трясущийся палец недвусмысленно указывал, кого именно следовало бы взять, но свита отнюдь не спешила справляться с тем, с кем только что не справился ее предводитель.
– А я говорю – взять его!! – Главный Жрец явно перестарался: посреди устрашающего рева голос его вдруг сорвался на сиплый визг.
– Взять!!! – он пискнул так, что у Курта уши заложило, после чего тяжело закашлялся.
Девушки захихикали. Сгрудившись возле Курта, они преспокойно пили вино и явно не придавали никакого значения воплям неизвестно откуда взявшихся чужаков.
В этот момент из какого-то закоулка вынырнул жрец. Одной рукой он обнимал девушку, в другой была только что откупоренная бутылка.
– Благослови! – воззвал он к Курту.
– Да будет твое опьянение божественным, а похмелье кратким! – ответствовал тот.
– Ага! – зловеще просипел Главный Жрец. – Вот он – истинный виновник творящегося в храме непотребства!
Жрец вздрогнул, уставившись на свое высокое начальство. Бутылка вина в его руке жалобно булькнула.
Главный Жрец открыл рот и обрушил на своего подчиненного лавину теологической мудрости, густо прошитую громами угроз и молниями обвинений. Бутылка в руке жреца издала еще один жалобный бульк, но он крепче прижал к себе девушку, оглянулся на Курта – и дал достойный богословский отпор своему весьма посредственному, хоть и непосредственному начальству.
Буквально с первой же фразы Курт перестал понимать их диалог. Тем более, что говорили они оба одновременно, не слишком-то слушая друг друга. Перестав понимать, Курт перестал и слушать. Вот уж в чем он не был силен, так это в теологии. Впрочем, боюсь, что и настоящие Боги в ней не очень-то сильны.
Курт допил вино, заставил чашку медленно растаять в воздухе и посмотрел направо. Там была девушка. Красивая, улыбчивая, на все готовая. Посмотрел налево – та же картина. Посмотрел прямо – два жреца продолжали теологический спор. Свита Главного Жреца застыла немой декорацией.
«Нет. Справа и слева все выглядит гораздо лучше, чем прямо.» – подумал Курт. – «Надо что-то делать с этими спорщиками.»
Сам по себе Курт, может, и смолчал бы, но Бог в нем не желал мириться с подобным безобразием.
Коротким толчком силы он Главного Жреца вверх ногами перевернул – перевернул и над полом приподнял.
Тот какое-то время продолжал говорить, вися в воздухе вверх тормашками, видимо, слишком увлеченный своей речью, чтобы заметить перемену в своем положении относительно окружающего мироздания. Из карманов его сыпалась мелочь – не повседневная, металлическая. Потом Главный Жрец сообразил, наконец, в каком он находится
– Ну? И какое мне нужно совершить чудо, чтоб ты в меня поверил?! – сердито спросил Курт, вылезая из постели и надвигаясь на Главного Жреца, усердно избивающего воздух ногами в тщетных попытках перевернуться.
– Что я должен совершить такого, чтоб ты понял что я и есть твой Бог? – бушевал Курт. Вокруг Главного Жреца вспыхнула магическая защита, но это не остановило разбушевавшегося Бога. – Вырастить тебе рога? Хвост? Дерево на голове?!
Все это на миг появлялось на голове Главного Жреца и тут же исчезало. Магическая защита не спасала.
– Богохульник! – стонал Главный Жрец. – Колдун! Пытай меня! Режь на куски! Оторви мне нос! Все равно не признаю!
– Ну и не признавай, – пожал плечами Курт. – Надоел.
Поставив Главного Жреца на ноги он зевнул.
– Забирай своих людей и уходи отсюда.
Главный Жрец посмотрел на него с интересом.
– А ты и в самом деле веришь в то, что ты Бог Повседневных Мелочей? – вкрадчиво спросил он.
– Нет, – ухмыльнулся Курт. – Я в это верить не обязан. Это твоя работа – верить. У меня других дел хватает.
– Ты и в самом деле похож на него, – признал Главный Жрец. – Но… почему здесь? Почему не в Главном Храме?
– Тут девушки красивые, – усмехнулся Курт. – И… тут меня любят, а там всего лишь верят.
– Но согласно канону… – не сдавался Главный Жрец.
– Разве не я определяю канон? – удивился Курт. – Ну надоел мне старый, мало ли…
– Все равно не верю, – уперся Главный Жрец.
Он и в самом деле не мог поверить. Просто не мог. Слишком много времени он пробыл на посту Главного Жреца. Слишком привык подменять волю Бога своей собственной. Дело даже не во власти – как раз властью он бы согласился поступиться. Дело было в другом. Явившийся самолично Бог разрушал его мир. Мир, в котором ему одному была известна подлинная воля Бога. Он один знал все толкования канона и все толкования толкований. Он один мог ясно и несомненно трактовать подлинную суть божественного. Он один прикасался к истине. Знал ее. И вот – на тебе! Появляется какой-то нахал, возлежащий на постели с девицами, и заявляет что он – Бог. Бог! Причем не какой-то другой Бог, до которого ему, Главному Жрецу Бога Повседневных Мелочей, нет никакого дела – так, мимоходом уважение оказать – а тот самый, единственный и неповторимый Бог Повседневных Мелочей, который может оспорить его правду, отменить его приказы и толкования, тем самым обрушив многолетнее здание собственной непогрешимости, которое старый жрец старательно возводил всю свою жизнь.
Недаром ведь говорят:"Мертвецы и Боги безопасны. Они далеко и слова не имеют." В результате чего толкователям раздолье. А тут – надо же! И ладно бы еще самозванец настаивал на собственной божественности. Пытками угрожал или еще чем – тогда понятно. Страшно, чудовищно, но вполне понятно: враждебный маг захватил храм с какими-то злыми целями.
Главный Жрец не был трусом. Он не боялся пыток и смерти. В конце концов, он прожил долгую жизнь, а магия позволит ему умереть достаточно быстро. Есть у него в запасе парочка заклинаний. Никакой Бог не одолеет. Так нет же! Презрительно брошенное:"Ну и не признавай!" ошарашило Главного Жреца больше, чем все остальное. Потому что Бог ответил бы именно так. Что за дело могучему божеству до какого-то жалкого последователя, который вдруг отказывается таковым быть? Вот уж чего-чего, а верующих в Отца Нашего Сигена хватает. Вот уж кому-кому, а Главному Жрецу хорошо это известно.